— Ситуация понятна, — сказал генерал, — мистер Бразоларго, вы можете завтра к вечеру перегнать пеонов на авиабазу Скриг миротворцев ООН в Сенегале у границы с Бисау?

— Да. Я знаю этот аэродром. Он прямо на берегу океана. Я прикажу перевести пеонов морским путем и выгрузить там рядом с береговым постом авиабазы.

— Отлично, тогда вопрос решен. Мы перебросим их двумя транспортными «Galaxy» на Барбадос, в аэропорт Грэнтли. Вы знаете, где это?

— Да. На южном берегу. Это удобно. Мы подгоним туда самоходные баржи, и примем пеонов у ваших солдат на маневровом причале, в полукилометре от главной полосы.

— Мы договорились, — генерал улыбнулся.

— Что-то я не уверен, — произнес адмирал, что можно впихнуть в каждый «Galaxy» по тысяче человек. Там по сертификату 270 мест.

— Мы возьмем грузовой вариант, — пояснил генерал, — по сертификату 120 тонн груза. Тысяча человек весит намного меньше. А как их впихнуть, там сообразят. Контингент миротворцев в этой зоне эфиопский, а в Эфиопии торговля людьми в порядке вещей.

— Минутку! — вмешался Риверколд, — ладно, эфиопы в Сенегале. Но на Тобаго наши американские парни. Вы уверены, что нормально поручать им конвоирование рабов?

— Пеонов, — с обычной педантичностью поправил Амазилло.

— Да, конечно, пеонов… Так, вы уверены, генерал?

— Я уверен, сэр… — тут генерал сделал многозначительную паузу, — что сейчас у нас нет времени миндальничать. Есть боевая задача, и она должна быть выполнена.

— Я надеюсь, мистер Бразоларго, — добавил Дениэлс, — что ваши люди уберут за собой остатки инструментов после разминирования.

— Мы уберем? — спросил Амазилло, поворачиваясь к Жоа Рулета.

— Без проблем, — ответил партизанский капо, — после разминирования, мы погрузим на самоходные баржи и оставшихся пеонов, и трупы. Отойдем подальше в море, и просто выбросим трупы за борт.

— Там, — заметил адмирал, — противопехотные мины типа «стеклянный ежик», а значит, будут, в основном, не убитые, а раненые. Я думаю, надо иметь это в виду.

— Да, я в курсе про «ежиков». Мы там воюем, так что все видим. Не беспокойтесь, мои ребята отлично умеют делать убитых из раненых.

— О, боже… — тихо произнес помощник госсекретаря и снова вытер лоб платком.

…

Следующий полдень.

Море между Гаити — Тортугой и Восточными Багамами.

Борт яхты-катамарана «Capybara».

Как и следовало ожидать (с учетом военной нагрузки предыдущих дней), Юл Фоске и Маргарита Кларион провалялись в койке дольше всех, и выползли на палубу за час до полудня. Ослепительное солнце торчало в центре неба, выцветшего до почти полной белизны с легким лазурным оттенком. По прозрачно-изумрудной воде лениво катились слабые пологие волны.

Посреди носовой площадки, на надувном шезлонге одиноко сидел совершенно голый меланезийский германец Вулф Леман, и курил длинную трубку, на вид очень старую.

— Доброе утро! — поприветствовал его Фоске.

— Ты не зажаришься? — заботливо поинтересовалась Рита.

— Доброе, — откликнулся он, помахав дымящей трубкой, — нет, не зажарюсь. Привык.

— А где остальные? — спросил Фоске.

— Докладываю сэр, что Кави на крыше надстройки под навесом думает, чем развлекать LGBT — тусовку на острове Игуана. Мы начнем работать с нашим «Smilesky-Vi» в полдень, и к трем часам дня будем готовы начать трансляцию. От выдающегося гомо-неопостфутуриста Ивора Тюра ждут чудес при первом же выходе в эфир. Кави как раз изобретает чудо, и так увлеклась креативом, что, сбежала от меня на крышу…

— Не ври, пожалуйста! — раздался сзади и сверху мягкий тенор эскимосской метиски, — я просто не могу думать под полуденным солнцем. Я по натуре ночной мыслитель, но в данный период жизни ночью мыслить не получается или из-за секса, или из-за сна.

— Она всегда так умничает, — прокомментировал Леман.

— У тебя фашистские предрассудки по отношению к женщинам, — откликнулась Айви.

— У меня такой генезис. Зато, после трансляции, я нырну до дна, и достану тебе самое красивое из всего, что там найдется. Это будет сюрприз.

— Ладно, тогда я не буду на тебя дуться. Можешь болтать дальше.

— Ясно, мэм. Так вот: Ивор и Джем плавают за кормой. Ивор разжигает свой талант.

— Ага, — сказала Рита. — А ты просто так куришь, или тоже думаешь о деле?

— Я размышляю о плюсах и минусах кое-какого оружия для африканских рабов.

— Machete? — предположила она.

— Snork, — ответил он, и пояснил, — это аббревиатура от германского «Schnorchel».

— Ха… Это в смысле, дыхательная трубка для плаванья с маской?

— Да. Дыхательная трубка плюс пол-литровый мини-акваланг класса «Spare-air». Как жестянка с пивом. Сжатого воздуха там хватает на 5 минут дыхания. Обычно, такие баллоны — резервные, если дайвер немного не рассчитал. А кое-кто придумал делать дешевые штуки такого типа для совсем любителей, просто как дополнение к трубке.

— А при чем тут оружие для рабов? — спросила агрендка.

— В комплекте, — пояснил он, — идет грузовой пояс со свинцовыми шариками по 13 мм диаметром и 13 граммов весом. Очень легко запомнить.

— Упс… — Рита задумчиво почесала нос, — а внутренний диаметр трубки тоже 13 мм?

— Да. Это несколько меньше стандарта, зато такую трубку легче продуть от воды.

— Сюда летит группа поддержки! — крикнула сверху Кави Айви.

Вулф Леман пыхнул своей трубкой, выпустил изо рта струйку дыма, повернул голову, посмотрел на быстро приближающийся к ним катер-глиссер, украшенный рисунками: радуга и пурпурный отпечаток ладони, и сообщил.

— Это активисты «Nova Gay Liberation Front». Пора нашим звездам вылезать из воды.

— Мы уже здесь, — сообщил Джем-Джем, бесшумно возникая на носовой площадке.

— Подкрался, как в джунглях, — оценил Юл Фоске.

— Я так привык.

— …И меня это заводит! — радостно добавил Ивор, появляясь из-за надстройки.

Ивор и Джем сегодня оделись в майки и шорты из радужного материала, с рельефной накладкой в виде черной египетского пирамиды. Пирамида была расположена в зоне гениталий. Ивор вел себя подчеркнуто-женственно. Танцующей походкой подойдя к своему партнеру, он нежно потерся щекой о его плечо, повернулся в сторону катера-глиссера «активистов», махнул им правой рукой, а левой обнял Джема за шею. Затем, повернувшись к Фоске и Маргарите, он подмигнул им и негромко спросил:

— Вас это не шокирует?

— Ничего страшного, — ответила агрендка.

— Даже интересно, — добавил эколог, — я раньше не оказывался на LGBT — тусовках.

— Отлично! — воскликнул неопостфутурист, — А сейчас обнимаемся с гостями!

…

В полдень, над мачтой яхты-катамарана «Capybara» взмыл на длинном тонком кабеле небольшой дисковый (точнее, линзообразный) тепловой дирижабль «Smilesky-Vi», снабженный антенной ITV-сервера. «Активисты», ярко раскрашенные в продвинутых постмодернистских вариантах body-art, приветствовали это событие громким свистом, улюлюканьем и хлопками в ладоши. А пурпурный дирижабль быстро набирал высоту, превратившись в крошечный кружочек, а потом в едва заметную точку. Скоро и точка исчезла. Теперь казалось, что тонкий кабель просто, сам по себе, уходит в небо. Опять возникла буря восторга. Публика, от избытка чувств, попрыгала за борт. Фоске и Рита последовали этому позитивному примеру и, решив немного отдохнуть от этой суеты, отплыли подальше от «Капибары», чтобы спокойно полежать на воде и поболтать.

— Все равно, я не понимаю гомосексуалистов, — сообщила агрендка.

— А гетеросексуалистов ты понимаешь? — с легкой иронией поинтересовался Фоске.

— Конечно! Я ведь гетеро, а себя-то я понимаю!

— Ты в этом уверена?

— Ну… Не совсем… Подожди! Ты меня запутываешь, а все просто. Для гетеро не надо ничего с собой делать, а гомо — надо. Например, геи принимают женские гормоны.

— Это, — заметил эколог, — по-моему, практикуют только транссексуалы.

— Ну… — Рита сделала кувырок в воде, потом вынырнула и сообщила, — Вот Ивор точно принимает эстрогены. Поэтому, у него на лице нет растительности, тембр голоса почти женский, и даже немножко сформировались груди, ты заметил?