Девушка беспомощно пожала плечами.

— Я боюсь, ты теперь станешь другим… загордишься. Что может быть общего у принца с такими, как мы?

Мартьен встал и положил руку ей на плечо.

— Не говори глупостей, Джесс. Я останусь таким же, каким был всегда. И я надеюсь, что вы-то, мои друзья, как раз и не дадите мне возгордиться. Пойми, я решился на эту борьбу не только ради себя, но и ради вас, моих близких — мне больно видеть, как друзья умирают, не успев познать радость жизни, как непосильный труд превращает детей в маленьких стариков… — Глаза Мартьена загорелись, и он неосознанно сжал плечо девушки. — Я устал наблюдать, как страна задыхается под рукой тирана, который не может думать ни о чем, кроме собственных амбиций! Как люди, бывшие когда-то друзьями, начинают ненавидеть друг друга и готовы убить ради куска хлеба! И я клянусь, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы люди вновь научились радоваться детскому смеху, и небу над головой, и зелёной траве… и жить, не страшась завтрашнего дня! В этом я вижу свое призвание и оправдание всему, что придется совершить на пути к моей цели!

Мартьен вновь заглянул в лицо Джесс, ища на нём одобрения, но как ни странно, страстная речь молодого человека, не произвела на неё никакого впечатления. Молодая горнячка смотрела на него хмуро.

— Я знаю, сейчас ты веришь во всё, что говоришь, но я всё равно боюсь, что скоро ты станешь совсем другим человеком… Но вот во мне ты можешь быть уверен, Март — каким бы ты не стал, для меня ты всегда останешься родным дядей! — с этими словами она достала откуда-то из складок одежды два мешочка с золотом — те самые, которые достались ей после смерти старого Гьефа. — Возьми, вот — я знаю, тебе понадобятся деньги!

Несколько мгновений Мартьен молчал, поражённый поступком племянницы. Возвращаясь в рудник, он думал, что уже не застанет её здесь — ведь Джесс собиралась перебраться в город и открыть на завещанные стариком деньги трактир — но болезнь заставила её задержаться под землёй. И вот сейчас она вручала свое будущее в его руки…

— Спасибо, Джесс. Я всегда знал, что могу положиться на тебя!

Он хлопнул девушку по плечу и с улыбкой добавил:

— И будь спокойна, я не собираюсь меняться, особенно в худшую сторону. Клянусь, когда-нибудь я верну твое золото сторицей! А сейчас пора спать. Давай я лягу справа от детей, а ты — слева, чтобы им было теплее…

Через несколько дней после возвращения Лэйсы принц Корилад оправился настолько, что смог вернуться к своим обычным делам. Если бы не лёгкая худоба, никто бы и не подумал, что недавно он был в шаге от могилы.

Впрочем, худоба ему даже шла.

Сидя в кабинете, принц изучал донесения своих генералов. Одно из них, доставленное запыхавшимся гонцом, оказалось от рэ-Дира, командовавшего войсками Корилада на западе. Некоторое время принц глядел на депешу, не спеша ломать печать. Он не мог ждать хороших вестей с запада. Ещё до его болезни рэ-Дир доносил, что мятежник рэ-Винкорд легко бьёт его войска, нанося делу Корилада непоправимый урон. Но принц не мог отправить войскам рэ-Дира подмогу, так как другая его армия была занята на севере, где набирало силу восстание крестьян под руководством мятежника Альвина…

Однако, донесение генерала следовало всё же прочитать, и, приготовившись к худшему, Корилад с тяжким вздохом сломал печать.

Пробежав глазами письмо, принц помотал головой, не веря увиденному, и вновь принялся читать, теперь уже — медленно и вдумчиво. Послание гласило:

Мой принц! Получив три дня назад Ваш приказ, я без колебаний бросил всё Западное войско, командование которым мне поручено, на осаду Лайны. Солдаты с радостью шли в бой, воодушевляемые мыслями о богатстве города, но мятежный рэ-Винкорд прислал на подмогу своим войскам, захватившим порт, новые силы, и противостояние могло бы затянуться, если бы сегодня утром не пришло сообщение от рэ-Бара, командующего Северным войском. Последний сообщал, что ставка мятежников разгромлена, а преступный рэ-Винкорд пленён. Когда мои глашатаи объявили об этом защитникам Лайны, тех обуяла паника, и мы без труда взяли город. С гордостью сообщаю, что потери наши невелики.

Завтра подвластные рэ-Бару войска будут отправлены на освобождение от мятежников ранее захваченных рэ-Винкордом городов, а сам я, согласно Вашему повелению, отправлюсь в столицу лично сопровождать захваченную у мятежника казну и самого преступника.

Остаюсь преданным слугой Вашего Высочества, граф Эрсид рэ-Дир

Это было равносильно чуду. После двух лет упорной борьбы его главный враг, рэ-Винкорд, побеждён. Но почему войско рэ-Бара оказалось на западе? Ведь мятежные крестьяне — это не шутка! Как рэ-Бар посмел своевольничать? Или он считает себя умнее своего принца? Корилад сверкнул глазами и погрузился в раздумье.

О каком приказе говорит рэ-Дир? Не мог же он продиктовать его в бреду? Принц дернул за шнурок колокольчика, вызывая к себе секретаря.

— Риум, скажи мне, — без оговорок начал принц, — когда я приказал рэ-Диру осадить Лайну? Ты должен помнить это.

Риум эр-Вирд, уже много лет служивший Кориладу личным секретарём, был человеком незаметным и незнатным, возвысившимся только благодаря своему господину и потому преданным ему всей душой. Это был один из тех немногих людей, на которых принц безоговорочно полагался и с которыми мог быть откровенен.

— Мой принц, — на мгновение замявшись, осторожно вымолвил эр-Вирд, — этот приказ был отдан её высочеством, в день её возвращения. Ваша супруга попросила меня ввести её в курс событий в стране, а потом сказала, что надо срочно принять меры. Как вы знаете, ситуация действительно была тогда критическая…

— Это я помню, — нетерпеливо перебил секретаря Корилад. — Но, Риум, не хочешь же ты сказать, что это она решала, куда отправлять мои войска, а ты подписал её приказы моим именем?

— Я рискнул поступить так, мой господин, только потому, что из дворца уже начали просачиваться слухи о вашей болезни. И если бы они дошли до военных, то… вы понимаете, что генералы могли бы…

— Я так понимаю, что многие уже готовились предать меня, и переметнуться к моим врагам? Да, это в крови у крыс — бежать с корабля, в трюм которого просочилась вода!

— Вы правильно понимаете мои опасения, Ваше Высочество! Я осмелился предположить, что приказ идти в бой, отданный от вашего имени, отвлечёт ваших генералов от нездоровых мыслей, и только поэтому не стал возражать…

— Ты поступил верно, и здесь я не виню тебя, Риум. Но кто отдал рэ-Бару приказ уйти с севера? Ведь одержав победу над одним врагом, я могу приобрести другого, не менее опасного — под началом у мятежника Альвина ещё до моей болезни было несколько тысяч крестьян! — Корилад с силой ударил кулаком по массивной столешнице из полированного дуба.

Риум покаянно опустил глаза, боясь ярости своего господина, с приступами которой он был хорошо знаком. Ему неоднократно доставалось ни за что ни про что — счастье еще, что Корилад был отходчив (и щедр, когда чувствовал свою вину перед верным слугой).

— Я предостерёг принцессу о том, что Северное войско опасно уводить из мятежных районов, — забормотал он. — Но она сказала… сказала, что повелевает отправить туда зерно, сто подвод. — Риум набрал побольше воздуха в грудь и закончил. — Двадцать три подводы уже ушли.

Корилад побагровел и даже вскочил на ноги, сжав кулаки.

— Безумство! Год и так был неурожайным, и мои сборщики податей жаловались на сплошные недоимки! Государственные запасы зерна недостаточны, чтобы бороться с голодом! И тебе известно, что у меня нет денег в казне, чтобы закупать пшеницу у кочевников Алмазного Ханства или в Сейнэ! — с этими словами принц двинулся в обход стола с явным намерением вцепиться в несчастного секретаря.

Предвидя непоправимый ущерб для свой физиономии, эр-Вирд отчаянно воскликнул:

— Но ведь есть ещё казна рэ-Винкорда, Ваше Высочество! Принцесса сказала, что хлеб можно будет купить на деньги мятежника!