Узнав, что Машу собираются выписывать, Шведов конечно же бросил все дела и примчался в больницу. По дороге заехал за Сашей, справедливо полагая, что Маше будет приятно увидеть сына. Теперь они оба томились во дворе у здания больницы — Саша и Игорь Андреевич. Оба молчали и нервничали.

Шведов вынул сигареты, хотел было закурить, но обнаружил, что пачка пуста.

— Саша, я на угол, в киоск, за сигаретами, — сказал, поднимаясь со скамейки. — Тебе взять что-нибудь? Жвачку, сок, «баунти»?

Саша отрицательно покачал головой.

— Ну, как хочешь.

Шведов ушел. Саша, уже пожалевший о том, что так опрометчиво отказался от «баунти», принялся ковырять ботинком землю.

Невдалеке притормозило такси. Сергей рассчитался с таксистом и вылез. Побежал было ко входу в больницу, но тут заметил сына.

— Саша? — Сергей подбежал к сыну и, заграбастав его в объятия, расцеловал. — Ты был у мамы? Как она?

— Ее сейчас должны выписать, — спокойно сказал Саша.

— У тебя как? Ты почему не звонишь? Ты в порядке? — допытывался отец.

— Нормально... — Саша посмотрел в ту сторону, откуда с минуты на минуту должен был появиться Шведов. — Все у меня нормально...

— В школе?

— Как Юлька? — спросил вдруг Саша.

— Все хорошо. Ты звони нам, ладно? Юльке и мне, — отвечал Сергей бодро.

Игорь Андреевич заметил Сергея издалека. Сначала хотел было обождать, поскольку не видел никакого смысла в подобной встрече, потом все-таки, решив, что уже не мальчик и не пристало ему прятаться как нашкодившему школьнику от директора, медленно двинулся по аллее туда, где стояли Саша и Сергей.

Подойдя, поздоровался с Сергеем кивком, молча протянул «баунти» Саше.

Как ни велико было искушение, Саша шоколадку не взял. Молча покачал головой.

Шведов вздохнул, сунул шоколадку в карман. Достал сигареты, распатронил пачку. Молча предложил Сергею.

Сергей в ответ вынул и показал свои.

Шведов развел руками. Чиркнул зажигалкой.

Сергей — своей.

Как по команде, все трое повернулись к подъезду. Стали ждать.

Из здания больницы с озабоченным видом вышла Ползунова. Быстро подошла. Хотела было поздороваться, но Шведов опередил ее.

— Что случилось? — спросил он, чуя что-то недоброе.

— Доктор отменил выписку, — ответила Ползунова, косясь на Сергея.

— Почему? Почему, Лена? — Шведов заметно нервничал.

— Ей стало хуже, — сказала Ползунова и, поразмыслив, добавила: — Сильное кровотечение.

— Мама!.. — проговорил Саша испуганно. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не заплакать. — А когда?!

— Неизвестно, — ответила Ползунова сухо. — К сожалению, этого не знает никто...

Сергей уже в который раз пытался дозвониться в больницу к Маше. Он настолько был уверен, что в трубке, как всегда, раздадутся короткие гудки, что даже не сразу нашелся, когда ему неожиданно ответили.

— Але! — Сергей испугался, как бы не бросили трубку. — Але! Это больница?.. Добрый вечер. Скажите, как самочувствие Кузнецовой из шестой палаты? Да, спасибо... Але, да! — выкрикнул Сергей снова после недолгого ожидания — информацию добыли на удивление быстро. — Без изменений? Спасибо... Скажите, а навестить ее можно?.. А когда будет можно?.. Спасибо.

Вздохнув, Сергей положил трубку. Но телефон тут же зазвонил снова.

— Да! — ответил Сергей. — Добрый вечер, одну секундочку... — Просили Костикову, которая уже несколько дней жила с маленьким у Кузнецовых.

Сергей заглянул в комнату.

— Насть, трубочку возьмешь?

— Иду!.. — раздалось бодрое из глубины комнаты. И Костикова тут же возникла, как и положено кормящей матери, с соской в руке. — Ну что? — бросила она Сергею на ходу.

— А... — Сергей только рукой махнул. — Отечественное здравозахоронение. Состояние удовлетворительное, без изменений, навестить нельзя.

Костикова сочувственно вздохнула и быстро схватила трубку. Через какое-то мгновение она уже в обычной своей манере трепалась по телефону.

Сергей постоял еще немного и медленно пошел на кухню. Настроение у него было — хуже некуда. Только гостей принимать... Однако выхода не было — гости уже пришли, вернее — гость, и нужно было его развлекать...

На кухне все было чин-чинарем: на столе — огурцы, помидоры, зелень и прочий «соответствующий закусон». Ополовиненная бутылка «Смирновской».

За столом восседал начальник Сергея, Николай Петрович, крепкий и простой с виду мужик лет сорока пяти. Чувствовалось, что двести граммов водки, «откушанные» Николаем Петровичем не так давно, не прошли бесследно. Глаза босса мутновато блестели, узел дорогого галстука был ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута.

— Ну что? Едем? — воскликнул Николай Петрович, завидев вернувшегося на кухню Сергея.

— Куда? — Сергей в задумчивости опустился на свое место.

— Как это — куда? — удивился забывчивости подчиненного шеф. — Ты же девочкам ходил звонить?

— А-а, нет, — проговорил Сергей медленно. — Сегодня не получится. Какой-то у них там выездной показ завтра. Вставать надо рано, — придумал он с ходу.

— Ой, люблю, грешным делом, манекенщиц!.. — заметил Николай Петрович мечтательно. — Слушай, Серега, что ты со мной делаешь? Чтобы Рокотов пил водку с сотрудником, в нерабочее время, да еще у него дома!.. Просто себя не узнаю!..

— Знаем, знаем ваш принцип, Николай Петрович: служебные отношения не должны носить личного характера, — подыграл начальнику Сергей довольно вяло...

— Ни под каким видом! Железно! Сначала на руководящей работе, потом вот в бизнесе — придерживался неукоснительно, — Николай Петрович поднял вверх указательный палец. — А тут что? Ладно, водка! Так уж ведь и по бабам собрались идти! Вот чем ты можешь объяснить такую неожиданную метаморфозу?!

— Не знаю, Николай Петрович, — в отличие от босса Сергей был трезв как стеклышко. — Вероятно, вашим особым ко мне отношением..

— Именно, Сергей, именно, дорогой. Потому что ты не только классный мужик, но и...

— Отличный специалист, — продолжил за начальника Сергей, разливая водку.

— А ты зря иронизируешь, между прочим! Если хочешь знать, такой спец, как ты, целого отдела стоит! — заявил Николай Петрович почему-то с гордостью. — Если не института!..

— Так уж и института... — Сергей поднял рюмку. — Ладно, Николай Петрович, давайте лучше выпьем. За успех вашего бизнеса.

— Нашего бизнеса, Сергей, нашего... — Николай Петрович поднял рюмку в ответ.

— Да нет, Николай Петрович. Вы у нас босс, хозяин, а я кто? Так... Наемная рабочая сила. Сегодня есть, завтра нет...

— Что значит — сегодня есть, завтра нет?.. Ты мне это брось! Я на тебя, между прочим, большие виды имею!.. Чтоб ты знал!.. — Николай Петрович приготовился выпить.

— Вы, может быть, и имеете... — проговорил Сергей загадочно.

Николай Петрович сначала вроде пропустил его слова мимо ушей, поднес рюмку ко рту, но не выпил, поставил обратно на стол.

— Что-то я не улавливаю, Серега? Ты это к чему?

— А к тому, уважаемый Николай Петрович, что ухожу я от вас.

— Что значит — уходишь?

— Увольняюсь.

— Чего-чего?

Вместо ответа Сергей достал из-под стола свой «дипломат», вынул из него лист бумаги и протянул недоумевающему начальнику.

Николай Петрович порылся в карманах пиджака, нашел очки. Нацепил на нос. Медленно прочел вслух:

— «Прошу уволить меня по собственному желанию»... — Николай Петрович снял очки, положил заявление Сергея на стол. — Интересная икебана... — Все же соображал Николай Петрович туговато. — Я не понимаю, Серега, ты что, шутишь? Напился?

— Трезв как стеклышко, — ответил Сергей. — Подписывать будете?

— Слушай, Серега, не валяй дурака! Объясни толком, что случилось?

— Долго объяснять. — Сергей не желал вдаваться в подробности. Хотя чувствовал, что придется.

— Тебя что, зарплата не устраивает? — задал Николай Петрович вполне резонный вопрос.