Складка горечи возле сжатых губ…
Неужели цель не намечена?
Заострите глаз, отточите зуб!
И сказать мне вам больше нечего…
Если сын сидит где-то в Вологде,
Если брат убит в Петропавловске —
Надо чаще думать о вороге —
Не по кроткому, по ангельски,
Надо думать думу заветную,
А по мудрому, по змеиному,
Свою месть обдумать ответную.
И не ветра стон — это стон души…
Затерялось солнце за тучами…
В яме каменной на полет аршин
Соловецкий великомученик.
То не брат ли твой и не сын ли там?
Не отец ли твой задыхается?
Головою бьет по сырым камням,
За клочки соломы цепляется…
Над страдальцами Соловецкими,
Над Нарымскими заточенными,
Над слезами невинными детскими
Издеваются «вохры» с «чонами».
Море — волнами, небо — тучами…
А восток — кровавыми зорями…
Чью-то мать во Пскове замучали…
А сестру в чека… опозорили!
Губы сжатые. Сердце молотом.
Слово черное, да зловещее…
Если сердце твое расколото,
Втисни ненависть эту в трещину.
Не по ельникам, по осинникам,
Не в кубышечку, не в коробочку —
Ветерок сберет по полтиннику
На патрончики, на винтовочку!
За ложбинками, за пригорками
Проползет лихой потихонечку…
По патрончику! (очи зоркие!) —
За старушку-мать, за сестреночку!
По патрончику — за слезиночку!
И за каждого из замученных.
По патрончику — за кровиночку!
Из винтовочек — пули тучами!
Так чего еще спрашивать?
Неужели цель не намечена?
Или с этими… Или с нашими!
И сказать мне вам больше нечего.
1928 г.
