Как показать весну Я так хочу изобразить весну. Окно открою и воды плесну на мутное стекло, на подоконник. А впрочем, нет, подробности – потом. Я покажу сначала некий дом и множество закрытых еще окон. Потом из них я выберу одно и покажу одно это окно, но крупно, так что вата между рам, показанная тоже крупным планом, подобна будет снегу и горам, что смутно проступают за туманом. Но тут я на стекло плесну воды, и женщина взойдет на подоконник и станет мокрой тряпкой мыть стекло, и станет проступать за ним сама и вся в нем, как на снимке, проявляться. И станут в мокрой раме появляться ее косынка и ее лицо, крутая грудь, округлое бедро, колени, икры, наконец, ведро у голых ее ног засеребрится. Но тут уж время рамам отвориться, и стекла на мгновенье отразят деревья, облака и дом напротив, где тоже моет женщина окно. И тут мы вдруг увидим не одно, а сотни раскрывающихся окон, и женских лиц, и оголенных рук, вершащих на стекле прощальный круг. И мы увидим город чистых стекол. Светлейший, он высоких ждет гостей. Он ждет прибытья гостьи высочайшей. Он напряженно жаждет новостей, благих вестей и пиршественной влаги. И мы увидим — ветви еще наги, но веточки, в кувшин водружены, стоят в окне, как маленькие флаги той дружеской высокой стороны. И все это — как замерший перрон, где караул построился для встречи, и трубы уже вскинуты на плечи, и вот сейчас, вот-вот уже, вот-вот. Сон об уходящем поезде
Один и тот же сон мне повторяться стал. Мне снится, будто я от поезда отстал. Один, в пути, зимой, на станцию ушел, а скорый поезд мой пошел, пошел, пошел. И я хочу бежать за ним – и не могу, и чувствую сквозь сон, что все-таки бегу, и в замкнутом кругу сплетающихся трасс вращение земли перемещает нас — вращение земли, вращение полей, вращение вдали берез и тополей, столбов и проводов, разъездов и мостов, попутных поездов и встречных поездов. Но в том еще беда, и, видно, неспроста, что не годятся мне другие поезда. Мне нужен только тот, что мною был обжит. Там мой настольный свет от скорости дрожит. Там любят лечь – так лечь, а рубят – так с плеча. Там речь гудит, как печь, красна и горяча. Мне нужен только он, азарт его и пыл. Я знаю тот вагон. Я номер не забыл. Он снегом занесен, он в угле и в дыму. И я приговорен пожизненно к нему. Мне нужен этот снег. Мне сладок этот дым, встающий высоко над всем пережитым. И я хочу за ним бежать – и не могу. И все-таки сквозь сон мучительно бегу и в замкнутом кругу сплетающихся трасс вращение земли перемещает нас. Прощание с книгой Нескончаемой спирали бесконечные круги. Снизу вверх пролеты лестницы – беги по ним, беги. Там, вверху, под самой крышей, в темноте горит окно. Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино! Я люблю сюжет старинный, где с другими наравне я не первый год играю роль, доставшуюся мне. И, безвестный исполнитель, не расстраиваюсь я, что в больших твоих афишах роль не значится моя, что в различных этих списках исполнителей ролей среди множества фамилий нет фамилии моей. Все проходит в этом мире, снег сменяется дождем, все проходит, все проходит, мы пришли, и мы уйдем. Все приходит и уходит в никуда из ничего. Все проходит, но бесследно не проходит ничего. И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны, как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны, как сплетается с другими эта тоненькая нить, где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить, потому что в этой драме, будь ты шут или король, дважды роли не играют, только раз играют роль. И над собственною ролью плачу я и хохочу, по возможности достойно доиграть свое хочу — ведь не мелкою монетой, жизнью собственной плачу и за то, что горько плачу, и за то, что хохочу. Воспоминанье о цветных стеклах Первое воспоминанье, самое первое, цветное, цветная веранда, застекленная красным, зеленым и желтым, красные помидоры в тарелке, лук нарезан колечками, звук приближающейся пролетки по булыжной мостовой, кто-то, должно быть, приехал, кованый сундучок и орехи в зеленых скорлупках с желтым запахом йода, золотые шары у крылечка, звук удаляющейся пролетки, цоканье лошадиных подков по квадратикам звонких булыжин, кто-то, должно быть, уехал, может быть, я, ну конечно, это я уезжаю, засыпая под звук пролетки, и только цветная веранда мигает вдали красным, зеленым и желтым, игрушечным светофором на том перекрестке, куда мне уже не вернуться. |
