БУДУ С РУССКИМИ Как лампада мерцает в душе моей грусть, Бесконечно горит — негасимая… Ежечасно, упорно твержу наизусть: «Встань из пепла Россия гонимая!» Пусть мне скажу, что я никому не нужна. И не нужен мой плач несмолкающий. «Если Родина плачет, то слить я должна, С Ее воплем мой голос рыдающий!» Верю твердо, опомнится Русский народ, — «Странник Града иного взыскующий» Возрождения песнь на весь мир запоет, Прогремит нашим гимном ликующим. И свежа будет песня моя как цветы Ветерком пронесется ласкающим: «Ты, из бездны восставшая Родина. Ты Мой великий народ воскресающий!» Задыхаясь от слез, пела я для Тебя, Когда шел Ты тропинками узкими… Если с Русскими горе делила любя, То и радость делить буду с Русскими! Книга стихов «ГОСПОДИ, СПАСИ РОССИЮ» (Харбин, 1930) БРАТЬЯМ В ЖИЗНИ И СМЕРТИ Бесстрашные! О, если бы песня была как буря! И ветер был вашим певцом! Пусть ненависть брови надменные хмурит И смотрит опасность в лицо… Дерзающие! В борьбе закалились, грозе улыбаясь, Владеть научились собой. Сам Бог и небесная рать голубая Ведет вас на подвиг и в бой. Грозящие! В мученьях окрепли. И в сердце святыней родная Россия была. А если у смелых сердца не застыли, — И Родина не умерла! Прощающие… Не злоба слепая с лицом искаженным Алеет на вашем щите, В глаза ваши смотрит от Девы рожденный, Распятый на черном кресте. На смерть идущие! Любовью и кровью спаяли сердца вы, На жизнь и на смерть навсегда. Не надо ни счастья, ни власти, ни славы В кровавые эти года. Безвестные! Идущие в ночь. Под плащами молчанья. На подвиг… в тюрьму… на расстрел… И ветер, подслушавший чье-то рыданье О вас, о безвестных пропел. ГРОХОТ ГРОЗ Пошли нам, Господи, грешным снова Пробуждающий души грохот гроз! Скажи нам, Господи, такое слово, Чтобы мы задохнулись от слез. И за то, что мы ни во что не верим, Вложи в твои раны наши персты. Открой нам железные святые двери В страну жертвенной красоты. Всколыхни над Русью густые туманы Горячим дыханьем Твоей любви Да погибнут от лица Твоего басурманы Враги России и враги Твои! КАЗАЧАТ РАССТРЕЛЯЛИ…
Видно, ты уснула, жалость человечья?! Почему молчишь ты, не пойму никак. Знаю, не была ты в эти дни в Трехречьи. Там была жестокость — твой извечный враг. Ах, беды не чаял беззащитный хутор… Люди, не молчите — камни закричат! Там из пулемета расстреляли утром Милых, круглолицых, бойких казачат… У Престола Бога, чье подножье свято, Праведникам — милость, грешникам — гроза, С жалобой безмолвной встанут казачата… И Господь заглянет в детские глаза. Скажет самый младший: «Нас из пулемета Расстреляли нынче утром на заре». И всплеснет руками горестными кто-то На высокой белой облачной горе. Выйдет бледный мальчик и тихонько спросит: «Братья-казачата, кто обидел вас?» Человечья жалость прозвенит в вопросе, Светом заструится из тоскливых глаз. Подойдут поближе, в очи ему взглянут — И узнают сразу… Как же не узнать?! «Был казачьих войск ты светлым Атаманом В дни, когда в детей нельзя было стрелять». И заплачут горько-горько казачата У Престола Бога, чье подножье свято. ……………………………………………………………………………………. Господи, Ты видишь, вместе с нами плачет Мученик-Царевич, Атаман Казачий! БЕГЛЕЦ Голубели Амурские воды В этот тихий вечерний час. Он бежал из «страны свободы», Чтоб свободно вздохнуть хоть раз! Не убил, не виновен в краже, И душа чиста у него. Но страшней пограничной стражи Во всем мире нет никого. Черный лес обрисован четко, Не шелохнется даже лист. Где-то близко ждет его лодка, Перевозчик-контрабандист. Вот уж близко, но бьется сердце… До свиданья, советский рай! Ведь не просто лодка, а дверца Из «страны свободы» в Китай… Но в кустах запрятанный ловко, Притаившись, кто-то сидел. И чьей-то угрюмой винтовкой Был взят беглец на прицел. И вот здесь… На пороге воли Обожгло нежданное «стой!» Захлебнулось сердце от боли Кровяною волной густой. Зазвенело в ушах: «Успею!» Перевел дыханье… Прыжок! Грянул выстрел! Второй! Скорее! И упал он лицом в песок… Не успел. И больше не встанет… Значит, весело дома жил? Кто же душу твою изранил? А потом у границы… добил? Рассказали Амурские воды Думу мертвых открытых глаз: — Он бежал из «страны свободы», Чтоб свободно вздохнуть хоть раз! 1929 г. |
