Йуки Сноу и Квен фон Грюн болтались около гряды Лотос не в одиночестве, а среди некоторого числа виндсерферов и кайтменов, тоже испытывавших свои нервы в этой своеобразной мини-акватории. «Дискайт» вне сомнений был самой странной игрушкой сегодняшнего дня и, когда приближение темноты, вынудило любителей прибрежного морского спорта выбраться на берег, вокруг гидроплана-дискайта собралась довольно шумная толпа любопытных. Посыпались вопросы:
— Это моторный дельтаплан, параплан, кайт, или что?
— Почему у этой штуки крыло такое круглое?
— Зачем вам тест на жестких волнах?
Когда солнце провалилось за горизонт, вся эта компания осела в открытом кафе при кемпинге, и капитан-лейтенант фон Грюн, заглотав огромную порцию кофе с ромом, ответил на все вопросы сразу, произнеся своеобразную эпическую речь о летающих тарелках. Были перечислены как фантастические инопланетные образцы тарелочной авиации, так и реальные, построенные на нашей планете, и летавшие с тем или иным успехом в течение последних ста лет. Конечно, «дискайт» фигурировал в этой речи в качестве концепта самой продвинутой из всех тарелочных авиа-машин. И, разумеется, слушатели ответили на это в скептической и даже саркастической манере. Дискуссия, прерываемая, тостами, музыкой и плясками, затянулись почти до полуночи, а потом публика, исчерпав энергетический ресурс, расползлась по шатрам и бунгало.
В бунгало, арендованном «командой дискайта», Йуки Сноу сразу отправилась в душ. Некоторое время оттуда не было слышно никаких звуков, кроме шелеста струек воды, мелодичного стука капелек и негромкого фырканья. А несколько позже, до капитан-лейтенанта фон Грюна, курившего сигарету на балконе (если выражаться точнее, то на открытой половине маленькой, единственной в бунгало, комнаты) донесся вопрос:
— Слушай, Квен, ты думаешь о сексе?
— Да, я как раз подумал… — ответил он, — …С того момента, как мы познакомились…
— Вот, я тоже подумала с того момента. Но давай, мы не будем заниматься сексом.
— Э… Ну, если, у тебя какие-то причины… Я не знаю… Если это какая-то секретная причина, то ты, конечно, можешь не говорить. Но, вдруг я чем-то могу помочь…
— Это не секретная причина. Я в ауте, сижу на полу, мне не встать, и я вырубаюсь.
— А-а… Может, тебя отнести в койку?
— Вот, я тоже подумала, может, меня отнести в койку? А секс — утром.
— Утром, и днем, — предложил капитан-лейтенант.
— О-о… — тихо произнесла японка, — сейчас я буду мечтать об этом во сне.
11. Юная демократия на Агренде
Национальный Стадион Крикета, был построен в середине 1970-х, при пробританском режиме, в надежде привлечь элитный туристический контингент. Но, в 1980-м, Первая революция похоронила и этот режим, и эти надежды, а стадион крикета пережил и две революции, и путч, и три вторжения Альянса. Авиабомбы и реактивные снаряды, по необъяснимой иронии судьбы, попадали куда угодно, только не в этот идеальный 200-метровый круг, занятый аккуратным газончиком, размеченный песчаными дорожками, украшенный деревянными столбиками, и снабженный полукольцом 4-ярусных трибун, откуда зрители могли бы наблюдать за игрой.
В полтораста метрах западнее был пляж, заваленный останками разбитых и сгоревших прогулочных катеров. Северо-западнее — футбольное поле, изуродованное воронкой от взрыва полуторатонной боеголовки КР «Томагавк». Севернее — берег с минным полем, откуда еще не были убраны останки погибших на нем морпехов США, и далее угли от полностью сгоревшего поселка — пригорода Порт-Роал. Сам Порт-Роал лежал к югу от стадиона (точнее, стадион лежал к северу от руин столицы, тотально разбомбленной и сожженной еще в первые часы международной операции «Моральный Аргумент»). Так, Национальный Стадион Крикета, оказался тем единственным местом в окрестностях столицы Республики Агренда, где можно было провести Свободные Демократические Выборы Президента под наблюдением Авторитетных Международных Объединений.
Сейчас десять специальных международных наблюдателей из Евросоюза, столько же наблюдателей от Альянса, и еще столько же — от общественных организаций Карибского региона, разместились на трибунах, вместе с дюжиной представителей прессы. Стояло чудесное раннее утро. В лазурном небе над линией гор на востоке поднималось чуть желтоватое солнце, а с берега на запад медленно уползала тень. До начала, собственно, выборов оставалось несколько минут. Морской бриз нес, помимо обычного аромата водорослей, менее обычные запахи гари и тухлятины — правда, довольно слабые. На середине Стадиона Крикета стояли четыре избирательных кабинки (подозрительно напоминающие фанерные уличные сортиры) и один широкий канцелярский стол, для торжественности, покрытый сине-зелено-желтым национальным флагом Агренды. За столом скучали две девчонки (одна — относительно светлокожая креолка, а другая — карибская негритянка). Лежащие перед ними ноутбуки были пока выключены. Чуть в стороне, стояли два офицера «национальной гвардии»: квартерон и африканский негр. Первый: Хекко Роэр, лидер прогрессивных фермерских партизан (он же, в недавнем прошлом — капитан Ксеркс, шеф спецназа полиции режима Лерадо, но это «забыли»). Второй — Гдегу Смит, лидер ополчения пеонов (его прошлое, аналогично, «забыли»).
Гдегу докурил сигару — самокрутку, дисциплинированно бросил окурок в пластиковое ведро, стоящее рядом со столом, и спросил:
— Хекко, а как играют в этот самый крикет?
— Ну, если в общих чертах, — сказал тот, — собираются команды, как в футболе. На эти столбики (видишь?) ставят перекладины. Называется: «wicket». Типа, как ворота. И нападающий от своих ворот, кидает мяч, чтобы сбить перекладину с чужих ворот. Там стоит защитник, он старается отбить мяч дубинкой. Короче, примерно как в бейсболе.
— Скучно, — со вздохом, констатировал африканец, — Футбол намного веселее. Почему долбанный «Томагавк» попал в футбольное поле а не в эту круглую ерунду, а?
— Это удачно получилось, — заметил Хекко, — Прикинь: наши ребята уже сделали себе футбольные поля в каждом локальном гарнизоне… В смысле, кооперативе. А если бы «Томагавк» попал в стадион, то поле для крикета никто бы не сделал, и у нас в стране вообще исчез бы крикет. Не то, чтобы я в него играю, но было бы обидно, правда?
— Правда, — согласился Гдегу, — А есть тут где-нибудь баскетбольная площадка?
Бывший шеф спецназа утвердительно кивнул.
— Есть, в старом ооновском лагере. Но надо убрать остатки трупов.
— Какая там баскетбольная площадка? — удивился африканец, — Там только сгоревшие шатры и ров, в который срали эти пакистанцы.
— Это недавний лагерь, что рядом с Порт-Роал с юга, — уточнил Хекко, — А есть еще тот лагерь, который построен после второй международной войны.
— У! А сейчас была какая по счету война?
— Сейчас была третья. Так вот, этот старый лагерь голландский, он еще дальше к югу, примерно на полпути к аэропорту. Там отличная баскетбольная площадка, ничуть не поврежденная, и трупов сравнительно немного. Всего батальон.
— А чем их? — спросил Гдегу.
— Минометными баллонами с цианистым водородом, — сказал агрендец, — Чисто химия, практически, никаких взрывов. Там еще есть отличные домики, и резервный аэродром, правда, полосу мы взорвали, но не очень сильно.
— Йе! — оценил африканец, — вот, когда эти уедут, мы там почистим, и будет хорошо.
При слове «эти» он одним движением глаз показал на трибуны. Хекко кивнул, а затем посмотрел в ту же сторону, точнее, на левый край верхнего, 4-го яруса. Сидевший там Маноло Гуарани поймал его взгляд, поднял левую руку и коснулся пальцем браслета массивных золотых часов на запястье. Хекко снял с пояса «woki-toki», ткнул клавишу вызова, и буркнул «Go!». Раздался глухой выстрел и короткий шипящий звук. В небо взлетела сигнальная ракета. Демократические выборы президента Агренды начались…
*** E! Canada ***
Общий привет! Это канал «E!». Современный взгляд на мир, на развлечения, и на нас самих, как же иначе! С вами я, Несси Бушрут. Вы, конечно, меня узнали, в мире не так много настолько красивых девушек. Так вот! Сейчас я точно на линии фронта между демократией и авторитаризмом, но, черт побери, с какой стороны от этой линии? Вы догадались, где я? Для тех, кто не догадался: я на острове Агренда, в юго-восточном секторе Карибского моря. Тут недавно прошла международная гуманитарная операция, которую местные называют «Третья война с NATO», а потом еще две короткие войны, которые никак не называются, и вот теперь — выборы нового президента. Предыдущий президент — знаменитый Хубо Лерадо, «террорист номер один», покинул остров после вторжения гуманитарных сил… Идиотская фраза получилась. В общем, выборы. Меня настораживает, что в бюллетенях всего один кандидат в президенты: Маноло Гуарани, лидер партии «Культурная интеграция». Солидные дяди и тети из приехавшей группы международных наблюдателей, дружно утверждают, что безальтернативные выборы не противоречит демократии, но я сомневаюсь. Поэтому, я совершила акт политического экстремизма: захватила в плен единственного кандидата и сейчас буду его пытать.
ИНТЕРВЬЮ.
Маноло Гуарани: Только не насмерть, Несси, прошу вас, а то, электоральной комиссии придется искать нового кандидата и печатать новые бюллетени.
Несси Бушрут: Я обещаю использовать не летальные методы. Скажите, Маноло, что за демократия, если вы единственный кандидат?
М.Г.: Возможно, у нас плохая демократия, но тогда в Евросоюзе она тоже плохая. Ведь Председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы избирается безальтернативно.
Н.Б.: Что, правда?
М.Г.: Клянусь святым Эммануэлем Добрым. Почитайте устав ПАСЕ.
Н.Б.: Ну, допустим, это так. А почему не нашлось других кандидатов?
М.Г.: Потому, что место не очень хлебное. Вы знаете, сколько президентов Агренды казнены, или убиты в результате покушений, или изгнаны из страны?
Н.Б.: Допустим. Но тогда почему вы согласились баллотироваться?
М.Г.: Просто, я люблю свою страну. Я четыре года провел в Европе, в изгнании, когда Агрендой правил режим Хубо Лерадо. Это было очень тяжело, поверьте.
Н.Б.: «L'Humanite» пишет, что вы вернулись на плечах корпуса «голубых касок».
М.Г.: Я вернулся, когда Агренда была оккупирована бригадой «снежных коммандос» полковника Аруа Пури, а корпус «голубых касок» был уничтожен весь, до последнего человека. Большинство из них лежат среди остатков полевого лагеря, туда упала био-водородная бомба. Это чуть южнее руин Порт-Роал, посмотрите, если не верите.
Н.Б.: О, черт… Вы хотите сказать, что там лежат несколько тысяч трупов?!
М.Г.: Там много всякого лежит, включая неразорвавшиеся снаряды, так что, ни в коем случае не заходите за предупреждающие знаки. Это опасно. Мы пока не знаем, как это разминировать. Нам очень не хватает специальной техники.
Н.Б.: О, черт… И как же вы вернулись?
М.Г.: На десантном катере с нашими партизанами. Видимо, от меня было мало толка в сражении. Когда мы высаживались на берег, офицер рявкнул: «пригнись, болван, а то подстрелят», влепил мне подзатыльник, и я сразу шлепнулся. Это спасло мне жизнь.
Н.Б.: О, черт… Похоже, я ничего не знаю про то, что здесь было.
М.Г.: Вы просто раньше не интересовались. Последнее сражение за остров подробно показывали по CNN и BB-news, а полный видеоархив можно скачать на сайте нашей студии «Salve Agrenda». Там же есть медиа-файлы о нынешнем состоянии Агренды.
Н.Б.: И насколько все плохо?
М.Г.: Вы сами увидите, если прогуляетесь по улицам Порт-Роал. По бывшим улицам бывшего Порт-Роал. А если вас интересует общее состояние острова, то, как я сказал, можно скачать медиа-файлы на сайте студии «Salve Agrenda».
Н.Б.: Спасибо, Маноло. А сейчас я задам вам традиционный предвыборный вопрос.
М.Г.: Что я буду делать, если большинство проголосует против меня? Я угадал?
Н.Б.: Абсолютно точно. Так, что?
М.Г.: У меня есть кое-какие деньги. Я куплю гектар земли, и построю тут небольшую фабрику по производству агротехники. Это верный бизнес, и реально нужный бизнес. Промышленность и инфраструктура уничтожена полностью, инженерно-технический персонал эмигрировал, и не вернется, пока мы не восстановим разрушенные города, а произойдет это, увы, нескоро. Пока, у нас есть только фермерские кооперативы, и мы должны дать фермерам хотя бы простейшую дешевую агротехнику. Я займусь этим в качестве президента, если меня выберут, или в качестве бизнесмена, если не выберут.
Н.Б.: Отличный план! Желаю вам удачи в политике или в бизнесе! Я повторяю для тех зрителей, которые только сейчас подключились к нашему каналу «E!». Мы говорили с Маноло Гуарани, единственным кандидатом в президенты Агренды.
