УСТАЛОСТЬ Ты бросила черную розу Ко мне на кровать. И как не заметила я, Что открыто окно? Ты смерть мне пророчишь? Но я не хочу умирать! А впрочем… не все ли равно? Не надо ни черных, ни белых, Ни розовых роз. Я серое скорбно приемлю И лучше пойму; Ты видишь, что нет у меня Ни улыбки, ни слез… Не знаю сама, почему… Усталость, одна ты теперь Неразлучна со мной. От горя устала, а счастья Не видела я. И этот вот домик, В котором живу я, не мой, И я то… сама не своя И кто это кличет меня В полуночную сонную тьму Настойчиво так, но не скажет, Не скажет зачем. Теперь у меня, Я не знаю сама, почему, В душе не осталось поэм. Усталость, ты бросила розу Ко мне на кровать; Сестра твоя — Смерть Уж, наверно, стоит у ворот? Сегодня с поклоном Ее мне придется встречать, А, может быть, мимо пройдет? Не знаю, судьба или ветер Поет за окном? Бессонница пристально Смотрит и смотрит в глаза. Я думаю, думаю, думаю Все об одном. Но выдумать счастье… нельзя! Июль 1931 г. СКЕПТИЦИЗМ Мой скептицизм — сердитый репетитор! Он душу проверял мне вновь и вновь, Когда, лишившись сна и аппетита, Искал я в книгах правду и любовь, Последний скоро выдержу экзамен. Учительница-жизнь, учи меня Серьезными, нелгущими глазами Смотреть на солнце завтрашнего дня. Мой скептицизм — дешевый репетитор… Но все же плата слишком дорога. Встречал его я честно и открыто, А провожал, как злейшаго врага. Ушел мой враг. И дерзко хлопнул дверью! Экзамен выдержан. Убито много сил… За то теперь я в будущее верю И сумрачное прошлое простил! 1930 г. ПОСЛЕ ИСПОВЕДИ В прекрасных черных глазах священника Великой скорби огни… Сегодня жизнь выпускает пленников, Но как несчастны они! И каждый сегодня крестится истовей И светлой минуты ждет. Святая, чудесная тайна — исповедь, От будней греховных взлет! О, Господи, вот мы здесь бескрылые, Побежденные в злой борьбе; И наши грехи земные, постылые На суд принесли Тебе. И властью, данной Тобой, таинственной Священник прощает нас. Прими и пойми, Судия Единственный, Тоску его кротких глаз. Ведь, нашу греховную тяжесть тленную, Несчитанную вовек, Берет на плечи свои согбенные Не ангел, а человек… Господь мой, прими от земного пленника На крыльях ангельских сил Молитву за этого вот священника, Который меня простил! 1931 г. ДРУГ
Не знаю, где, не знаю, с кем я встречусь; Но в полусвете сумрачных годин, Нечаянно, в один прекрасный вечер, Почувствую, что вдруг я не один. Почувствую, что есть на свете кто-то, Кому нужны цветы моей души, И мой огонь, и напряженная работа, И голос мой в ночной тиши. Ах, если сердце солнцем не согрето, То не вернуть утраченный покой… Грядущий друг, еще не знаю, где ты, Не спрашиваю даже, кто такой. И пусть поют о грозных войнах флаги, И бредят юноши величием побед… Я на обрывке скомканной бумаги Пишу тебе, идущему, сонет! Приедешь ты оттуда, несомненно, Где «остров мертвых» видел Левитан Войдешь ко мне, такой обыкновенный! И улыбнешься книгам и цветам Расскажешь мне, как плачет пьяный ветер Во всех углах измученной земли, И как по-разному живут на белом свете Развенчанные жизнью короли. Споешь о том, что чей-то меч заржавел, Что захлестнул пловца девятый вал… А я спрошу: «Скажите, Вы — Державин, Который Пугачева усмирял?" Ответить на улыбку не успею. Но что-то главное, хорошее пойму… Начну рассказывать о нашей эпопее, О злобных днях в пороховом дыму… ……………………………………………………………………….. Он не приехал, он еще не встречен, Но каждый день (уж вот который год!) Я жадно жду: настанет синий вечер И в дверь мою с улыбкой он войдет. 1930 г. ЛЮБЛЮ — ЖАЛЕЮ Ах, не люблю я осени унылой, И ветра ноющего ночью за окном, Уж сколько раз тебе я говорила: Уйдем от осени, куда-нибудь уйдем! Ведь где-то есть под тропиками Там летний день в цветении сердец… Там вечер тих, и звездам волны сестры Там зверству человечьему конец. Там моря смех и паруса, как птицы, Легко дышать и можно гордым быть! Под солнцем петь и плакать и молиться, Любовно верить и доверчиво любить. Здесь истеричный шепот листопада, Чужая ненависть звериных тусклых глаз. Ни денег нам, ни почестей не надо; Им тоже нечего отнять у нас сейчас. Уйдем скорей от этой жизни лютой, От волчьей злобы, скуки и тоски. Забыть года и не считать минуты, Не выпускать из рук родной руки… Ты говоришь, нельзя уйти отсюда? Мы будем здесь, где горе и борьба? Не покорюсь я! не хочу! не буду! Под тропиками ждет меня судьба. Да, я уйду от осени и горя, От ветра и от злобы. От всего! Уйду туда, где тишина и море… Но… как тебя оставить одного? О, сокол мой, надменный и угрюмый, Единственный и нерасстанный друг! Прости меня… Как смела я подумать, Чтоб ты один… Чтоб никого вокруг? Зачем мне остров? Без тебя? Не надо! Зачем мне солнце, если нет тебя? В осенний мрак пойду с тобою рядом, Оберегая и любя! Октябрь 1930 г. |
