Трейтон промолчал и лишь крепко сжал подлокотники кресла, когда шасси сначала легко коснулись бетона, а затем самолет завибрировал всем корпусом, гася скорость на небезупречном покрытии взлетно-посадочной полосы. Джино снова посмотрел в иллюминатор и, к своему удивлению, заметил с три десятка черных джипов «хаммеров». Они блестели, как лакированные туфли, стоящие в ряд возле старого серого двухэтажного здания недействующего аэропорта. В диспетчерской вышке мелькали фигуры людей, а на поле неподалеку вращался локатор, направляя еще находящиеся в воздухе самолеты один за другим на полосу. Все свидетельствовало о том, что кто-то разбудил спящий аэропорт только лишь для того, чтобы принять гостей на одну ночь. Несколько человек, одетых в одинаковые черные костюмы, вышли из здания и, запрыгнув в джипы, повели их в сторону приземлившегося самолета.

— Похоже, что наш ветхозаветный фараон уже обо всем позаботился, — сделал вывод Белуджи.

— Судя по внушительному количеству транспорта, гостей сегодня будет немало, — согласился с ним Трейтон.

Оставив Белуджи наедине со своими мыслями, он направился к охранникам отдавать указания. Неизвестно откуда взявшаяся в этой глуши новая сервисная машина подкатила к остановившемуся самолету трап. Двое охранников с автоматами наперевес спустились, а за ними немного погодя вышел кинолог Гюнтер, держа немецкую овчарку на поводке. Четыре новых бронированных джипа остановились возле трапа. Сука по кличке Евра принялась радостно вилять хвостом в предвкушении стимулирующего вознаграждения в виде кусочков вяленого мяса. Когда дело дошло до водительской двери, она жалобно заскулила, прижавшись к ногам своего хозяина. Черные, блестящие, как смола, волосы водителя, его черные очки, костюм, галстук и лакированные туфли сливались с цветом машины, делая его неотъемлемой частью заводской комплектации «Хаммера». Поджав хвост, собака отбежала назад к трапу, подальше от водителя. Виновато опустив голову, она наотрез отказалась проверять остальные машины. Немного осмелев возле охранников, которые любили дергать ее за уши, Евра принялась снова втягивать носом воздух, пытаясь уловить молекулы испугавшего ее запаха. Почувствовав враждебные феромоны, она начала недовольно фыркать, рычать и скалить зубы, отворачивая морду в сторону.

Помощник Трейтона подошел к следующему джипу и сразу отпрянул от неожиданности. За рулем сидел брат-близнец водителя первой машины, от которого его собака только что в страхе убежала. Он оглянулся, чтобы убедиться, что ему не померещилось, но нет — все было так, как он и подумал. В замыкающем колонну «хаммере» сидел близнец и с олимпийским спокойствием смотрел на него стеклянным взглядом. В то время, пока один из охранников, глядя в зеркало, привинченное к металлической трубке, осматривал днище джипов, Гюнтер осторожно приблизился к третьей машине, больше всего в эту минуту боясь увидеть за рулем еще одного близнеца. Он не знал, как реагировать, потому что при моделировании проблемных ситуаций во время обучения никому и в голову не приходило, что такое возможно. Тем не менее его рука инстинктивно незаметно потянулась за пистолетом. Когда до водительской двери оставалось всего пару шагов, близнецы из третьей и четвертой машины сами вышли наружу и пристально посмотрели ему прямо в глаза. Ноги Гюнтера стали ватными, и он явственно услышал в своей голове чей-то властный голос:

«Опусти руку вниз. Подойди к машинам, загляни внутрь салона и доложи Трейтону, что все чисто. Собаку оставь в самолете».

Повинуясь приказу, Гюнтер, как зомби, повернулся к самолету лицом и обратился к Трейтону по внутренней связи:

— Все чисто, кроме водителей в джипах никого больше нет, но Евра ведет себя странно. У нее сухой нос и она тяжело дышит. Боюсь, что собака заболела. Придется ее оставить. С собой ее точно брать нельзя, а то еще сдохнет по дороге.

Через пять минут все пассажиры покинули самолет. Как только колонна из четырех джипов с людьми Белуджи и монахинями выехала из аэропорта, другой эскорт остановился напротив только что приземлившегося самолета.

— Похоже, у них тут конвейерная система, — удивился Джино.

Миновав деревню, утопающую в живописной горной долине в лучах заходящего солнца, «хаммеры» начали достаточно быстро подниматься в горы по извилистому серпантину. Посмотрев в боковое окно на крутой обрыв, Трейтон уже пожалел о том, что не посадил за руль своего проверенного водителя. На горных склонах росли высокие сосны. Воздух был опьяняюще насыщен кислородом, и Белуджи начал зевать.

Он опустил стекло и несколько раз глубоко вдохнул полной грудью:

— Как здесь легко дышится по сравнению с вечно загазованным Римом. Не потому ли мы болеем, что сознательно запихиваем себя в неестественно агрессивную среду, а потом наивно полагаем, что организм как-нибудь, да адаптируется, и по-прежнему будет работать, как швейцарские часы.

— Да, вы правы, Джино, будущее за мутантами, — согласился с ним Трейтон, озабоченно посмотрев на водителя. Его очень беспокоила мысль, что все они были на одно лицо и никто из них не обронил ни единого слова и даже не улыбнулся, когда Том попытался с ними заговорить. Они как будто и вовсе не слышали его.

— Клоны, а не люди — хрень какая-то.

— К сожалению, Том, но это распространенное заблуждение. Клонирование подразумевает всего лишь наследственную идентичность, а не внешнюю, так что клоны вовсе не должны быть близнецами, а скорее наоборот. Но я полагаю, что это лишний раз доказывает, что все происходящее с нами сегодня имеет сверхъестественную природу.

Том явно чувствовал себя не в своей тарелке, так как привык любое передвижение, да еще и по незнакомой местности, заранее тщательно планировать, а не находиться в неизвестности, не зная откуда в машину полетит снаряд из базуки. Развернув на коленях карту, он прикинул, что до деревушки Сан-Бернардино придется трястись в джипе не менее двух часов и к месту проведения ритуала они прибудут приблизительно к одиннадцати часам вечера. Прочитав его мысли, Джино спокойно сказал:

— Я не разделяю вашу тревогу, хотя и понимаю вас. Нас пригласили сыграть роль в этом спектакле, даже не ознакомив предварительно со сценарием. Но будет лучше, если мы хоть раз в жизни просто смиримся с этим и не станем придумывать на скорую руку свой.

Свежий горный воздух, насыщенный озоном соснового леса, подействовал на Белуджи, как снотворное, и вскоре он крепко заснул, окутанный очарованием родных мест.

/2011.09.13/19:15/

Диспетчер аэропорта в Турине подтвердил зарезервированные воздушные коридоры, указанные в плане полета, и самолет Ватикана снизил высоту с десяти тысяч метров до пяти. Полет проходил нормально. До авиабазы НАТО, построенной рядом с городком Бономо, осталось всего сто семьдесят километров. Второй пилот доложил о переходе в свой воздушный коридор диспетчеру. За двадцать лет «Боинг-727» налетал сорок тысяч часов, но, обслуживаемый лучшими инженерами AL ITALIA, был по-прежнему в превосходном состоянии.

— Вот они, Додо, поравнялись с нами, как и было обещано, — указал командиру второй пилот на два истребителя F-15, подлетевших совсем близко к ним с левого борта.

Пилот в кабинете истребителя, приподняв правую руку, поприветствовал экипаж «Боинга». Командир улыбнулся и помахал рукой в ответ.

— Поверни голову, Энзо, с твоей стороны тоже группа поддержки прибыла, — обратился капитан ко второму пилоту.

— Молодцы, красиво держат строй.

— Сейчас они начнут перестраиваться. Скорее всего, двое встанут перед нами сверху, а другие — за пятьсот метров сзади, ниже нас, — предположил Додо.

— «Поинтер-12» вызывает борт-236, начинаем плавное снижение на коридор три восемьсот, — раздался в кабине «Боинга» молодой голос майора Алессандро — командира звена истребителей.

— Вас понял, «поинтер-12», перехожу в свободный коридор 3800. Скорость шестьсот девяносто, — ответил Додо.