НА ТОЙ СТОРОНЕ Во вражеский лагерь не каждый пойдет, Не каждый рискнет головой. Не знает он, встретит ли солнца восход И будет ли завтра живой. Орлиную душу свою он понес На крыльях отваги в борьбу, Ушел он в страну громыхающих гроз Испытывать жизнь и судьбу. А если вернется, то скоро опять На подвиг отправится он. А женское дело — молиться и ждать, Склоняясь над шелком знамен. Скрипят под иглою тугие шелка. Три буквы и крест на шелках. Пусть будет винтовка верна и легка В его молодецких руках. За карие очи, что смотрят во тьму, За руки, которые мстят, Моюсь я. Дай, Боже, удачи ему И пусть он вернется назад! 1932 г. СЛЕДОПЫТ Прищурены глаза. И не лицо, а… маска! Но трудно лгать тебе на этот раз. Душа, взъерошенная нервной встряской, Тревожно смотрит из печальных глаз. Я знаю, ты бродил по вражеским дорогам. Твой взгляд был осторожен и колюч. Имея малое, ты тосковал о многом! В подпольной тьме искал восстанья луч… И в тишине пустых и мрачных комнат Твой голос звал, приказывал, просил… И ты замечен. И тебя запомнят! Поберегись! Не выбейся из сил. Тебя броня спасает от измены, Талантливый и умный следопыт. Ты вскроешь не свои, а вражеские вены. Убьешь! Пока… не будешь сам убит. Двоякий смысл в твоем пытливом слове. Привычно лжет нахмуренная бровь. Ты весь в крови. И ты устал от крови… И все-таки, твоя стихия — кровь! 1929 г. РУССКАЯ ДЕВУШКА Служащая губвоенкомата Синеглазая машинистка; Зовут ее «товарищ» Ната, Но она не коммунистка! С чекистами болтает смело И смеется весело и звонко! Но спрятан под блузкой белой… Крестик на цепочке тонкой… Вечерами с военкомом танцевала, Интернационал пела. А по ночам жизнью рисковала За великое русское дело. По ночам Ната уходит, — У бедняжки много заботы: За старым амбаром, в огороде Ната встречает кого-то… Поговорив с любимым, Ната Не теряет времени даром И, склоняясь над тяжелой лопатой, Закапывает винтовки за амбаром. Девушка без слез и стона Проводила милого в горы. Передавала в отряд патроны И слушала заветное «скоро!» Следили. Донесли. Арестовали. При обыске нашли записку. В холодном и темном подвале Пытали синеглазую машинистку… Прекрасная и молодая, Она не просила пощады! Расстреляли героиню восстанья… А в снежных горах Алтая Начальник партизанского отряда Мечтал о скором свиданьи… СЫН СВЯЩЕННИКА
Ты пришел из страны чудовищ, Из страны полуночных слез. Много ты бесценных сокровищ На чужбину с собой принес. Пусть в кровавую атмосферу Ты с младенческих лет попал, Но великую ценность — веру, Веру в Бога — не потерял. Если горькой будет дорога, Верь, — наступит горю конец, Ведь в стране, где забыли Бога Был священником твой отец! Был отец твой смел и упорен, Был самим собой до конца. И неведомо сколько зерен Он посеял в русских сердцах. Не Алтайские ли утесы, Не Алтайские ли ветра, — Сибиряк мой светловолосый, Провожали тебя вчера? Сын священника, сын Алтая, И великой России сын, Твоя молодость золотая Расцвела средь черных годин. Оттого-то чуть-чуть сурово Голубые смотрят глаза, В них желанья пути другого, — Надвигающаяся гроза! Ни душой, ни единым словом, Мой любимый юноша-брат Перед Родиной не виновен Перед Богом не виноват! ИЗ ТЬМЫ В ТЬМУ Все случилось так непонятно, Но запомнилось мне навек: Подошел ко мне неприятный, Злобой выдуманный человек. Да, бывают в жизни минуты, Сердце знает, что близок рок… Человека того, почему-то Я тогда оттолкнуть не мог. Я не знал, что это Иуда, Ненасытный и хитрый спрут, Что пришел он как раз оттуда, Где родных людей предают. Не ушел от дьявольской драмы… Боже мой, скажи, почему Так их много злых и незнамых, Их идущих из тьмы в тьму? 1931 г. |
