С е р о в. Не обращай внимания. Я представил, как ты заезжал в уездные и губернские города и дворянские усадьбы, производя немалый фурор. Совсем, как Чичиков. Да не чета ты ему.
Д я г и л е в (высокомерно). Спасибо. (Продолжает в прежнем тоне.) И именно после этих жадных странствий я особенно убедился в том, что наступила пора итогов. Это я наблюдал не только в блестящих образах предков, так явно далеких от нас, но главным образом в доживающих свой век потомках.
3-й х у д о ж н и к. Замечательно!
Д я г и л е в. Конец быта здесь налицо. Глухие заколоченные майораты, страшные своим умершим великолепием дворцы, странно обитаемые сегодняшними милыми, средними, невыносящими тяжести прежних парадов людьми. Здесь доживают не люди, а доживает быт. И вот когда я совершенно убедился, что мы живем в страшную пору перелома, мы осуждены умереть, чтобы дать воскреснуть новой культуре, которая возьмет от нас то, что останется от нашей усталой мудрости.
1-й х у д о ж н и к. Пророк!
Д я г и л е в. Это говорит история, то же подтверждает эстетика.
2-й х у д о ж н и к. Изумительно, право!
Д я г и л е в (направляясь в буфет). И теперь, окунувшись в глубь истории художественных образов, и тем став неуязвимым для упреков в крайнем художественном радикализме, я могу смело и убежденно сказать, что не ошибается тот, кто уверен, что мы - свидетели величайшего исторического момента итогов и концов во имя новой неведомой культуры, которая нами возникает, но и нас же отметет. А потому, без страха и неверья, я поднимаю бокал за разрушенные стены прекрасных дворцов, так же как и за новые заветы новой эстетики!
Г о л о с а. Виват, Дягилев!
Кружение публики по залам и явление портретов, вплоть до современных, продолжается.
Сцена 2
Москва. Квартира Андреевой М.Ф. и М.Горького на Воздвиженке. Мария Федоровна и Горький.
М а р и я Ф е д о р о в н а
Сейчас придет Серов. Одет ты так же,
Как в прошлый раз?
Г о р ь к и й
А как еще? Наряд,
Изысканно простонародный мой,
Не мною выдуман; фасон извечный.
М а р и я Ф е д о р о в н а
Тебе идет, я знаю, как мальчишке,
Который любит пофрантить, и он
Хорош в любом костюме.
Г о р ь к и й
В самом деле?
Серова я не знал, хотя и слышал,
Царей все пишет, да еще из знати...
М а р и я Ф е д о р о в н а
(неприметно приводя порядок в гостиной)
Отец его - известный композитор
И критик; умер он давно, когда
Серову было очень мало лет,
И мать его была столь молода,
Что сына оставляла у родных -
Творить и всякому придти на помощь.
Не просто музыкантша, композитор,
Да где, в России; вместе с тем в деревне
Народа музыкальным просвещеньем
Уж много лет увлечена, а ныне
Столовую открыла для рабочих,
Бастующих и бедных; сын ей в помощь
Ведет сбор средств по всей Москве.
Г о р ь к и й
Ах, вот как!
Да вы из одного, я вижу, поля.
Какая только ягода, не знаю.
М а р и я Ф е д о р о в н а
Ну, да, конечно. Я его боюсь,
Как, впрочем, и тебя боялась страшно,
Пока не потеряла голову.
Он щепетилен, говорят, и прям.
Г о р ь к и й
Шаляпин дружен с ним и то боится,
Как я заметил, друга своего;
Развеселясь при нем, шалит с оглядкой.
Да это Человек! Не бойся, он
Все видит, прост и даже весел с нами,
Решив, друзья друзей - мои друзья.
М а р и я Ф е д о р о в н а
Он строг, как режиссер, как Станиславский,
Но взглядом выразительным и жестким,
Артист мог выйти из него прекрасный,
Пусть ростом невысок и неуклюж,
Все кажется, он плотен и подвижен,
Артист во всем, в художнике то диво.
Г о р ь к и й
Рисует он уверенно и быстро,
Все схватывает разом хорошо.
Казалось бы, и лучше невозможно,
А взял и стер - все сызнова начать.
М а р и я Ф е д о р о в н а
Вот он идет. Могу ль остаться я
На первые минуты, как хозяйка?
Г о р ь к и й
Я думаю, ему приятно будет.
Входит Серов и молча раскланивается, тут же приступая к приготовлениям к работе. У художника столь непринужденный вид, что ясно, ничто и никто его не стесняет, и Мария Федоровна, отступив к двери, невольно останавливается; Горький, усевшись по жесту Серова, оглядывается на нее, при этом рукой касается груди, словно желая остановить кашель.
С е р о в
А, хорошо! Глядите на нее.
Мария Федоровна, вы могли бы
Пока остаться?
М а р и я Ф е д о р о в н а
Да, конечно. Здесь?
С е р о в
Нет, можете присесть. Подчистить нужно.
Г о р ь к и й
(раскашлявшись)
Простите.
С е р о в
Нет, не вам просить прощенья.
Рабочих расстреляли, понимаю,
Глаза у страха велики. Но после
Не осознать, какое злодеянье
Допущено? Заступников несчастных,
Людей невинных, засадить в тюрьму?
