Подоспевшие полицейские пытались тем временем успокоить эмоциональных прохожих, спорящих друг с другом, как именно все произошло. Тело водителя погрузили в прибывшую по вызову полиции карету «скорой помощи» и отправили в морг. Эскорт продолжил движение в сторону женского монастыря. Отец Винетти сам сел за руль во избежание еще одного трагического инцидента. Всего десять минут тому назад жизнерадостный Энрико был полон сил и энергии, и даже горячий кофе в пластиковом стаканчике, который он захватил с собой из «Макдоналдса», еще не успел остыть.

— Падре, почему приобретение места в раю должно быть сопряжено с болью, горечью и трагедией? Почему Бог устроил мир так, что за свет будущего люди расплачиваются страданиями и кровью в настоящем?

Услышав, как девушка обратилась к нему печальным голосом молодого семинариста Джузеппе, повторив слово в слово тот вопрос, который он задал всего за час до того как повеситься в туалете духовной семинарии, священник включил сирену и нажал на газ. Впереди идущие машины дисциплинированно уступали дорогу, так что падре молил Бога, чтобы не попасть в пробку. Отец Винетти вспомнил, что когда Джузеппе двадцать лет назад подошел к нему с этим вопросом, он удивился, обратив внимание на то, что он был неестественно бледен. Его глаза горели огнем религиозного фанатика, а сильно осунувшееся лицо свидетельствовало о приближающейся дистрофии. Винетти, будучи в то время ректором семинарии и академии, из-за обыденной суеты не придал серьезного значения столь странному вопросу своего студента и попросил его после лекций зайти на беседу к нему в кабинет. Он хорошо помнил, что ответил ему достаточно вежливо и даже по-отечески похлопал по плечу, поэтому он не чувствовал за собой вины в произошедшем. Однако он также прекрасно знал, что демоны с притворным благоговением используют любые приемы, лишь бы вызвать у священников комплекс вины и заставить их усомниться в справедливости Божьего промысла, поэтому он гнал прочь слова одержимой, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Раз ты не хочешь со мной говорить, тогда скажу я, уважаемый святоша, — раздался из салона низкий голос демона, от которого падре вздрогнул, так как привыкнуть к таким контрастным переменам было невозможно.

Зрачки Марты расширились почти вдвое и стали совершенно черными.

— После того как девушка останется у целомудренных монахинь, вы должны вместе с Избранником и кардиналом Сантори, который захватит с собой книгу Разиэля, немедленно вылететь на север Италии. Дальнейшие инструкции вы получите от Джино Белуджи.

На бледном лице Марты от напряжения проявилась красная сосудистая сетка.

— Если же вы ослушаетесь, то мы будем убивать в геометрической прогрессии до тех пор, пока вы не поймете, что все эти человеческие жертвы вызваны вашим упрямством и нежеланием смириться с тем, что предсказание уже начинает сбываться. Так же, как и смерть этого несчастного водителя, все остальные будут тоже на вашей совести.

С каждым произнесенным словом вены на ее шее вздувались все сильнее и сильнее.

— Вспомни, чему тебя учил твой Бог — ведь ты же священник и должен оберегать вверенную тебе Господом паству, а иначе придут волки и всех вырежут.

Демон рассмеялся леденящим душу хохотом. Перепуганный врач трясущимися от страха руками ввел ей внутривенно морфин, и через минуту девушка притихла.

— Как только увидите, что она просыпается — сделайте, пожалуйста, ей еще один укол, — попросил Шон врача, заметив, что кровь от ее лица сразу же отхлынула.

— Неужели ты думаешь, что она сможет заснуть, пока я этого не захочу? Сейчас я докажу тебе, что ты заблуждаешься, — все тот же хриплый бас прозвучал в машине.

Девушка пристально посмотрела прямо в глаза врачу и что-то прошептала. Повинуясь ее воле, он открыл медицинский кейс. Заполнив пятикубовый шприц, Николо склонился над пациенткой и начал снова медленно вводить в вену морфин. Санитары, удивившись лошадиной дозе наркотического препарата, попытались остановить его, но вдруг замерли на месте, не в силах пошевелиться.

В то время пока Марта распевала какую-то модную песенку, он заполнил еще один пятикубовый шприц и быстро ввел в вену морфин уже себе. Не прошло и полминуты, как его дыхание резко участилось, лицо побледнело и его всего начало трясти. Схватившись руками за горло, из которого вырывались хриплые звуки, врач сполз на пол машины. Выступившая на губах пена свидетельствовала о том, что он долго не протянет.

— Я надеюсь, доктор Майлз, более убедительные примеры вам не понадобятся. То, что смертельно для одного, абсолютно безвредно для другого. Это ли не чудо! — издевательским тоном сказал демон.

Переведя взгляд на бьющегося в конвульсиях врача, он продолжил:

— Самое разумное, что вы можете сделать — это просто смириться со сложившейся ситуацией и неукоснительно выполнять все наши указания.

Без колебаний, едва сдерживаясь от того, чтобы не перейти на крик, доктор Майлз ответил:

— Хорошо, я согласен. Только не дай ему умереть и пообещай, что оставишь Марту в покое!

— Вот так-то лучше, — усмехнулся демон и произнес какое-то магическое заклинание:

[128]

Санитары вышли из состояния паралича и поспешили ввести адреналин в вену Николо. Сделав ему искусственное дыхание, они едва успели вернуть его обратно к жизни.

Винетти, лишь немного сбавив скорость, уверенно заехал через открытые ворота во внутренний двор женского монастыря, утопающего в зелени. У центрального входа его уже ожидала настоятельница — высокая и стройная сестра Вероника. Уважительно склонив голову перед священником, она немедленно распорядилась, чтобы монахини провели санитаров в медицинский блок, где для пациентки уже приготовили отдельную палату. Отец Винетти заметил проявившееся на лице настоятельницы беспокойство, когда санитары прошли мимо нее с Мартой, привязанной ремнями к носилкам. Она посмотрела на сестру Веронику взывающим к состраданию взглядом, как будто сам доктор Менгеле[129] только что проводил с ней свои садистские эксперименты в Освенциме.

— Должен вас предупредить, что более хитрого и коварного противника я еще не встречал. Это самый тяжелый случай из всех тех, с которыми мне приходилось когда-либо сталкиваться, поэтому не верьте ни единому слову. Противник очень опасен и хитер, — сознательно повторился священник, чтобы подчеркнуть серьезность своих слов. — Будьте крайне внимательны. Приставьте ухаживать за одержимой только самых крепких верою сестер, и пусть они не заходят в палату, не причастившись святых тайн Христовых. Давайте ей строго вегетарианскую пищу.

— Не волнуйтесь, падре, она у нас не первая. Мы хорошо знаем, что нужно делать и будем неустанно молить Пресвятую Деву Марию, чтобы она заступилась за эту несчастную. Милости у Господа нашего хватит на всех.

В строгом голосе 50-летней настоятельницы чувствовалась уверенность и непоколебимость. Отец Винетти понял, что в дальнейших наставлениях нет никакой необходимости. Осенив ее крестным знамением, он лишь произнес напоследок:

— Доктор Марта Мейерс — еврейка. Если она попросит, пригласите раввина, но немедленно изолируйте ее, если дьявол начнет затмевать сознание ваших сестер. И да поможет вам Бог!

/2011.09.13/15:45/

Рим, перекресток виа Кристофоре/виа Кличиа Коломбо

Попрощавшись с настоятельницей и с еще не пришедшим полностью в себя Николо, отец Винетти вместе с доктором Майлзом заняли места в бронированном джипе секьюрити Ватикана. Спереди сидел Палардо, который все это время, пока Марту перевозили, занимался сбором необходимой информации. Он разговаривал по телефону, умудряясь на ходу что-то бегло записывать в блокнот, уточняя некоторые имена, которые казались ему странными. Поблагодарив собеседника, он повернулся к хранителю архива и с улыбкой на лице сказал: