Так и стоял этот храм моды, внушая почтение своей величественной коробкой и повергая в уныние своими развалинами внутри.

В этот дом Маша пришла впервые.

Впервые с тех пор, как познакомилась с Игорем Андреевичем в доме своего ученика Сорокина, того самого неуча Сорокина, которого Маша натаскивала по русскому.

В дипломатическом доме ученика — а его папа был работником посольства не то в Бельгии, не то в Голландии — можно было встретить самых неожиданных и известных людей. Среди таких знаменитостей оказался и Игорь Шведов, уже немолодой, но все еще роскошный и неподражаемый.

За все годы супружеской жизни с Машей такое случилось впервые...

— Вы Мария Петровна?

Маша вздрогнула от неожиданности. За ее спиной стояла Регина — верный оруженосец Шведова. Одни считали ее секретаршей модельера, другие администратором, но, пожалуй, самое точное определение дал ей сам Шведов. «Душехранительница», —ласково назвал ее как-то Игорь Андреевич.

— Я не ошиблась? — Регина широко улыбалась одной из тысячи фальшивых улыбок, хранившихся в ее суперпрофессиональном арсенале.

— Да-а, — стараясь казаться завсегдатаем подобных заведений, ответила Маша.

— Звонил, звонил... — жестом приглашая Машу пройти, пропела Регина. — Сказал, что летит!

«Душехранительница» усадила Машу за столик, на котором уже возвышался элегантный бокал с чем-то темно-желтым, украшенным долькой лимона, льдинкой и необычной формы соломинкой с зонтиком.

Рядом, на изящном, похоже старинном, фарфоровом блюдечке, лежали орешки.

— Угощайтесь, пожалуйста, — проворковала Регина. — Он скоро будет.

— А... — Маша запнулась, не в силах скрыть охватившее ее смущение.

— Что-нибудь не так?

— Нет-нет. Все в порядке, — Маша увидела то, что искала, — телефон.

— Тогда я вас ненадолго оставлю. — Регина окинула Машу оценивающим взглядом, еще одним и, видимо так и не поняв, что нашел в этой уже не юной барышне Шведов, поспешно скрылась.

Сергей, к счастью, подошел к телефону сразу.

— Манюня?! Привет!.. Да все в порядке у нас. Все в порядке. Ты где? Лучше бы они вам зарплату повышали, а не квалификацию!.. Что ж, и ужинать без тебя?! Ну хорошо-хорошо. Может, тебя у метро встретить?..

— Ни в коем случае! — сорвалась с шепота на крик Маша. И тут же, испуганно глядя на дверь, вдруг появится Регина или, того хуже, сам Шведов, бессильно пролепетала: — Здесь еще сам Аверинцев выступать будет... Я даже не знаю, когда освобожусь...

Она не привыкла врать. Не хотела привыкать!.. Все козлы! Ну все как один! Только Игорь Андреевич человек!

В комнату влетело нечто гигантского роста и в одном нижнем белье. При ближайшем рассмотрении «нечто» оказалось вполне привлекательной манекенщицей.

— Вы кто, а?! А он в телефоне, что ли?! Дайте! Дайте мне его немедленно! — Рука манекенщицы потянулась к трубке.

— Что вы делаете! — загораживая собой телефон, проговорила Маша.

— Дайте сюда!

— Да вы что!

— Скажите ему, что Семендяева требует!.. — не унималась красавица.

— Вы с ума сошли! — Маша еще плотнее прижала к себе трубку.

— Видишь, Семендяева?! — раздался повелительный голос Регины. — Посторонние и то с одного взгляда тебе диагноз ставят! Вы уж извините нас, Мария Петровна! Эти дивные ноги — наша беда!

Подошедшая к Семендяевой Регина посмотрела на нее снизу вверх и вдруг зло прикрикнула:

— А ну кыш отсюда!

— Ой! Ну прям умираю от страха, — стараясь казаться независимой, бросила манекенщица, но все же почла за благо ретироваться.

Буквально через секунду ни ее, ни Регины уже не было в комнате.

— Нет-нет, Сереженька! Все у меня в порядке... — снова зашептала в трубку Маша. — И не надо за мной приезжать. Я говорю, не на...

Последние слова застряли у Маши в горле. Рука придавила разъединительную кнопку и тут же сползла с нее. Из телефонной трубки раздались гудки. Перед Машей стоял сам Игорь Шведов.

— Прости, солнышко! — Шведов взял Машину руку в свою и нежно поцеловал.

Маша смущенно потянула руку назад, но модельер удержал ее.

— Жуткая пробка! Ездить стало просто невозможно! Хоть продавай машину!

— А вы купите себе вертолет. Что вам стоит.

— Считаешь? — на полном серьезе среагировал Шведов. — Я подумаю... Хотя, собственно, чего тут думать. — Шведов согнулся над селектором. — Регина?! Сколько стоит вертолет?

Машино лицо вытянулось от изумления. Игорь Андреевич расхохотался.

— Шучу, Региночка! Шучу, солнышко! Скажи мне, Фигаро пошел? Отлично. Тогда отруби меня. Да. Минут на сорок. А что филиппинец? Впрочем, он мне надоел! Пусть отправляется к себе на Филиппины тоску разгонять. Я наконец проверил его через посольство: в цифрах, которые он называет, нуля три нужно мысленно стирать сразу, а еще два потом... В лучшем случае мелкий лавочник по части бижутерии. В худшем проходимец. Да! Жулики! Кругом одни жулики! Вот так. Хорошо. Спасибо, солнышко, отключаюсь.

Шведов подошел к Маше.

— Присядь сюда, пожалуйста.

Игорь Андреевич усадил растерянную Машу на старинный стул и, отступив на пару шагов, замер, любуясь ею словно художник своим творением.

— И что дальше? — недовольно спросила Маша. Ответом была белая простыня, опустившаяся ей на плечи.

Маша испуганно оглянулась: у нее за спиной стоял Алик-Фигаро, мрачный субъект в белом халате. В его руках были расческа и ножницы.

— Что происходит! — воскликнула Маша, заметив наконец столик на колесиках, весь заваленный парикмахерскими принадлежностями.

Шведов улыбался.

— Я хочу знать, что происходит?! Это издевательство какое-то! — пытаясь сдернуть с себя простыню, продолжала возмущаться Маша.

— Все в порядке, Машенька! Это Алик. Небольшой сюрпризик... — Шведов вдруг хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл. Еще минуточку, извини!

— Что значит — Алик?! Что значит — сюрприз?! — снова закричала Маша.

Ответа не последовало. Модельер подскочил к селектору.

— Регина! Только ты филиппинцу ничего не показывай! Ну что мы с ним разобрались! Не надо!

Тем временем стремительный Фигаро уже коснулся рукой Машиных волос.

— Вы с ума сошли?! Не трогайте меня! Кто вам дал право! — Маша вскочила.

— Сядь, — отрываясь от селектора, строго проговорил Игорь Андреевич.

Словно нашкодившая ученица, Маша вернулась на стул.

Похоже, она сама не понимала, почему так послушна, но повелительные нотки шведовского голоса не оставляли вариантов.

— Ты можешь пять минут посидеть спокойно? — уже мягко добавил Игорь Андреевич. — Я обещаю тебе, что это не смертельно. Почти.

Маша снова покорно дала накинуть на себя белую простыню.

— Извини, Региночка, — вернулся к селектору модельер. — У меня тут мысль одна возникла, редкого, свойственного только мне остроумия: а что, если женить его на Семендяевой? Как кого? Филиппинца! Во-первых, отдохнем от него! Во-вторых, от нашей красавицы!

Слушая Регинин щебет, Шведов лукаво улыбнулся Маше.

Она притихла, отдав себя в руки колдующего над ней Алика, и теперь взгляд ее выражал неизмеримую тоску человека, уже не ждущего от жизни ничего хорошего.

— Работай, солнышко. Работай. — Модельер закончил свою беседу и приблизился к Маше.

— Зачем вам это надо? — тихо спросила она.

— Нет! Это потрясающе! Вы только посмотрите на нее! Что с лицом, Маша? Можно подумать, тебя стригут перед тем, как вести на гильотину.

— Игорь Андреевич, в следующий раз, когда вам захочется пошутить, будьте добры, выбирайте для своих шуток девочек помоложе, ладно?

— Все?

Маша не ответила.

— Значит, все.

— Нет, не все, — ядовито проговорила Маша. — Просто меня всегда учили не критиковать высокое начальство при подчиненных.

— Ерунда! — Шведов небрежно махнул рукой. — Уж при ком, при ком, а при Алике ты можешь чувствовать себя совершенно свободно. Он глухонемой.

Алик с интересом посмотрел на Шведова.

— Он, правда, читает по губам, — задумчиво произнес Игорь Андреевич, — но ты же сидишь к нему спиной. Так что можешь говорить про меня все что хочешь! Все самое страшное и отвратительное!