Разумеется, этот метод работает только при условии секретности. Если посторонние узнают о таком замечательном радиоактивном могильнике, то: жди беды. В лучшем случае, контейнеры будут найдены какими-нибудь экологами-любителями, и тогда придется или затыкать им рот деньгами, или платить спецслужбам за… Ну, в общем, понятно, за что. В худшем случае, контейнеры могут найти плохие парни, которым интересна не экология, а например, революция. Это уже не беда. Это катастрофа. Не потому, что революционеры совершат что-то страшное, а потому, что даже мелкого теракта с ядерными отходами будет достаточно, чтобы общественность в массовом порядке задала вопрос: «откуда это взято?». И далее — показательный суд Линча.

Казалось бы, заинтересованные международные службы без особого труда могли бы отыскать нелегальные захоронения по превышению радиационного фона — но ничего подобного. Хитрые специалисты по выбору мест ищут такие зоны, где существуют природные источники превышения фона: например, залежи урановой смолки (самого распространенного минерала урана). Выделение радона, свойственное таким залежам замечательно маскирует излучение контейнера, даже если есть небольшие утечки. Для поисков контейнера надо заранее знать зону его захоронения, и анализировать группу факторов. Не только радиоактивность, но и, например, тепловой след. Вода, забравшая часть тепла, выделенного контейнером, естественно, течет дальше более теплой, и это ловится инфракрасным сенсором. Охота за нелегальным контейнером, это непростое занятие. Особенно, если в зоне предполагаемого захоронения еще и стреляют…

Мезоамерика. Озеро Никарагуа.

Архипелаг Салентина. Островок Кортазар

Площадь озера Никарагуа, — 8600 кв. км. — как Мраморное море (если считать без устья пролива Дарданеллы). В эру динозавров это озеро было заливом Тихого океана, потом отделилось от этого океана узким перешейком, но обзавелось рекой Сан-Хуан, вполне судоходной, и впадающей в другой океан — Атлантический. Вода в озере Никарагуа пресная, но фауна отчасти океанская (есть даже акулы, но маленькие). Озеро Никарагуа богато островами: два крупных в северной части и один маленький архипелаг в южной. Архипелаг называется Салентина и состоит примерно из сорока островов и островков.

Если бы такие чудесные цветущие тропические островки находились не в такой нищей, раздираемой постоянными гражданскими конфликтами, стране как Никарагуа, они бы, наверняка стали одним из популярнейших пунктов экотуризма, но… История не знает сослагательного наклонения, а архипелаг Салентина остается малоизвестным местом с мизерным населением и всего тремя маленькими отелями. Правда, кроме официальных отелей, существует еще несколько не вполне официальных «домашних».

Один из таких отелей, «Асенда Рохаро» представлял собой обычный большой коттедж, построенный из пенобетона, одноэтажный, но с двухуровневой мансардой под высокой двускатной крышей. Недавно семья Рохаро (двое взрослых и трое детей) жила в старой деревянной развалюхе, но им подвернулась удача в виде персонажа по имени Вулф Люпус. Как подозревали Алваро и Пилар Рохаро, настоящая фамилия Вулфа вовсе не Люпус, но какая разница? Главное, что человек хороший. Вулф упал на семью Рохаро буквально с неба (вместе с самолетом). Сам самолет (маленький, как пляжный катер с крыльями) развалился при жестком приводнении, точнее, при управляемом падении в озеро, а пилот отделался ушибами и ссадинами, и остался ненадолго, чтобы дождаться своих товарищей (тоже пилотов — любителей, типа авиа-яхтсменов). Вулфу понравился островок Кортазар, и он намекнул Алваро и Пилар, что есть много хороших товарищей, которые хотели бы здесь побывать… Не бесплатно, разумеется. Вот так, дела у семьи Рохаро пошли в гору. Некоторая скромная доля доходов от мини-отеля шла в карман полисмену, приезжавшему раз в месяц, а это значит: мини-отель «Асенда Рохаро», по никарагуанским провинциальным меркам, имел статус легального бизнеса.

Между прочим, этот бизнес состоял (в отличие от похожего на вид бизнеса других держателей мини-отелей) не столько в обслуживании туристов на месте, сколько в обеспечении их трафика. Товарищи и просто знакомые Вулфа Люпуса платили очень неплохие деньги за то, что всякие яхтсменские штучки доставлялись, хранились и поддерживались в порядке, а при необходимости тут же заправлялись топливом и выходили на маршрут. Либо на восток, через реку Сан-Хуан в Карибское море, либо, наоборот, на запад, через перешеек в Тихий океан. А летающие яхтсменские штучки совершали посадки, дозаправки и вылеты прямо тут, на островке Кортазар. В общем, мини-отель «Асенда Рохаро» являлся транзитной базой, но поскольку «яхтсмены» не занимались кокаином и прочей контрабандой, полицию Никарагуа это не волновало.

Сегодня был хлопотный вечер. На запад уезжал Вулф Люпус, в этот раз побывший на островке Кортазар всего ничего. Алваро со скандинавской яхтсменкой Хйор еще утром повез тримаран к причалам. 40 километров по воде до Эль-Сапо, поселка на западном берегу озера, и 30 километров по суше от Эль-Сапо до Эль-Поче, рыбацкого поселка на тихоокеанском берегу. Вулф Люпус, в ожидании сигнала от третьего участника круиза, курил на кухне сигару, и смотрел TV в компании с Пилар Рохаро, которая параллельно готовила цыпленка, фаршированного бананами по бабушкиному рецепту.

*** Orange-TV, Florida USA ***

***

Чем всегда гордилась Пилар, так это своей интуицией, позволяющей успеть завершить кулинарные дела как раз вовремя, чтобы заняться неотложными делами туристической коммерции. Сигнал на коммуникатор Вулфа пришел ровно в тот момент, когда Пилар погасила огонь под сковородкой с цыпленком и водрузила сверху крышку.

— Пора выходить на воду, да Вулф?

— Точно так, — подтвердил он, — нашего друга надо будет выловить через полчаса.

— Так, я поняла, — она кивнула, — а вы сюда зайдете, или сразу туда, к океану?

— Сразу к океану, Пилар. У нас график регаты. Так что нужен мотороллер в Эль-Сапо.

— Ну, если график… Эй! Кармен! Мы едем вылавливать парашютиста из озера, а потом сразу в Эль-Сапо, так что я вернусь нескоро. А ты убери этого цыпленка в холодильник через два часа! Но не раньше, слышишь? И не позже!

— Мама, что ты повторяешь каждый раз, я что, дура по-твоему? — проворчала 10-летняя старшая дочка Пилар, появляясь на кухне и окидывая взглядом Вулфа, — вы этой ночью выходите в океан, и идете на запад, да?

— Точно так, кнопка.

— Понятно… А если там будет что-то красивое по дороге, то видео пришлете?

— Само собой, — он улыбнулся, — ладно, я пошел за рюкзаком.

— Алло! — говорила тем временем Пилар по телефону, — дядя Ксавер! Привет! Как дела? Пожалуйста, выкати мотороллер на озерную пристань через час! Ага, спасибо!

Человека со стороны, который наблюдал бы эту сцену и слышал разговор, наверняка удивило бы спокойствие, с которым Пилар говорит о таких странных вещах. Какой-то парашютист, которого надо выловить в темноте из озера. Мотороллер, который надо выкатить ночью на озерную пристань. Но, в семье Рохаро, подобные вещи давно стали восприниматься как нечто самое обыкновенное, вроде рыбалки и поездки на маркет.