Помоги Вам Господь. Не хотелось ли бы Вам иметь портрет П.Н.К.? В моей кельи есть уголок, ему посвященный. Если да, то я дам переснять и пошлю Вам. Есть ли он у Вас на коне? Что сталось с М.Колосовой, с милым «Дарвином»? Напишите мне о себе побольше. Прямо не верится, что я Вам пишу…. Годами были в общении, а я так и не знаю Вашего имени и отчества: не откажите сообщить. Не можете ли мне сообщить точный адрес проживающего в Сиднее Петра Моисеевича Перекриста? Очень буду благодарен. Буду с огромным нетерпением ожидать Вашей весточки желанной. Крепко жму Вашу руку, обнимаю и целую Вас. Да хранит Вас и да поможет во всем Господь. Душевно Ваш Мирянин. СТИХИ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПОД ПСЕВДОНИМОМ «МАРИАННА КОЛОСОВА» ВЕЛИКАЯ РОССИЯ О маленьких детях Великой страны, Которые сказкам и елкам верны. От маминой нежной и милой руки На елке зеленой зажглись огоньки… А где-то далеко большая страна, И снегом и кровью покрыта она. И, может быть, встанет она из крови, От детской молитвы и детской любви. Мы тоже похожи с тобой на детей, Все ждем из России хороших вестей. И с детской улыбкой смотрю я туда, Где сердце осталось в плену навсегда. Зеленая елка напомнила мне О грозной, о темной, о милой стране. О снежном, холодном, великом пути, Которым должны мы к победе идти. В рождественский вечер запела метель: Победа… Россия… великая цель!.. Для этой прекрасной и грозной страны И люди великие духом нужны. Пускай по России промчит ураган — На крыльях горячих погибель врагам! Да будет, как воздух и хлеб и вода, Для русских Россия — Россией всегда! ГИБЕЛЬ ЛЮБВИ Это было в восставшей России, В алом зареве огненных дней, Когда слепли свои и чужие — Кто от слез, кто от ярких огней. Когда пули летали, как мухи, И привычным стал трепетный страх. Когда выли в селеньях старухи И Антихриста ждали на днях… Пули пчелами песенки пели, Люди кланялись низенько им. Вот тогда кто-то в серой шинели Был таким молодым-молодым… Молодежь — беззаботные люди, Молодому всегда хорошо! Повстречался под грохот орудий, А под залпы винтовок ушел… Сколько вас, черноглазых девчонок, Сколько вас, белокурых принцесс, Закрутил полюбовный бесенок, Поцелуевый ласковый бес! Где-то красным знамена пылали, Там трехцветные флаги вились… Но в Одессе, в Москве, на Урале Рядом с гибелью пенилась жизнь! Кто-то жег, кто-то вешал и резал… Ах, когда же кошмару конец? Ведь не выжечь каленым железом Жажду счастья из юных сердец! Сколько, сколько невест черноглазых, Сколько вас, синеоких, теперь — Не увидевших счастья ни разу, Но оплакавших горечь потерь… Гильотина с кровавою свитой, Как жесток твой карающий нож! Как убийственны списки убитых, Где вдруг милое имя найдешь… ВСТРЕТИЛИСЬ НА ВОКЗАЛЕ
Встретились на вокзале — Кто-то нас познакомил. Мало слов мы сказали, Многое взгляд запомнил. Несколько встреч коротких. Сердце тревогу било… Дрогнули нежные нотки В голосе его милом. В грохоте эвакуаций Гасли нежные нотки Нам суждено расстаться, Час наш такой короткий… Все-таки мы успели, Все-таки мы сказали Все, что хотели, В грохоте… на вокзале. Нежные перезвоны В каждом ласковом слове… Как тяжело влюбленным В годы борьбы и крови! Крики кругом: «Свобода!» Мне свободы не надо. Годы ждала его, годы… Медленно гасла радость… И, наконец, узнала: Нету его на свете… Камнем наземь упала… Плач мой разносит ветер… ЗАВЕСУ БЫЛОГО ОТКРОЕМ Завесу былого откроем, И видим: в горящей стране, Идут рука об руку трое — Война и разлука, и …смерть! Под залпы, под грохот орудий, Сквозь черный удушливый дым — Проходят, как грозные судьи, Тоскующих женщин ряды. Не надо свободы и славы — Мы созданы, чтобы любить… Отдайте на светлое право Любить и любимыми быть! ДОБЕЙ МЕНЯ Лежит распластанный бессильно на снегу, Покинутый на поругание врагу. Он другу, волочась за ним в пыли, Хрипел молящее: «Ради Бога, пристрели!» Но друг ушел, не пожелав добить Того, с которым он привык делить Опасности, тревоги и труды, Сухарь солдатский и глоток воды. Сказал: «Мы все делили пополам, Но пулю смертную тебе я, друг, не дам» И он, распластанный, остался на снегу, Покинутый на поругание врагу… Настала ночь. Был стон его слабей, В бреду шептал: «Добей меня!.. Добей!» И вот, рожденные в полях чужой земли, К нему враги надменно подошли. И резкость слов чужого языка Сознание прояснило слегка. Но в этот миг блеснул над грудью штык… Тупая боль… Короткий слабый крик! Он вновь один. Затих и стон, и бред. И никого на мертвом поле нет… А от друзей был пушечный салют: «Мы знали, что враги тебя добьют!» А он уже летел в тот милый край, Где Бог построил мученикам рай. Он был в стране, где нет земных голгоф, Где ненависти нет и нет врагов |
