— Белого танца не будет, приглашать девочек будем мы! — выкрикнул Алессандро, заметив приближающийся отблеск черных стальных корпусов ракет.

Он взял немного правее и нацелился пройти еще ближе.

— Эти девушки зубастые могут покусать, поэтому парни от них быстро убе-га-а-ют! — протянул майор последнее слово и громко рассмеялся, пролетев под самым носом у первой ракеты.

«Он псих, полностью больной на всю голову псих», — подумал лейтенант, приготовившись к «салюту» — резкому расхождению с командиром в разные стороны, так как им действительно удалось «посадить» ракеты себе на хвост.

Бортовой компьютер F-15 начал выдавать визуальный и слуховой сигналы тревоги, предупреждая о приближении ракеты «земля-воздух» с тепловым самонаведением.

— Давай подразним этих дамочек, еще немного протянем вперед, еще. «Салют»! — четко скомандовал майор.

Лейтенант резко завалил истребитель на левое крыло, а майор — на правое. Дальше — все было, как в замедленной съемке. Ракета не прошла мимо, как рассчитывал Фиделио, а по дуге разворачивалась, неуклонно преследуя его. Максимальную скорость самолет мог набрать только при свободном пикировании, но и она не шла ни в какое сравнение со скоростью «стингера», выходящего на прямую линию атаки. Высота угрожающе быстро падала и бортовой компьютер, казалось, сошел с ума, истерично посылая в кабину сигналы тревоги, которые не столько помогали, сколько мешали пилоту сконцентрироваться на принятии правильного решения.

— Крутись, Фиди, крутись, иначе эта старая кляча быстро подженит тебя на себе! — услышал он слова командира, который уже вел за собой ракету прямо на горную цепь, видневшуюся на горизонте.

«Не может быть, такое только в кино бывает», — пронеслась в голове лейтенанта Бруми мысль, когда он увидел снизу мощный взрыв и огненный шар, поднявшийся в воздух, вслед за резко взмывшим вверх истребителем майора. Он понял, что командиру все-таки удалось избавиться от «стингера», направив его прямо на скалу. Его F-15 уверенно набирал высоту, и Фиделио услышал восторженный возглас Алессандро:

— Йесс, одной сучкой меньше! Йохо!

«Проклятый компьютер», — разозлился Бруми, обеспокоенный тем, что цифры на бортовом экране, указывающие стремительно сокращающееся расстояние между ракетой и его истребителем, слишком навязчиво били по глазам, а металлический голос давил на мозги из динамиков, как будто он и сам не знал, что дело дрянь: 780-620-530.

Огромная скала медленно наплывала на него, как в замедленной съемке. Оценив расстояние, лейтенант понял, что ракета достанет его раньше, чем он успеет осуществить задуманный маневр, на завершение которого ему просто не хватит скорости. Ни влево, ни вправо уходить было тоже нельзя, так как места для поворота явно не хватило бы. Из-за отсутствия должного опыта Бруми сам загнал себя в заведомо проигрышную ситуацию. Теперь у него не было другого выбора, кроме как уйти вверх, потеряв при этом на подъеме около тридцати процентов скорости. Кровь в висках начала пульсировать еще сильнее, а назойливые предупреждения бортового компьютера стали звучать и громче и чаще: 420-370-290-200-150.

Понимая, что истребитель потерян, лейтенант стиснул зубы и инстинктивно потянул на себя штурвал, так как ничего другого ему не оставалось. За секунду до того, как ракета разнесла его F-15 на части, он отстегнул ремень и катапультировался. Уже вылетая из скомканной взрывом кабины в горящих клубах пламени, он успел выкрикнуть напоследок емкое интернациональное: — FUCK!

/2011.09.13/21:30/

Авиабаза «Бономо»

Священник с радостью выполнил просьбу прокурора Фабио Камбиса и поднялся на борт самолета Ватикана вместе с ученым. Он согласился на это только потому, что не виделся со своим старым приятелем Додо уже больше года, а не для создания эффекта «правдоподобности ситуации», о чем просил комиссар Бизаре. Командир экипажа понял, что творится что-то неладное, раз террористы взялись за Ватикан, однако по просьбе военного прокурора он не стал рассказывать падре о ракетной атаке.

Додо начал жаловаться на бессонницу и боли в пояснице, на плохое зрение и на то, как опасно стало летать из-за поддельных китайских запчастей, которые уже практически невозможно отличить от настоящих. Допив кофе, он признался, что намерен перейти работать пилотом к одной богатой американке — вдове крупного бизнесмена, которая положила на него глаз. К тому же, она летает в основном между тропическим островами, инспектируя доставшиеся ей от мужа владения, так что есть шанс подлечить радикулит и простату на теплых пляжах Карибского моря.

— Додо, скажи мне правду, в вас стреляли? — задал прямо в лоб вопрос Винетти заметив, что тот пьет кофе быстрее обычного, а дрожащие пальцы поднимают легкую рябь на поверхности кофе.

— На моей памяти такого еще не было. Им на все наплевать. Берегитесь этих людей, падре.

Отец Винетти крепко пожал командиру экипажа руку и направился к выходу.

«Вот же, ублюдок, всего полтора часа назад он отправил их на верную смерть, а теперь делает вид, что они его лучшие друзья», — подумал Палардо, глядя на камерария, который замахал рукой из открытой двери вертолета спускающимся по трапу из «Боинга» священнику и ученому.

Два военных вертолета «Чинук», загруженные спецназовцами, поднялись в воздух первыми с авиабазы Бономо и взяли курс на горную деревушку Сан-Бернардино, название которой Трейтон передал по телефону Антонио. Служители Ватикана и доктор Майлз вылетели спустя десять минут следом за ними на вертолете «Линкс» нового поколения с повышенной шумоизоляцией. Генерал Ларден, которому премьер поручил проследить, чтобы все прошло без эксцессов, решил, что так будет безопаснее. В салоне можно было разговаривать почти свободно, не сильно напрягая при этом голосовые связки.

— Как долетели, доктор Майлз? — спросил кардинал, изображая саму заботливость.

— Немного потрусило из-за надвигающейся грозы, а в целом, как обычно — сплошная полоса ужаса, вызванная моей аэрофобией, — стараясь выглядеть спокойным, ответил Шон.

— Эти вертолеты надежные и считаются лучшими в мире, так что ваши переживания абсолютно беспочвенны, — успокоил его Палардо.

— Они тоже принадлежат военным? — поинтересовался камерарий.

— Нам их любезно предоставил по просьбе понтифика герцог Джироломо Висконти. Папа, также, как и вы, не очень-то доверяет этим «болванам», которые надевают каски, чтобы голова побольше казалась, — ответил Антонио, употребив выражение самого Сантори.

— В 1320 году Инквизиция сожгла на костре герцога Галеаццо Висконти за попытку убийства Папы при помощи магического обряда с использованием специально изготовленной для этого восковой куклы. С тех пор все его потомки, стараясь загладить вину своего предка, стали рьяными приверженцами католической веры, — объяснил Винетти ученому причину щедрого меценатства миланского герцога.

Сантори, в свою очередь, поспешил оправдать «матерь всех церквей» за грехи предыдущих поколений:

— Я хотел бы уточнить, доктор Майлз, что Католическая церковь всегда одинаково строго относилась ко всем, кто поклонялся Дьяволу, заклинал демонов или вызывал души умерших.

Майлз скептически улыбнулся и высказал свою точку зрения:

— Если учесть, что епископов, обвиненных в ереси, отправляли не на костер, а в монастырь для исправления, где они каждый день ловили в пруду рыбку и охотились в лесу на оленей, то в чем же вы видите справедливость таких решений? Насколько я помню, даже епископа Кошона, который поджарил Жанну д'Арк только за то, что бедняжка слышала какие-то голоса, всего-навсего объявили еретиком, и на этом все заглохло.

Кардинал смерил Майлза снисходительным взглядом.

— Насчет рыбалки и охоты — это явное преувеличение. Я полагаю вам, как ученому-теологу, должно быть известно, что в этот период Средневековья было зафиксировано множество случаев, когда к черной магии прибегали не только светские люди, но и священники, за что Инквизиция наказывала их не менее сурово. К примеру, в 1327 году в Тулузе проходил процесс над двумя клириками, которые заключили договор с Дьяволом, подписав его собственной кровью. В нем они обещали служить ему в обмен на обучение искусству черной магии, что и было выполнено Сатаной. А у монаха из Мориньи в 1323 году была найдена книга, содержавшая имена демонов, которые начинали служить любому, написавшему в этой книге свое имя. Так что в отсутствии объективности инквизицию тяжело обвинить, и наша церковь никогда не действовала избирательно в отношении еретиков.