Граф Витте выходит из кабинета и тут же возврашается, заслышав телефонный звонок. В и т т е. Я слушаю вас, генерал. Т р е п о в. Граф! Государь император просит вас лично поехать к великому князю Николаю Николаевичу, главнокомандующему войсками гвардии, и уговорить его послать войска в Москву. В и т т е (мрачно). Хорошо. (Опустив трубку) Так-то у нас делаются дела. Никто не хочет принимать необходимых решений, а путаных, вредных - сколько угодно. Я устал, я болен еще с Портсмута, а сижу в Зимнем, как царь, должно быть, как царь в его голове, разумеется, только на время смуты. (Уходит.) Сцена 3 Дворец великого князя Николая Николаевича на Английской набережной. Ночь. Кабинет великого князя. Граф Витте. Входит великий к нязь. В е л и к и й к н я з ь Да вы бы присоединились к нам. У нас довольно мило и забавно. Не бойтесь, не столоверченьем ныне Мы заняты, но некий дух явился - В рубахе, сапогах, покрытых дегтем, Мужик, да из последних, говорят, Все шлялся по монастырям без дела, Покуда Божья матерь не явилась Ему в пустыне, как вещает он Таинственно, до трепета в сердцах Во всех, кто слушает его, и я, Суровый воин, верю мужику. В и т т е Мужик в великокняжеских покоях? Не с топором за пазухой пришел? В е л и к и й к н я з ь Сошел бы за разбойника, конечно; Внушая трепет и доверье вместе, Он страждет, как Христос, за всех нас грешных. В и т т е Да, да, все это мило и забавно. Без детской веры в чудеса ведь скучно На свете жить, к тому же в наше время. Вернемся-ка к действительности, князь. Москва вся в баррикадах. Там восстанье. В е л и к и й к н я з ь Да полк из Царства Польского прибудет Туда вот-вот. В и т т е Запаздывает полк Недаром, видно. Верные войска Необходимы там и очень срочно. В е л и к и й к н я з ь Но войска для охраны Петербурга, Его окрестностей, где пребывает Его величество с семьей, - в обрез. Нельзя и малой части уделить. Ведь в случае восстанья в Петербурге, И здесь не хватит войск?! В и т т е Нет, нет, восстанья В столице, как в Москве, не будет, князь. Все меры приняты своевременно. В е л и к и й к н я з ь (снижая голос) Однако до меня доходят слухи... В и т т е Глаза у страха велики. Я слухам Не верю, князь. В столице все спокойно. Мы приняли все меры, но в Москве... В е л и к и й к н я з ь А что Москва? Москва пусть пропадает. Вот будет ей урок. Была когда-то Она ведь сердцем и умом России, Теперь источник смуты небывалой. Большой беды не будет для России, Когда Москва подверглась бы разгрому. В и т т е Да, кем? Революционеры власть В Москве захватят, воцарятся сами, Россия же пристанет к ней, как к сердцу, - И пропадет-то Петербург! В е л и к и й к н я з ь (с беспокойством) Что это? Похоже на пророчество, боюсь. У вас есть дар. С японскою войною Вы предрекли начало и конец. В и т т е Я не гадал, но факты говорили Яснее слов. Но верить не хотели. Я не пророк, всего лишь ум и опыт. И я вам повторяю: во спасенье России и Москвы войска туда Немедленно отправить, да с приказом Без всяких колебаний подавить Все очаги сопротивленья силой. В е л и к и й к н я з ь Великолепно, граф! Из вас диктатор Мог выйти безусловно. Что ж не взялись? Теперь же приказать не в силах вы. (Проходит к двери.) Входит адъютант. А д ъ ю т а н т. С фельдъегерем пакет от его величества. В е л и к и й к н я з ь (прочтя маленькую записку). Государь меня просит послать войска в Москву, поэтому ваше желание будет исполнено. В и т т е. Это надо сделать как можно скорее, в противном случае это может быть поздно. (Откланиваясь, уходит.) В е л и к и й к н я з ь. Что ж, будет Москве урок. Найдите генерала Мина! Сцена 4 Москва. Небольшой дом в три этажа в Антипьевском переулке. Кабинет Серова на втором этаже. В окна виден сад князей Долгоруковых, где много птиц и куда под вечер слетаются стаи ворон на ночлег. Серов у окна. Слышны выстрелы. С е р о в (в раздумьи) Царь манифестом объявил свободы, Досель неслыханные на Руси. Поверить невозможно. Неужели У нас свободы воцарились днесь? Да, как бы так. Уж слишком хорошо бы. Народ громит осиное гнездо Всевидящей охранки, что ж, понятно. Тюремные ворота настежь - ясно, И узников приветствует толпа: "Долой самодержавье!" В красных флагах Вся запестрела красная Москва. Но выстрел залил кровью лик свободы, Богини, просиявшей в небесах, И торжества вдруг обернулись тризной, Как на Ходынке; верен царь себе, Судьбе своей злосчастной для России, - И этому, о, горе, нет конца. |
