РАЗВЕДЧИК Он был из конной разведки, Пойман близ города был. Враг его выстрелом метким Лошадь под ним убил. Лютых врагов было много. Пешего взяли легко. Губы сомкнулися строго… Взгляд далеко… далеко… Руки веревкой скрутили, В город его повели, Злобно прикладами били… Медленно… медленно шли. И рукояткой нагана Злобный, свирепый чекист Белого был партизана, Русского бил коммунист. И богохульствуя, грубо Крест с его шеи сорвал… Выбил несчастному зубы… Медленно пальцы ломал… Вытерпел лютую муку. Знал он, не будет пощады. Все же ни взглядом, ни звуком Не выдал родного отряда. В холодном подвале Голодом долго томили. Даже воды не давали! В ночь на допросы водили. Не устрашился он смерти Не дрогнул под пыткою он! Есть в наши годы, поверьте, Рыцари прежних времен. Мы страхом смерти объяты, Не по дороге нам с ним: Подвиг разведчика свято В робких сердцах сохраним. БРОНЕПОЕЗД И РОЗА Тот, кто видел кровавое, Никогда не забудет… Это было в бронепоезде, Где железные люди. Паровоз в сталь закутанный Как стальная коробка. А внутри раскаленная Дышит пламенем топка. Ночь молчала спокойная, Звезды ярко мерцали… А в прокуренной комнате На кого-то кричали! А в прокуренной комнате Кто-то страшно избитый, Предстоял перед судьями С головой не покрытой. И губами распухшими Шевелит еле-еле… А от ветра за окнами Тополя шелестели. Русский Русского спрашивал Бил за что-то жестоко. Первый родом был с запада, А второй был с востока. Брата брат не помиловал, Присудил его к смерти… Повели к бронепоезду, Где не люди, а черти! И когда осужденного Подвели к паровозу, Вспомнил он неожиданно Чью-то белую розу… Вспомнил милую девушку Взгляд спокойный, лучистый Вспомнил тонкие пальчики… И рапсодию Листа… И прекрасному прошлому Улыбнулся он робко… И швырнули несчастного В раскаленную топку! В этот миг мимо поезда Шла солдат полурота, Воздух нюхали с гоготом: «Пахнет жаренным што-то!» И не знали прохожие, Что внутри, в паровозе Кто-то умер с улыбкою Вспоминая о розе… ГОЛУБЫЕ ВЕЧЕРА Идет сегодня как вчера И завтра тускло брезжит, Но голубые вечера — Мне шепчут сказки те же… Свеча неяркая горит, И в печке угли тлеют. Вдруг сердце больно защемит И щеки побледнеют. Нахлынет дикая орда Воспоминаний смутных. Я в одиночестве горда! Мечты мои минутны… То на момент склонится мать Над белым изголовьем, И я начну о ней рыдать С тоскующей любовью. То блеск орлиных смелых глаз, Зажжет меня безумьем! Я впадаю всякий раз В глубокое раздумье. То вдруг мечтаю об одном. Чтоб зарыдала скрипка: «Любовь одна, а что потом, То ложь или ошибка!» То вдруг пригрезится тюрьма. Решетка на оконце. А в одиночке я сама С тоской об ярком солнце. И только загорится день, Я слышу крик орлиный. Там ты, в папахе набекрень, На тачке возишь глину. И не проходит даже дня, Чтобы певец-кудесник — Ты не ободрил бы меня Лихой казацкой песней! И только чуть не доглядит Суровый глаз чекиста, Через окно ко мне летит Любовная записка. Любовь под сводами тюрьмы Прекрасна, о, поверьте! Как весело смеялись мы В лицо старух? — смерти! Ты не боялся умирать, О, мой певец-кудесник! И мне уж больше не слыхать — Лихой казацкой песни… Идет сегодня как вчера И завтра тускло брезжит, Но голубые вечера Мне шепчут сказки те же… И ЗА НИХ НИКТО НЕ ОТОМСТИЛ? Оглянись на Родину мой брат: Слуги сатаны еще царят, Русские во власти темных сил. И за них никто не отомстил? Оглянись мой милый друг и брат, Оглянись на миг один назад, Много там заброшенных могил. И за них никто не отомстил? Стало крови больше чем воды. На земле кровавые следы. Кто-то Русских мучил, Русских бил. И за них никто не отмстил? Гибли наши братья и отцы — Храбрые и честные бойцы, Злобный враг их всех перегубил. И за них никто не отомстил? Оглянись на Родину мой брат, Слуги сатаны еще царят, Русские во власти темных сил… И за них никто не отомстил? |
