— Ничего я не творил и ни у кого не хапал. Я что коммерсант или бизнесмен? Я ни от кого не бегаю. Кому нужен бывший сотрудник музея, а теперь безработный, перебивающийся случайными заработками. Это какая-то ошибка.

— Возможно, — согласился Афанасий. — Но не пойдёшь же выяснять — ошибка это, что в нас стреляли, или нет. Хорошо, — махнул он рукой, — в этом нам ещё предстоит разобраться. Я очень хотел бы посмотреть в лицо тем, кто нас обстрелял. Сейчас же нам надо выяснить, как с меньшими потерями добраться до… — Он замолчал и уставился на Сергея.

Тот молчал.

— В молчанку будем играть? — спросил Афанасий. — Над головой висит Дамоклов меч, а он, понимаешь, медлит, думает, сообщать бомжу или нет конечную точку своего маршрута. Раз это тайна, нет ничего удивительного в том, что в тебя стреляли. Тайну всегда хотят раскрыть. А для этого есть много путей. В том числе и через смерть.

— Да что ты всё о смерти, — не выдержал и взорвался Сергей. — Тайна… смерть… Нет никакой тайны в моей поездке. В деревню Дурово, вот куда я еду.

— Дурово. Слыхал. Это Верхнеужский район. Я ж уроженец соседнего Сузёмского района… Давай глянем ещё раз на карту. Так, туда ведёт эта дорога… Вот смотри, едем просёлком, и выезжаем сюда, здесь асфальтированное шоссе, двадцать километров, сворачиваем, огибаем озеро и там вскоре твое Дурово. Тебя они могут прихватить только вот на этом асфальтированном участке, здесь объездных путей нет. Рискуешь, конечно, но удача нахрап любит.

Сергей в унисон Афанасию хотел произнести бравурную фразу: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского», — но в этих обстоятельствах она показалась неуместной, и он спросил:

— Другого пути нет?

— Этот единственный.

— Тогда погнали.

Машина тронулась и медленно поехала по просёлку, объезжая глубокие канавы, рытвины и колеи. Дорога была предназначена для вывозки леса, и была мало пригодна для езды на легковых автомобилях. Иногда встречались такие глубокие ямы, что Сергей опасался, как бы не застрять. Помогало то, что в последнее время стояла сухая жаркая погода, грунт был твёрдый, и «Жигули» без особого труда петляли по лесному массиву. Сергей сосредоточенно всматривался в узкий коридор, кое-где закрываемый ветвями деревьев, кое-где образующий полянки, а Афанасий, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза, о чём-то думал.

Машина преодолела крутой подъём, и с вершины холма открылось безбрежное лесное пространство. Лес был кое-где вырублен и на этом месте густо разрастался молодой березняк вперемешку с осинником, озорно тянулись вверх кусты орешника и малины. Дорога попетляла между пней и опять уткнулась в лесной массив. Солнце, клонясь к горизонту, слепило глаза, и Сергей опустил козырек, взглянув на Афанасия. Тот изучал свою карту.

— Ещё километров пять, и мы выедем на старый большак или более или менее сносную дорогу, — сказал он.

— Хотелось бы, — ответил Сергей. — Я руки отвертел, крутя баранку.

Сейчас, когда происшествие на автостраде осталось воспоминанием, он старался проанализировать случившееся и постараться найти ответ, почему привлёк внимание бандитов на «Мерседесе». А что это бандиты, он не сомневался. Однако, сколько не сопоставлял отдельные факты своей жизни последних дней, ничего, что бы говорило о каких-то нехороших моментах его бытия, он не нашел. Возможно, что бандиты его приняли за другого — так бывает. Но от этого ему не стало легче.

— Чего задумался? — спросил Афанасий, видя сосредоточенное лицо попутчика.

— Да так.

— Переживаешь случившуюся передрягу?

— Ага.

Афанасий был прав. Километров через пять они выехали из леса на довольно сносную дорогу, старую, но широкую, с асфальтовым покрытием, кое-где подпорченным, но подсыпанным щебёнкой, через которую пробивалась трава. Этой дорогой давно не ездили, была она заброшенной, кое-где обочины были разрыты и из ям торчали обрубки толстого кабеля.

— Это бывшая военная дорога, — пояснил Афанасий. — В шестидесятых годах на озере был военный объект. С началом горбачёвской перестройки, когда оголтело сокращали военные разработки, его ликвидировали, видишь, даже кабель связи выдрали, а дорога осталась — не взрывать же её. Под асфальтом — бетонные плиты, поэтому она не разрушается.

Однако скоро асфальтированная дорога кончилась, вернее, она уходила вглубь леса, к озеру, а нашим путникам надо было ехать в другую сторону, и опять под колёса ложился глинистый просёлок. Афанасий то и дело сверялся с картой, чтобы не проехать развилки или перекрёстка и не сбиться с выбранного курса.

В высоком еловом лесу, свернув на полянку, решили передохнуть. Выбрались из машины, Сергей расстелил дорожный коврик, достал термос и бутерброды. Они допили остатки кофе и съели бутерброды. Афанасий в отличие от Сергея поглощал бутерброды с аппетитом.

— С хорошим попутчиком и еда кажется вкуснее, — шутил он, — особенно если она преподнесена от чистого сердца.

— Брось иронизировать, — зарделся Сергей. — Я вот от чистого сердца могу сказать, что очень обязан тебе. Если бы вовремя не подтолкнул меня свернуть с шоссе, они бы в два счёта машину изрешетили.

— Вообще-то ни одна пуля не попала, — бросив взгляд на машину, сказал Афанасий. — То ли они стрелки плохие, то ли палили в сторону.

— Зачем же в сторону?

— Не знаю. Много вопросов, на которые хотелось бы получить ответ. Как бы то ни было, на глаза пассажиров «Мерседеса» нам показываться опасно.

У Сергея голова шла кругом. История с «Мерседесом» его обескуражила и вывела из колеи. Оказаться под пулями — мог ли он этого ожидать вчера? Значит, у него есть враги? Но кто они? Как их распознать?

— Хватит переживать, — подбадривал его Афанасий. — Хуже смерти ничего не бывает, а мы её избежали. — Он похлопал Сергея по плечу.

— На этот раз избежали, а что после…

— А что после будет, это, грубо говоря, зависит от твоей башки, — заметил Афанасий и спросил: — Ты подустал. Хочешь, я поведу машину?

— А ты водишь?

— Приходилось и не такую технику водить, — усмехнулся Афанасий.

— Загадочный ты человек, — проронил Сергей. — Я не устал. Оставайся за штурмана.

Афанасий нашёл бочажок в овраге, умылся, причесал волосы.

— Теперь ты похож на человека, — сказал ему Сергей, приглашая в машину.

Вечерело, когда они доехали до шоссе, которое тянулось на двадцать километров, являясь отростком автострады. После него надо было свернуть на узкую просёлочную дорогу, миновать посёлок леспромхоза и ещё двенадцать километров оставалось до деревни. Во время пути Афанасий сказал, что теперь он в Васенёво не попадёт и ему придётся искать приключений вместе с Сергеем.

— Ты уже ищешь, — ответил Сергей.

Он был рад, что Афанасий не попросил его высадить. Вдвоем было веселее. Он не мог себя представить одного, в глухом лесу, скрывающегося от погони и каждую минуту ждущего самого плохого.

— Этот асфальтированный участок иди на предельно допустимой скорости, — посоветовал ему Афанасий. — Что не увидишь — не останавливайся, ну, конечно, соразмеряясь с разумом.

— Сделаю, — ответил Сергей.

Он стал доверять Афанасию после того, как только благодаря ему они скрылись от преследователей, не получив ни одной пули.

Двадцать километров они прошли на хорошей скорости. Попались две или три легковушки, каждую из которых Сергей поначалу принимал за «Мерседес». Только Афанасий, будто читая его мысли, всё время при виде автомашин говорил:

— Это сорок первый «Москвич», это «Самара», это поношенный «Опель».

Сергей уж было успокоился, посчитав, что дневной кошмар кончился, как вдруг за поворотом увидел «Мерседес». Машина стояла под бугром, скрытая зарослями высокого лопуха, в изобилии растущего за обочиной. До поворота на просёлок оставалось километра полтора. Пассажиры «Летучего «Мерседеса» правильно выбрали позицию, словно знали, куда Сергей едет.

Афанасий тоже заметил «Мерседес».

— Сбавь скорость, — сказал он Сергею. — Не мандражируй. Они нас не видят. Сворачивай влево!