В самом деле, перед царевичем являются три женщины. 1-я ж е н щ и н а Рождением высоким счастлив не был. Чего искал ты в жизни, если небо, Такое счастье даровав, Не отвратило от забав, Бессмысленных для разума и сердца, Погибельных из детства? А л е к с е й Что делать, коли я инакий Чем мой отец? 2-я ж е н щ и н а Раздор в семье - то знаки, Кому-то предстоит конец. Раздор же в государстве шибче - Несет ему погибель. А л е к с е й Резон в том я, конечно, вижу ныне. Но в этой каменной пустыне, О, женщины, ужель нельзя И пожалеть меня? 1-я ж е н щ и н а Он жаждет утешения и ласки, Не в силах вынесть и священства глас. А л е к с е й Я жду, уже без сил, что третья скажет, Последнею надеждою дыша. 3-я ж е н щ и н а Напрасно. Безотрадные виденья Меня пугают, но молчать нельзя. Ты видишь, женщины нагие бродят, Поют и пляшут без стыда? А л е к с е й (с ужасом) То ведьмы? Исходят плачем, словно пред Христом, Распятым на кресте, и тянут руки, Хватаясь за меня - спасти или убить? О, Боже милостивый, что же это? Любовь сих женщин тяжелей, чем гнев Отцовский, праведный, могучий, к жизни Взывавший постоянно, но не к смерти. (Распластывается на полу.) АКТ V Сцена 1 Санкт-Петербург. Летний дворец. Май 1719 года. У закрытой двери в царские покои денщики и генерал Брюс. 1-й д е н щ и к Который день в печали пребывает; Не ест, не пьет, и видеть никого Не хочет; да не может, точно силы Оставили его совсем от горя. Б р ю с Я понимаю, государь в печали; Мы все в печали. Время же, однако, Не терпит, я приехал, чтоб отбыть На Аландский конгресс, где целый год В баталиях словесных безуспешно Проводим дни; а лучше пушки вновь Заговорят, чтоб мира нам достичь. 2-й д е н щ и к Он в думы погружен; в какие, трудно Сказать, когда в молчаньи он стоит Иль сидя, словно дремлет, вздохи шумно Порою поднимая, будто долго И вовсе не дышал... 3-й д е н щ и к В печаль и раньше Его величество впадал, но после С поспешностью великой брался вновь Он за дела, уверовав, что Бог И Правда - с ним, иначе что успел бы Свершить один за краткий жизни срок. Б р ю с (2-му денщику) Василий! Загляни. С делами можно И подождать, пожалуй, но кручина Безмерная ведь пагубна для жизни. 2-й денщик открывает дверь и останавливается в удивленьи. 1-й д е н щ и к Проделав черную работу сам, Наследника он ищет и не видит: Сын старший предал; младший взял и умер. П е т р (носится по комнате) То горе пережил, печаль во гневе Мешая; точно зуб больной сам вырвал Да у себя же самого, поди; Хоть горе, а все легче, худших бедствий России, может, минуть удалось. Но младший сын - безвинный, нежный ангел - С чем он явился в мир сей? Что унес? (У двери, но словно никого не видя.) О, тайны гроба, что храните вы? Истлевшие останки, кости, череп - И больше ничего? А что душа - Всего лишь тень останков сих при свете? Ребенок, муж иль старец - все едино, Когда нет жизни, пусть душа бессмертна, Всего, как тень сей жизни, что была? И Бог - всего лишь темный облик мира? Иль светлый, исчезающий при свете? Б р ю с О, государь! Какие мысли! Жаль, Нет времени мне вдуматься и вставить Мои раздумья на сей счет. Я прибыл С конгресса в Аландах. Переговоры Со смертью Карла и его министра... П е т р Дела потом. Дай мне придти в себя. Здоров я, видишь, но состав души, Прозрачный, чистый, помутнев, распался, Как в зеркале разбитом, - как собрать? 1-й д е н щ и к (шепотом) Василий! Позови скорей царицу. |
