— Не волнуйся. Все в порядке. Я сказал, что ты заболела. Утром накормил завтраком, проводил в школу. Пообещал, что как только тебе станет лучше, привезу его сюда, — с готовностью доложил Шведов.

— Он взял с собой бутерброды?

— А как же! И еще пару яблок в придачу. Все как ты всегда делаешь! Машенька, не волнуйся, с ним все в порядке! Как ты? С врачом я говорил, он сказал, что ничего опасного, но ты-то как?

— Нормально.

Стараясь не обращать внимание на явную Машину нелюбезность, Игорь Андреевич заговорил почему-то немного смущенно:

— Я принес фруктов, их сейчас помоют и принесут. Там разные, я не знал, что ты больше хочешь... Говорят, в этот период вкусы меняются...

Повисла неловкая пауза.

— Это точно! — пытаясь прервать молчание, поддержала модельера Катя. — Я вот к сливам абсолютно равнодушна, а беременная была — могла полведра в день съесть! Да ты сама, вспомни, Маш, с Сашкой когда ходила, все время морковь грызла. Помнишь?

— Морковь? — искренне растерялся Игорь Андреевич. — Я не принес...

— Плохо, — сказала Маша довольно жестко.

— Что?

— Плохо, что не принес, — еще жестче повторила Мария Петровна.

Игорь Андреевич вздохнул, прошелся по палате. Потом все-таки решил сказать главное. Ради чего пришел.

— Машенька, я не хотел сейчас об этом...Ты извини меня, ради Бога, я очень виноват перед тобой, но я не со зла... Поверь, я просто очень испугался, очень. Это единственное, чего я боюсь. Я очень боюсь тебя потерять... Поэтому и не сдержался тогда... — Шведов хотел было сказать что-то еще, но Маша перебила:

— Игорь, принеси мне, пожалуйста, морковь, — проговорила она ледяным тоном.

Катя наблюдала за сценой молча, жалея, что послушалась Машу и не ушла.

— Что? — Игорь Андреевич переспросил.

— Морковь принеси, будь любезен, — повторила Маша жестче и злее.

Игорь Андреевич понял, что его просто-напросто выгоняют. Но сцен устраивать не стал. Просто извинился и, кивнув Кате, вышел.

— Ну ты сильна! — прокомментировала Катя, когда дверь за модельером закрылась.

Маша промолчала.

— Ну что, я звоню Сереже?

— Нет! Видеть их не могу! Обоих! — И, уткнувшись в подушку, Маша горько зарыдала.

А у Сергея болело горло. И была небольшая температура. Заботливая Юля заставила отца обмотать горло шерстяным шарфом. На этот компромисс он пошел, но принимать лекарства отказался категорически.

Тогда Юля объявила, что не будет с ним разговаривать. Пришлось принять и это условие...

Юля собиралась уходить и решила поухаживать за отцом напоследок.

— Ты выпьешь лекарство? Отец покачал головой.

— Опять?! — возмутилась Юля.

— Я его съем. — Для пущей убедительности Сергей клацнул зубами.

Юля поцеловала отца, взяла с кресла свою сумочку, открыла дверь, чтобы выйти, но... вернулась.

— Выпей сейчас, — потребовала она, глядя на Сергея в упор.

— Ты же говорила, что его надо принимать после еды, закапризничал отец. — Сергея Юлина игра в хозяйку приятно забавляла.

Юля сходила на кухню, налила в стакан кипяченой воды и даже не забыла прихватить сушку.

— А вот ее съешь вначале... — Она протянула сушку отцу.

Сергей, усмехаясь, покорно принялся жевать.

— Теперь пей. — Юля протянула таблетку и стакан с водой.

Сергей заглотил таблетку, запил. Развел руками шутливо:

— Практически здоров.

— Зря смеешься, — озабоченно заметила дочь. — Тридцать семь — это тоже температура. А потом знаешь какие осложнения могут быть...

— Между прочим, я из-за тебя работу прогуливаю, — напомнил Сергей.

— А нечего по субботам работать! Жажда наживы до добра не доведет! — Юля подмигнула отцу.

— Это не жажда наживы, — не остался в долгу Сергей. — Это взрослая дочь.

Юля обиженно посмотрела на отца.

— И нечего обижаться. Глупая шутка больного человека. — Сергей клюнул дочь в щеку.

— И не снимай, пожалуйста, шарф! — велела на прощание дочь и вышла из комнаты.

Едва в прихожей хлопнула дверь, Сергей, конечно, тут же снял шарф. Подошел к телевизору, включил. Поглазел без интереса какой-то клип. Поморщившись — уж больно не понравилось, — выключил телевизор.

В дверь позвонили.

«Ну конечно, Юлька наверняка забыла ключи!» — Сергей торопливо накрутил шарф на шею и поспешил к двери. Щелкая замками, Сергей дурачился:

— Ну правильно. Человек при смерти. Еле ходит, а...

Он осекся. Вместо ожидаемой Юли на пороге квартиры стояла Лена Семендяева.

— Здрасьте... — только и выговорил Сергей.

— Что с вами? — заметив шарф на шее Сергея, спросила Семендяева.

— Что? — Сергей не сразу понял, а потом, сообразив, стянул с себя шарф. — Это смерть моя пришла. Да вы проходите.

— Я не ваша смерть, — объявила Семендяева, входя в квартиру. — Я ваше спасение.

— Серьезно? — игриво осведомился Сергей, помогая Лене снять пальто.

— Вы не представляете себе, как серьезно! — Семендяева и в самом деле была сама серьезность. — Сколько вам надо времени; чтобы собраться?!

— В кино? В ресторан?

— Ко мне.

— А у меня вам не нравится? — улыбался Сергей. — Будем кольцо искать?.. — Потом сказал серьезно: — Кстати, Леночка, вы уж меня извините, но я действительно в тот ваш приход был очень занят. Я вам звонил потом. Хотел покаяться, но... Не застал.

— Мне у вас нравится, — сказала Семендяева и, быстро подойдя к окну, осторожно выглянула из-за занавески на улицу. — Но если мы сейчас отсюда не уйдем, то вам придется собираться не ко мне, а в тюрьму, — добавила Лена взволнованно.

— А вот такой юмор я не люблю, — заметил Сергей довольно мрачно.

— А это и не юмор. Если вы думаете, что дело о попытке контрабандного вывоза ворованной статуэтки закончено, то вы глубоко ошибаетесь.

Сергей посмотрел на Лену подозрительно и даже с некоторой неприязнью.

— Откуда вы знаете про статуэтку?

— Они приедут арестовывать вас с минуты на минуту! — почти прокричала Семендяева и устремилась к дивану, под которым увидела чемодан.

На глазах у удивленного Сергея Лена быстро вытащила чемодан из-под дивана, раскрыла его, потом распахнула шкаф и начала бросать в чемодан мужские вещи.

— Вы с ума сошли! — опомнившись, Сергей попытался Лену остановить.

— Пустите меня! — Семендяева вырвалась из его рук и снова устремилась к шкафу. — Я вам потом все объясню! Давайте, давайте! В такси!

— В какое такси?! — Сергей посмотрел на Лену внимательно. Все-таки он еще не так хорошо ее знает. А вдруг того. Ну . немножко «ку-ку». Бывает же... Однако все-таки подошел к окну, посмотрел на улицу.

И в самом деле: внизу, вокруг желтовато-зеленоватой «Волги» прогуливался таксист.

— Идиотизм! — бросил Сергей в сердцах и снова повернулся к Семендяевой.

— Это не идиотизм! Это очень серьезно! — откликнулась Лена, продолжая наваливать вещи в чемодан. Убедившись, что места уже больше нет, захлопнула крышку, щелкнула замками. — Поехали.

— Ага. Сейчас. — Сергей уселся в кресло.

— Вы с ума сошли!

— Я?! — Сергей посмотрел на Лену как Ленин на меньшевиков. — А по-моему, вы.

— Сережа, — попыталась воззвать к здравому смыслу Семендяева. — Это плохо кончится.

Сергей только отвернулся в сторону.

— Сереженька! Я прошу вас! — взмолилась Лена. Сергей вздохнул. Потом заговорил неторопливо, подбирая слова:

— Лена. Вам не кажется несколько странным то, что происходит? Вы врываетесь в дом. Хватаете мои вещи. Упоминаете такие факты из моей биографии... о которых мне не хотелось бы вспоминать... — Тут Сергей повысил голос. — Вы знаете?! Мне это почему-то не нравится!

— Я все объясню вам по дороге, — тупо повторила Лена.

— Откуда вы знаете про статуэтку? — спросил Сергей сухо.

Семендяева подошла кокну, выглянула на улицу. Сказала:

— Вы очень рискуете.

Сергей еле сдержался. Но промолчал.

— Ну хорошо. — Убедившись, что на испуг Сергея не возьмешь, Семендяева решила внести ясность. — Регина куда-то вышла. Я хотела позвонить. Сняла трубку и вдруг услышала, что Шведов говорит с каким-то человеком о вас.