— Да ладно вам, Игорь Андреевич... — Юля даже покрылась краской от смущения. — Это вы просто из хорошего отношения... Льстите...
— Вот уж неправда! Юлечка, вы же прекрасно знаете, что в искусстве для меня хорошего отношения не бывает. Здесь один критерий: талантливо или не талантливо. А уж как я к вам отношусь — это дело десятое! — возразил Шведов.
— Спасибо, Игорь Андреевич. Загудевший селектор голосом Регины сообщил:
— Игорь Андреич, Мария Петровна на проводе... Шведов моментально схватил трубку.
— Але! Маша! Ну слава Богу, здравствуй, солнышко! Ну как ты доехала?.. Тебя встретили, все в порядке?.. Номер хороший, я надеюсь?.. Ах, вы еще не доехали? С вокзала звонишь? Такие торжества?!.. Можно подумать, что ты с официальным визитом!.. Ну что ж! Красиво жить не запретишь... Ну хорошо-хорошо, позвони, когда устроишься. Только позвони обязательно, ладно? От Юли тебе привет!.. Она здесь у меня, да. Пришла показать эскизы... И вам кое-что принесла... Сюрприз! Приеду, покажу! Ну, целую. Ахмет Саидовичу привет!
Игорь Андреевич пожил трубку. У него словно гора с плеч свалилась.
— Вам привет, — обратился он к Юле.
— Спасибо.
— Ну слава Богу! Доехала. А то я почему-то жутко нервничал. Какое-то прямо предчувствие было, — не постеснялся раскрыться перед Юлей Шведов. — Бред. Нервы. — Он помотал головой, словно хотел отогнать дурные мысли. Постучал по дереву стола.
— Ну я пойду, Игорь Андреевич? — Юля чувствовала себя неловко. Ей не хотелось говорить со Шведовым на щекотливые семейные темы — ей почему-то казалось, что так она предает отца...
— Да, Юлечка, конечно. Спасибо. Я обязательно все передам.
— До свидания.
— Всего доброго, — Шведов уже всецело был во власти каких-то своих мыслей. — Заходите.
Юля вышла.
По пути кивнула Регине.
— До свидания.
— До свидания, Юлечка, до свидания...
В дверях приемной Юля столкнулась с Вакаровым.
Поэт галантно пропустил даму и лишь потом вошел сам.
Александр Сергеевич был облачен в не первой свежести свитер. Однако в руке держал довольно-таки модный «дипломат». Лет эдак пять назад....
— Регина Васильна, добрый день.
— Ну наконец-то, Александр Сергеевич! А то я уже соскучилась... Что-то вы сегодня припозднились... — Регина была снова с Вакаровым мила. Это тоже входило в их совместный со Шведовым план.
— Да лег только в шестом часу, — пожаловался поэт, с трудом сдерживая зевоту.
— О Господи! Неужели стихи писали?!
— Если бы... — вздохнул Вакаров грустно и, вынув из «дипломата», положил перед Региной на стол несколько папок. — Все вашу документацию изучал.
— Ну и как? Вдохновились?
— Да, честно говоря, не очень...
— Ничего, Александр Сергеевич. Лиха беда начало...
— Вашими бы устами, Регина Васильевна... Нет, чувствую, ничего у меня не выйдет...
— Ну что вы, Александр Сергеевич, вы такой обстоятельный мужчина... Вникните. Ну, конечно, помучаетесь еще недельку-другую, не без этого, а потом — уверяю вас, все встанет на свои места. В конце концов, ничего тут такого уж сложного нет. Просто привычку нужно иметь. Вот и все.
— Да уж... — заметил поэт мрачно. — Как там у старика Шварца? «Погодите, детки, дайте только срок. Будет вам и белка, будет и свисток... »
— Вот именно, — вполне одобрила цитату Регина.
— Что бы я без вас делал, Регина Васильевна... — Поэт был благодарен Регине за поддержку. — Знаете, я ведь ни дня в своей жизни не служил... А тут вдруг такая махина...
— Я вас прекрасно понимаю, Александр Сергеевич. Это ведь только кажется, что администратором у нас становится любой. А на самом деле — тут особый талант нужно иметь. Призвание, если хотите.
— Да уж. Тут свои ручейки, пригорки... — не обошелся и на этот раз без цитаты литератор. — Но — ничего... Раз рыночная экономика того требует — будем осваивать. А что, Елена Александровна сегодня не появлялась?
— Пока нет. Но, вероятно, скоро будет.
— Ой и влетит мне от нее...
— А что случилось, Александр Сергеевич?
— А вы разве не замечаете?
— Нет. А что я должна заметить?
— Ну посмотрите на меня внимательней. Ничего не видите? — Вакаров даже руки развел, демонстрируя обтянутую свитером грудь.
— А, кажется, теперь понимаю: вы забыли надеть костюм.
— Вот то-то и оно. Знаете, ну совершенно из головы вылетело. Раньше-то ведь никогда не носил. Ну очень редко. Знаете, по большим престольным праздникам. Вот и сегодня — встал утром, оделся как обычно и пошел. Только в метро и вспомнил...
— А возвращаться — дурная примета...
— Совершенно верно. Терпеть не могу возвращаться. Я вообще, знаете, ужасно суеверный.
— Справедливости ради, Александр Сергеевич, нужно заметить, что свитер идет вам не меньше, чем костюм, — кокетливо улыбнулась администраторша.
— Регина Васильевна, вы просто заставляете меня краснеть. Я ведь совершенно не привык к комплиментам... Особенно — такого рода...
— Александр Сергеич, это не комплимент, а констатация факта.
— Регина Васильевна, ну я просто не знаю, чем вам отплатить за доброту и внимание...
— Александр Сергеевич, я девушка скромная. С меня достаточно всего одной таблетки аспирина.
— Аспирина?
— Анальгина, цитрамона, чего угодно. Знаете, сегодня целый день почему-то ужасно раскалывается голова. А таблеток ни у кого нет.
— Надеюсь, они нам и не понадобятся.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас увидите.
Поднявшись со своего места, Вакаров «склонился» над Региной, простерев руки над ее головой.
— Что вы делаете?! — испугалась Регина.
— Тс-с-с...
Вакаров, кажется, действительно знал, что делал.
— Ну как? — осведомился он с надеждой, убрав наконец руки. — Немножко легче?
— Потрясающе... — У Регины даже глаза округлились. — Просто как рукой сняло...
— Совсем прошло?
— Как будто и не болело. Ну, Александр Сергеевич, вы, оказывается, не только поэт, вы еще и экстрасенс!..
— Да что вы, Регина Васильна, — засмущался поэт. — Какой я экстрасенс! Так, балуюсь понемножку...
— Ничего себе баловство. Думаете, каждый вот так может за пять секунд головную боль снимать?
— В принципе каждый. Просто не все умеют аккумулировать свою энергию.
— Ой, Александр Сергеевич, я уж не знаю, что там и как нужно аккумулировать, но вы меня просто потрясли. Теперь я понимаю, почему Елена Александровна так за вас держится.
— А я вот, представьте себе, не понимаю совершенно.
— А ведь это, Александр Сергеевич, наверное, не все, что вы умеете?.. — задала довольно двусмысленный вопрос Регина.
— Ну есть, конечно, еще кое-какие вещи... — Поэт двусмысленности не уловил. — Но до Кашпировского мне далеко...
— Кто знает, Александр Сергеевич, кто знает...
— Привет! — раздался вдруг веселый мальчишеский голос.
Регина перевела взгляд на дверь и увидела Сашу.
— Ой, Сашенька, здравствуй. Ну как твое сочинение?
— Догадайтесь!
— Ну поздравляю, поздравляю. Иди скорее, обрадуй Игорь Андреича, а то он так за тебя волновался...
Саша исчез в кабинете Шведова.
— А это, надо понимать, Шведов-младший? — поинтересовался поэт, глядя мальчику вслед.
— Почти...
— То есть? .
— Сын жены.
— А-а, понимаю, понимаю...
В шведовский кабинет Саша вошел осторожно, так, что Шведов, работавший за своим столом, не услышал.
— Победа! — завопил с порога Саша во все горло.
— О Господи, Сашка! — Модельер вздрогнул от испуга. — Ты что, заикой меня хочешь сделать?!
— Победа! — От избытка чувств Саша даже подбросил в воздух портфель.
— Не может быть! Неужели, четыре-четыре?! — не поверил Шведов.
— Берите выше!
— Четыре-пять?
— Еще выше!
— Не верю... — замотал головой модельер.
Саша быстро достал из портфеля и протянул Шведову тетрадь.
Игорь Андреевич быстро раскрыл, нашел нужное место.
— Пять-пять... Ну, старик, с меня причитается...
