— Хекко, ты интеллектуальный анархист, — пошутила Каури, — ты ведь и в колдовство веришь, как я слышала.
— В серьезное колдовство я верю, — подтвердил он, — поскольку оно работает. Конечно, колдовство штука тонкая, и часто дает сбои, но иногда бывают отличные результаты.
— Пластическая хирургия, — заметил Тито Витоло, — это типичное колдовство.
— Тебе это только кажется, — возразила Нэрис, — а там все по науке. У человека на лице существует некоторый набор линий для опознания другим человеком. Два эксперта — британца, Дэйкин и Уатт, в 2009-м году назвали это: «штрих-код лица». У них четкая логика: почему персонажа карикатуры или шаржа легко узнать, хотя нарисовано всего несколько ломаных или кривых линий? А потому, что штрих код. Алгоритм Дэйкина и Уатта для маскирующей пластики состоит в том, чтобы устранить черты, которые бы выделил художник-карикатурист. Для преобразующей пластики, надо сформировать на лице те черты, которые карикатурист выделил бы у персоны-оригинала.
— Раз пошел такой разговор… — медленно произнес Тито Витоло, — у меня вопрос: кому, помимо присутствующих за столом, точно известно, что мой оригинал мертв?
— Двум фигурантам, которые застрелили его три года назад, — ответил Хекко, — больше никто не мог знать это точно, поскольку от тела они избавились грамотно.
— Так. И что с этими двумя фигурантами?
— С ними, Тито, случилась неприятность, — Хекко вздохнул, — они возвращались поздно вечером из бара и наткнулись на ребят из бывшей «армии каннибалов». Такую версию выдвинула доминиканская полиция, поскольку тела расчленены ударами мачете.
— Ох-ох-ох, — Бонито покачал головой из стороны в сторону, — каннибализм, это…
— Мальчишки! — возмущенно перебила Каури, — это не лучшая тема за столом!
— Действительно, — согласилась с ней Нэрис, — к чертям эти жуткие истории! Давайте о позитивном! Тито, ты еще не знаешь, и вообще, пока мало кто знает. Но в ближайших выпусках новостей это пройдет по всем TV-каналам.
— Что — это? — спросил бизнесмен-строитель.
— Давайте включим TV, — предложил Хекко, — наверное, сейчас это уже появилось.
— ОК, — сказала Нэрис, и ткнула кнопку на пульте…
*** Military Extreme Monitor (MEM-agency) ***
*** Йотун Йотсон — о новом билле ООН ***
Сегодня Генеральная Ассамблея ООН на специальной сессии большинством голосов приняла билль «Нулевая толерантность к рабовладению», внесенный представителем Тувалу. Билль не только похоронил рескрипт OAR-513 к резолюции Совета ООН по правам человека HRC-16/6 от 24-3-2011 «Поощрение прав человека и основных свобод благодаря более глубокому пониманию традиционных ценностей человечества», но и урезал саму резолюцию HRC-16/6. Билль усилил Статью 4 Всеобщей декларации прав человека, гласящую, что «никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии, рабство и работорговля запрещаются во всех их видах», одним лаконичным дополнением: «Любой, кто содержит человека в рабстве, лишается правовой защиты, независимо от традиционных, культурных или религиозных мотивов рабовладения».
Юристы говорят, что это возврат к эре начала борьбы с работорговлей (когда капитан фрегата мог повесить на рее весь экипаж пойманного судна работорговцев). По букве билля, та же мера, может применяться к субъекту, содержащему членов своей семьи в подневольном состоянии. Теперь резолюция HRC-16/6 урезана, и ссылка на «глубокое понимание традиционных ценностей» (исламских, например) не спасет от виселицы.
Практически, конечно, это не значит, что «традиционно-ценностных рабовладельцев» немедленно начнут линчевать, но такая опасность для них возникла. Понятно, почему делегаты из некоторых ближневосточных и центрально-азиатских стран возмущались биллем, но при голосовании, очень немногие из них подняли карточку «против».
Странно, не так ли? Но, вспомним, что инициатором отмены рескрипт OAR-513 была экстремистская группа «Аврора-Фронда», куда, в частности, входят тонтон-макуты и андаманские пираты. Лидер группы, пиратский адмирал Асур-Сингх, недавно объявил отмену рескрипта OAR-513 политическим завещанием Хубо Лерадо, отца-основателя «Аврора-Фронда», и пригрозил (дословно) «немыслимым шквалом террора» любому правительству, которое тормозит соответствующее решение Генеральной Ассамблеи.
***
Четыре человека за столом на веранде повернулись к пятому и поаплодировали. Пятый непонимающе развел руками.
— Я тут, фактически, не при чем.
— ТАМ ты не при чем, — уточнил Хекко, — мы аплодируем не той политической ерунде, а твоим дневным успехам. Мы все сегодня по-настоящему поверили, что в историческом центре Порт-Роал снова будут три площади: Ратушная, Музыкальная и Танковая.
— А Хубо Лерадо… — добавил Бонито, — он тоже уже история. Как тот маленький танк на танковой площади. Символ пиррова поражения, которое мы одержали.
— Как ты сказал? — удивился пятый.
— Так и сказал. Если есть пиррова победа, то есть и пиррово поражение. Логично?
— И еще вот, — добавила Каури, — те, кто считают, будто Хубо Лерадо не погиб во время центрально-африканской военной кампании в Ог-Ндэле, а просто спрятался, изменив внешность, скоро будут иметь очень-очень интересный сюрприз.
— Представляешь, — продолжил Хекко, — какие-то жулики поменяли имена под фото из интернет-журнала, под репортажем о встрече Хубо Лерадо с овамбским сенатором Нге Динко. Кое-какое сходство, кстати, есть. Возраст, комплекция, расовый тип… Короче, картинку только что отправили в Интерпол, с припиской: Хубо Лерадо встретится с террористом Рене-Гюи Паларе на Мадагаскаре, в аэропорту Анкифи.
Пятый, (когда-то звавшийся Хубо Лерадо, а теперь — Тито Витоло), нахмурился.
— Черт! А вы уверены, что дружище Нге при этом не подвергнется риску?
— Ну, что ты! — Хекко улыбнулся, — Динко в курсе и его парни наготове. Кстати, идея возникла именно у его парней. Понимаешь, Динко искал железный повод, чтобы по-взрослому вмешаться в разборки вокруг трона Монако. А это просто праздник…
— Точно! — Каури тоже улыбнулась, — Там, в Анкифи праздник. Конференция по миди-экономике с фестивалем малобюджетной техники. Многие гости фестиваля, это очень крепкие ребята из команд, союзных с Намиб-Овамбо. Угадай, что будет?
5. Гонка с препятствиями за корону Монако
Северный Мадагаскар. Аэропорт Анкифи
В свете фонарей на летном поле шагали друг другу навстречу чернокожий квадратно-массивный сенатор Нге Динко и высокий сравнительно светлокожий и сравнительно изящный граф Рене-Гюи де Паларе. Встретившись, они крепко пожав друг другу руки, начали, непринужденно беседуя, двигаться к 5-местному тайваньскому «Sino-Fanjet», прибывшему вчера с северо-востока Сейшелов (после рейса из Непала). Сейчас «Sino»
находился на парковке сбоку от взлетной полосы, и группа грузчиков, подъехавшая на грузовичке с багажом, спорила с экипажем. Этот экипаж, состоящий из двух человек: мужчины лет 30 и женщины лет на пять моложе, вероятно, возражал против намерения восьмерых грузчиков запихнуть 6-футовый контейнер с грузовичка в самолет. А через минуту, подъехал второй такой же грузовичок, с таким же контейнером и опять-таки с восьмерыми грузчиками. Налицо был какой-то сбой в логистике…
Три десятка рабочих, занимавшихся (почему-то в это время) заменой бетонных плит и асфальтового покрытия дорожки, параллельной взлетной полосе, и протяжкой нового кабеля вдоль этой же дорожки, остановились и с интересом начали наблюдать: что же будет дальше. От служебного входа маленького здания аэродрома к самолету, около которого происходил спор о грузе, медленно поехал джип со значком администрации. Одновременно, на летное поле вылезла плотная компания из дюжины экологических туристов с рюкзаками, и направились к самолету, стоящему рядом со «спорным».
А дальше, ситуация стала развиваться стремительно и неожиданно.
Две группы по восемь «грузчиков» бросили спор о контейнере, разбежались веером, и сомкнулись вокруг Нге Динко и Рене-Гюи де Паларе.
