Она совсем забыла про Джабраила, или Джека, как переиначили его имя на свой лад Пол и Алекс, полагая, что раз он охранник Пола, точнее, его телохранитель, то останется непременно с ним. Каково же было её удивление, когда она встретила Джабраила в «Камнях». И радость её потухла. Но ненадолго. «Он всего-навсего слуга, — размышляла она, входя в новую для себя роль невесты Пола. — И чего это я его должна бояться…»

Она заперла дверь, так и не решившись сходить за вином, но ключ из замочной скважины не стала вынимать. Джек, видно, на всём протяжении времени, что она находилась в «Камнях», следил за каждым её шагом. Интересно, что он может знать о её связях с пленниками? Записку она писала одна, когда отдавала Петрухе, приняла все меры предосторожности, чтобы никто из посторонних этого не заметил. Единственный прямой контакт с пленниками был на улице под дождём, когда она им отдавала ключи от катера. Но, видно, Джек ничего не заметил, иначе бы наверняка сказал Стысю про беглецов и тот давно сыграл бы тревогу. Пока всё спокойно и пленники, наверное, уже покинули территорию виллы.

Погасив верхний свет, оставив только ночник, Ольга, не раздеваясь, прилегла на кровать, не разбирая её. Она совсем успокоилась, но чувствовала себя такой уставшей, что захотелось поскорее заснуть. Но заснуть не удавалось.

Прошло минуть десять или чуть больше. Она размышляла, что беглецы, возможно, уже на катере и просила Бога, чтобы он помог им благополучно скрыться. Что будет завтра, или раньше, когда побег обнаружится, она не думала. Если даже подозрения падут на неё, ей удастся найти способ убедить Пола, что она поступила правильно, помогая пленникам покинуть их тюрьму.

Нажав на выключатель ночника, она решила больше ни о чём не думать, а отдохнуть от суматошного вечера.

Её начало клонить ко сну, когда показалось, что ключ, который она оставила в двери, повернулся в скважине.

«Нервы», — подумала она. — Она так испереживалась сегодня, что стало разное мерещиться.

Но слух не обманул её. Неожиданно она услышала, как выпавший ключ стукнулся об пол, в том месте, где ковер не доходил до двери. Ольга в мгновение ока вскочила с кровати и зажгла ночник. У двери с внутренней стороны стоял Джек, скрестив на груди руки, похожий на дэва — злого духа из восточной сказки.

Оторопь, которая вначале овладела Ольгой, сменилась негодованием.

— Тебе что здесь надо? — спросила она, теряясь в догадках, каким образом Джек так легко проник в комнату.

Джек молчал, вперив свой неподвижный взгляд в Ольгу.

— Как ты смеешь врываться ко мне?!. — Ольга была в гневе. Лёгкий румянец заиграл на щеках.

Джек сделал несколько шагов ей навстречу. Когда он оказался от неё на расстоянии вытянутой руки, она хотела оттолкнуть его, но он неожиданно упал на колени, да так стремительно, можно сказать, рухнул, что Ольга была ошарашена этим.

— Выслушай меня, — пересохшими от волнения губами прошептал Джек.

— Ты не мог найти лучшего места для объяснений? — сурово взглянула на него Ольга, уже догадавшись, что привело Загова телохранителя в её комнату.

— Больше не будет ни места, ни времени, — ответил Джек. — Его глаза горели неистовым огнём, голос осел.

— Что тебе надо? — Ольга испугалась его хриплого голоса, его глаз, прожигающих её всепожирающим огнём, и отступила на шаг назад, не зная, что предпринять.

Он на коленях двинулся за ней.

— Я пришёл сказать, что я тебя лублю, — прерывисто сказал он, пытаясь поймать её руку. — Лублю с тех пор, когда увидел в первый раз в гостинице.

— Ты что, Джек, сдурел? — она назвала его именем, которым звал Пол, и попыталась рассмеяться. Но смех получился неестественным.

Однако слова, если не презрения, то недоброжелательства, перевернули всё в сознании Джабраила. Он сжал от обиды губы. А Ольга продолжала:

— Ты много выпил. Иди, проспись, а завтра утром поговорим. — Сказала она это со всей мягкостью, на которую была способна.

— Я не пил. — Джабраил поднял на неё глаза. — О, моя пери! Это лубовь пьянит меня…

— Очнись, Джек! Встань и убирайся. — Она подумала, что резкий тон охладит его.

— Я потомок древнего княжеского рода стою на коленях. Я сгораю от лубви…

— Я сказала тебе — убирайся, иначе вызову людей.

— Что люди. Они давно крепко спят. Я — ночной властелин этого дома. Я — дэв. Ты не знаешь, когда ты приехала, я как пёс все ночи проводил у твоих дверей…

— Ты что совсем очумел! — Ольга не могла найти подходящих слов, чтобы вразумить Джабраила. — Что ты несёшь! Что скажет Пол!

— Скажи ты, а что скажет Пол — мне наплевать. Ты моя пери… Не хочешь по лубви, возьму силой.

Она увидела его сумасшедшие глаза и поняла, что он может сдержать свое слово.

Ольга схватила стоявший на столике бронзовый канделябр для трех свечей и замахнулась:

— Не подходи. — Глаза её метали пламя: — Я размозжу твою бритую голову. Уходи, Джек, прошу по добру по здорову, а то худо будет!

— Как мне худо без тебя, без возможности прикоснуться к тебе, а хуже не будет. Какие глаза! Какие губы! Ты пылаешь от гнева и ещё больше распаляешь меня.

— Я всё расскажу Полу.

— А если я расскажу, как ты с пленными в кустах разговаривала. Доложу, что ты их выпустила.

«Подглядел, чёрт бритый, — в сердцах подумала Ольга. — Значит, он всё знает. Вот почему и пристаёт. Думает, что испугаюсь».

Джек видел, что Ольга изменилась в лице и понял, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и продолжал:

— Не поздоровится тебе.

— И тебе тоже. Видел, а не предупредил. Они теперь далеко. Как ты это преподнесёшь своему хозяину.

— Их всё равно поймают…

— Так ты уйдёшь?

— Нет, моя пери. Джек будет здесь ночевать.

Ольга стиснула зубы:

— Негодяй!

— Негодяй твой Пол. У него в Берне жена и два сына. Ты не знала об этом. Он тебе не говорил? Или тебе всё равно? Может, ты шлюха базарная?

Его слова по поводу того, что Пол обременён семьей, а она этого не знала, произвели сильное впечатление. На это и рассчитывал Джабраил. Она несколько раз, когда её отношения с Полом стали серьёзны, спрашивала Зага — свободен ли он, и неизменно Пол всегда отвечал, что его ничего не связывает.

— Врёшь, Джек! Наговариваешь на хозяина, а тот считает тебя верным рабом.

— А ты спроси у него. Он не разведен с Каролиной. Она живёт с сыновьями в своем доме в Берне, когда не лечится. Она американка. Спроси у Пола.

Ольга непроизвольно разжала пальцы, и канделябр упал на пол, тупо прогремев. Джек в мгновение ока подскочил к Ольге.

— Луби меня! — он припал к её ногам. — Вернее раба не будет у тебя, чем я. У тебя будет много денег…Бежим отсюда. Прямо сейчас, сию минуту.

Он приподнялся. Горячие руки ошаривали её тело. Губы тянулись к губам.

Ольга отбивалась, что было сил, увертываясь из цепких объятий Джабраила. Но силы были не равны. Она не могла долго ему противостоять. Он бросил её на кровать и пытался снять платье. В пылу борьбы оба сползли с кровати вместе с периной. Джабраил сорвал платье с её плеч. Затрещала рвущаяся материя. Ольга, задыхаясь от борьбы, нашупала на полу канделябр и что было силы ударила по голому черепу Джабраила. Он успел отклонить голову в сторону и удар получился не таким сильным. Но его было достаточно, чтобы на несколько мгновений ошеломить его. Джабраил отпустил Ольгу, инстинктивно приложив руку к ушибленному месту. Ольга вскочила на ноги и отпрянула в угол, готовая и дальше защищать себя. Джабраил тоже поднялся, поднёс руку к глазам, увидел кровь, усмехнулся.

— А ещё князь, — негодующе выговорила Ольга. — Ведёшь себя как дешёвый грузчик. — Она с презрением посмотрела на него.

В этот момент проревела сирена. Зажглися два прожектора, на улице послышались крики. Джабраил бесшумно прошёл к двери, прислушался.

Обернувшись к Ольге, сказал:

— Скажешь Полу, утоплю в озере. — И вышел.

Ольга подняла опрокинутый стул, села на него, поправила разорванное платье. Руки её дрожали.