— Это не ром! — возмутился грек, — Это гораздо древнее! Эту оузо пили еще во времена Лаэрта, папы Одиссея. Вы у себя на Карибах про такого слышали?

— Edo! — девушка-пилот кивнула, — мы, дядя Стефос, не такие серые, как тебе кажется.

— Edo… — произнес он, задумавшись над степенью достоверностью этого заявления.

— Слушай, Тали, — мягко сказал лейтенант Клаус Мидгем, — ты не напрасно ли это…

— Рюмка двадцать миллилитров, — перебила она, — снимает психическую усталость. А больше нежелательно, поэтому, если бы мне налили кофе с шоколадом…

— Jan! — крикнул Стефос, — Gynaika pilotos thelei kafe me sokolata! Poli megalo!

— Tora edo! — лаконично отозвался откуда-то из дома Ян, племянник Стефоса.

Ян, профессиональный пилот и в некотором смысле персональный водитель своего уважаемого дяди, узнав, что вторым пилотом с ним полетит Тали Варао, немедленно объявил, что позаботится для нее об амуниции и адаптации. Вот, соответственно…

Стефос, заметив, что все выпили по первой порции оузо, не мешкая налил по второй порции всем, кроме двоих (Тали, которой предстояло пилотировать и Элен, которая по возрасту на созрела для анисовой водки, и вообще, сейчас спала на коленях у Либби). Гость от «сицилийских друзей», Лука Маззаро, хлопнул ладонью по столу и произнес:

— Per la causa nostra comune! За общее наше дело!

— За наше общее правое дело! — на всякий случай, уточнил Стефос, полагая, что пить за «causa nostra», это нормально для графа из Монако, и даже для полковника полиции из Монако, но для лейтенанта Интерпола-2, это может быть неполиткорректно.

Все как раз успели выпить, когда появился Ян с литровой кружкой в руке.

— Вот, Тали, тут кофе с шоколадом. Осторожно, горячий.

— Э… Спасибо… А ты что, бросил шоколад прямо туда?

— Edo, — греческий пилот кивнул, — А что, надо было отдельно?

— Даже не знаю, — Тали задумчиво почесала себе спину, — Вообще-то выглядит вкусно.

— Аккуратнее, — посоветовала ей Либби, — от такой дозы у слона глаза на лоб вылезут.

— Дядя Стефос сказал: «poli megalo», — пояснил Ян, и добавил, — edo…

— А что значит «poli megalo»? — спросил полковник Эркю Фиетри.

— Это, — ответил ему Рене-Гюи де Паларе, — раз в десять больше, чем чертова прорва.

— О! — сказал Лука Маззаро, читая сообщение на экране своего коммуникатора, — через полчаса можно лететь. Природа играет за нас. На севере Италии — дожди.

…

Сицилия. Аэропорт Катания.

Оперативные работники итальянского филиала Интерпола, что бы там не говорил о них герр Штомек, были действительно опытными, и двух подозрительных лиц они грамотно задержали прямо на трапе, при выходе из салона тайваньского «Sino-Fanjet». Репортеры (предупрежденные неизвестно кем, и «сидевшие в засаде») подоспели к месту событий, когда молодую пару успели запихнуть в неприметный микроавтобус.

Старший офицер «Сюртэ» уже через пять секунд после задержания понял, что это не те подозрительные лица, и … Шеф Интерпола-2 тронул его за плечо.

— Я думаю, коллега, вам не надо туда бежать и суетиться. Слишком поздно.

— Да, — проворчал Ребюф, — наверное. А вы знали заранее, кто на этом борту?

— Нет, но интуитивно мне было ясно, что там не граф с подругой, а кто-то другой.

…Микроавтобус, доехав до здания аэропорта, остановился и был почти сразу окружен репортерами. Заработали видеокамеры, замигали фотовспышки. Задержанные вышли из микроавтобуса, и мужчина сразу взял инициативу в свои руки:

— Меня зовут Джейкоб Эвендж, а мою жену — Банни. Мы активисты-экологи, а блядский Интерпол, уже вторично арестовывает нас вместо графа из Монако и его подруги.

— Шутка и первый-то раз была не смешная! — крикнула Банни, — но теперь это вообще! Я спрашиваю: есть тут британская или карибская пресса? Ребята! Снимайте все на видео! Сегодня же мы передадим эту запись лоеру «Sea Shepard».

— Очевидно, — добавил Джейкоб, — что нас третируют за экологическую деятельность. Я уверен: Интерполу за это платит какая-то корпорация, сливающая нефть в океан!

— Алло! Сицилийцы! — крикнула Банни, — У вас на острове, что, диктатура Интерпола?

Как будто в ответ на эту реплику, прилетевший откуда-то камень (пущенный, судя по скорости полета, из рогатки) точно попал в лобовое стекло микроавтобуса, мгновенно превратив прозрачный триплекс в витраж с рисунком: паутиной серебристых трещин.

— Юниоры, — прокомментировал Штомек, — пойдем, коллега, позавтракаем, как люди.

…

Чуть позже.

Берег Лигурийского моря.

Район границы Италия — Франция.

Ярмарка греческой федерации авиа-спорта, конечно, не обходится без показательных полетов, пилотажа и тест-драйва машин, представленных участниками. Итальянский конвертоплан «Augusta-Bambina», версия знаменитой американо-итальянской модели «Augusta-Bell 609», уменьшенная в полтора раза по размеру и втрое по цене (всего 6 миллионов долларов против 18 у исходного аппарата), вызывала интерес, поскольку вписывалась в привычные рамки цены на персональную авиацию для бизнесменов. И, естественно, показательные тест-драйвы этой машины проходили трижды в день. На сегодня, кроме тестов на Итаке был заранее заявлен полет до Сан-Ремо. 1300 км, два с половиной летных часа. Уже на подлете к Сан-Ремо, кто-то сказал, что вертолетная площадка там не очень хорошо оборудована для лэндинга в дождь и при пониженной видимости. Греческий пилот Ян Антонис, сделав там круг в воздухе, послал запрос на лэндинг в Монако, в 50 км западнее, где вертолетный порт практически идеален.

Разумеется, он получил разрешение, и за 10 минут, уже переместился на новое место.

«Augusta-Bambina», похожая, подобно всем конвертопланам, на обычный небольшой модерновый двухмоторный винтовой самолет, только с винтами большого диаметра, зависла над площадкой. Сейчас два винта были повернуты так, что вращались не по-самолетному, а по-вертолетному, в горизонтальной плоскости. «Augusta-Bambina», под прицелами TV- и фото-камер местных репортеров, аккуратно опустилась на идеально-ровную площадку. Двигатели смолкли. Винты, пошелестев еще немного по инерции, остановились. Публика, оценив свойства машины, поаплодировала. И тут произошло нечто неожиданное. Из открывшейся двери салона, по короткому выдвижному трапу, спустилась два персонажа, хорошо известные в Монако: Граф Рене-Гюи де Паларе и полковник полиции Эркю Фиетри. Следом за ними появилась симпатичная девушка с младенцем на руках (девушку узнали любители светских сплетен — Либби Портленд, журналистка из Техаса, подруга графа де Паларе). Следующего персонажа вряд ли бы узнали в лицо, но на нем была характерная и довольно редко используемая униформа офицера «Интерпол-2», разведывательно-силовой спецслужбы ООН.

Полковник полиции Эркю Фиетри, поднял руку и покачал ладонью, чтобы привлечь внимание репортеров, затем включил портативный мегафон и произнес: «Выполняя обязанности офицера Короны, я представляю вам, мои сограждане, нового правителя Монако: принца-протектора, маршала Рене-Гюи де Паларе. Маршал принял на себя управление страной, как опекун наследницы трона, малолетней Элен Гримо-Алдо».

Карибский регион.

Борт любительского самолета схемы «утка»

(одного из клонов «Emo-X-racer»).

Далеко внизу, под белой россыпью кучевых облаков, похожих на зависшие в воздухе комки ослепительно-белого снега, расстилалась ровное серо-синее полотно то ли еще Атлантики, то ли уже Карибского моря. Лейтенант Хэм Милен, спокойный, как скала, привычно держал левую ладонь на штурвале, а правую — на панели пульта.

— Хэм, — загадочным тоном произнесла Олеа Ван-Вирт, — я долго и напряженно думала, знаете, на какую тему?

— А? — отозвался пилот, поднимая глаза так, чтобы в маленьком нештатном зеркальце заднего обзора видеть обоих пассажиров, занимающих заднее сидение.

— Я думала, — продолжила Олеа, — а что обычно у вас под второй ладонью? И я решила: гашетка пулемета. Я угадала или нет?