— Черт бы тебя побрал, Салим, глаза слезятся! Говорил же тебе, давай станем с другой стороны холма. Солнце светит прямо в лоб, разве возможно четко навести этот «телеграфный столб» всего лишь на точки в небе, — сказал Зеви Аслан из Диар-Бакира,[132] пожилой, закаленный в непрекращающихся вооруженных конфликтах с турецкой армией боец освободительной армии Курдистана.
— Не нервничай, Зеви. «Стингер» — это обычная базука, только в два раза больше. В большой самолет промахнуться практически невозможно. Видишь четыре следа от истребителей? Между ними по центру летит наш объект. Целься в передний истребитель, и пока ракета подлетит, «Боинг» сам подставит брюхо, — глядя в прибор прицеливания своей ручной ракетной установки класса «земля-воздух», сказал Салим Лавасани.
Будучи отставным полковником пакистанской армии, он обучал бойцов «Аль-Каиды», входящих в состав диверсионных групп, разбросанных по всей Азии, и лично принимал участие в атаке на американский крейсер «Коул», который стоял на рейде в порту Адена.
— Но ведь на таком расстоянии малейшая неточность составит метров сто! — обеспокоено заметил Зеви, протирая слезящиеся от солнечных лучей глаза.
— Я думаю, не менее трехсот. Но «Боинг» — это летающая сорокатонная печь для выпечки лаваша, так что он сам притягивает к себе ракету, — рассмеялся Салим. Даже у этих болванов — моджахедов, которых я обучал стрелять из этих «телеграфных столбов», как ты говоришь, всегда было девяносто процентов попаданий, а ведь они, кроме как выращивать опиумный мак, ничего больше не умели. С тех пор русские летчики на «Мигах» боялись опускаться низко, а их вертолеты мы щелкали, как уток на озере — один за другим. Их даже прозвали летающими гробами.
— Я его вижу, вот он блеснул фюзеляжем на солнце. Идет четко в центре звена из четырех истребителей, — сказал Зеви.
— Это F-15, а может восемнадцать, отсюда не разглядеть. Хвала Аллаху, что это не «Харриеры», потому что они самые «горячие» из всех известных мне истребителей. Наши ракеты, без сомнений, влепились бы в них.
— Все, по диагонали 9100 до объекта, высота 3800, экран загорелся зеленым светом. Самолет у меня на прицеле в зоне поражения, — сконцентрировался на объекте Зеви.
— Спокойно, не спеши. Протяни трубу еще немного правее… вот так. Теперь представь, что ты спиной упираешься в дувар,[133] сделай глубокий вдох и замри.
Зеви затаил дыхание. От волнения у него выступили крупные капли пота на лбу.
— Атеш![134] — скомандовал полковник Лавасани на турецком.
Раскаленная струя пламени ударила в землю позади Зеви и подтолкнула вперед корпус его тела. Вылетевшая из ствола ракета моментально погасила направленную вперед энергию, с силой отклонив пожилого террориста назад. Громкая звуковая волна оглушила его, заставив вжать голову в плечи от страха. Через пять секунд Салим запустил свою ракету, и Зеви от неожиданности выронил из рук пусковую установку.
— Шайтан, настоящий шайтан! Обманул меня, салак![135] Базука по сравнению с этим «шмингером» — детский водяной пистолет моего внука, — начал громко ругаться боевик пенсионного возраста, которому впору уже было на печке лежать, а не стрелять ракетами по самолетам.
Салим рассмеялся, увидев сильный испуг на лице седобородого Зеви, который плевался, прыгая на одной ноге в клубах дыма и пыли. Он засунул мизинец в правое ухо, пытаясь избавиться от оглушившего его звона. Ракеты быстро взмыли вверх по направлению к серебряным точкам в небе, оставляя за собой густой шлейф выхлопных газов.
— Шифтан и Каркутти находятся в сорока километрах от нас. В случае, если объект не будет поражен, они сделают два повторных залпа, — успокаивая не столько напарника, сколько самого себя, сказал полковник Лавасани, глядя в армейский бинокль.
В кабине командира звена F-15 бортовой компьютер начал издавать навязчивый сигнал тревоги. Уловив приближение ракет класса «земля-воздух», истребители в считаные секунды перестроились в боевой порядок, который соответствовал возникшей угрозе. Пилоты десятки раз отрабатывали подобную ситуацию во время учебных полетов. Завалившись на правое крыло, двое из них сразу спикировали вниз, пытаясь установить визуальный контакт с ракетами. Два оставшихся истребителя подлетели под «Боинг», который на полной мощности набирал высоту. Командир экипажа Додо молился, чтобы выпущенные в его самолет ракеты оказались старого образца, поскольку выше, чем на четыре километра, они не могли подняться.
Заметив внизу два инверсионных следа, майор вовремя отдал приказ выпустить тепловые ракеты, которым удалось «зацепить» стингеры и увести вслед за собой в сторону от настоящей цели. Полковник Лавасани увидел в небе два взрыва далеко в стороне от «Боинга» и понял, что атака не удалась. Отдавать приказ наемникам повторить залп не было никакого смысла до тех пор, пока самолет не снизится и не пойдет на посадку. К тому же надо было быстро уносить ноги из этого района. Радары, вне всяких сомнений, засекли район запуска ракет. Полицейские и военные вертолеты, скорее всего, уже были в пути.
Сложив пусковые установки в футляры, Зеви спрятал их в фургоне под коробками с пиццей и быстро запрыгнул в кабину. В тот момент, когда Лавасани уже заводил мотор старенького «Форда-транзита» по развозке пиццы, ему позвонил Каркутти и спросил, что им делать. Из-за шума работающего дизельного двигателя и прогоревшего соединительного кольца на трубе глушителя террорист не расслышал ответ полковника, который приказал не открывать огонь без его команды. Не успел Салим выехать из рощи на грунтовую дорогу, как Зеви схватил его за плечо и, указав пальцем на показавшиеся в небе следы от ракет, взволновано воскликнул:
— Эти идиоты все-таки выстрелили!
— Алла-алла, — удивленно протянул полковник, наблюдая за тем, как «стингеры» стремительно приближались к не успевшим перестроиться истребителям.
Пилоты, выпустившие тепловые ракеты, в данный момент оказались не готовы отразить ракетную атаку. Сопровождая «Боинг» Ватикана, они вели свои истребители на скорости, едва превышающей полмаха.[136] Ее было явно недостаточно для своевременного маневра, благодаря которому можно было попытаться увести за собой «стингеры», а потом резко увернуться в сторону. Командир звена, никак не ожидавший второй атаки спустя минуту после первой, без колебаний завалился на правое крыло и «нырнул» вниз, чтобы резко увеличить скорость до одного маха. Он знал, что каждая доля секунды — на вес золота, поэтому даже не стал терять время на разговоры. Молодой лейтенант Фиделио Бруми последовал за ним, разгадав дерзкий замысел своего командира. Они быстро приближались по диагонали к ракетам, надеясь, что им удастся обмануть тепловые датчики, которые уже уловили «Боинг», излучавший как минимум в два раза больше тепла, чем истребители.
Сбить с толку «стингер» было реально, но для этого нужно было пролететь у самого носа ракеты с максимальным ускорением по прямой, выровняв горизонтально самолет. Только в этом случае заработавшие при минимальном сопротивлении воздуха на полную мощность реактивные двигатели F-15 могли выдать достаточное количество тепла для того, чтобы ракеты изменили направление и сели им на хвост.
Не успели эти мысли молнией пронестись в натренированном на принятие быстрых решений мозгу майора Алессандро Массимино, как в его поле зрения снова попали два почти параллельных шлейфа от приближающихся к «Боингу» ракет.
— «Поинтер-7», выравниваемся и проходим вскользь. Держись слева, — отдал он приказ лейтенанту, выжимая из устаревшей модели F-15 все, что тот мог выдать.
От страха на лбу Бруми выступил холодной пот и перехватило дыхание. Он рассчитал мысленно траекторию прохождения мимо ракет и испугался, осознав, что расстояние между истребителем майора и летящим впереди «стингером» едва составило бы сотню метров.
