К а т е р и н а И правда, князь. М е н ш и к о в А где же Алексей? К а т е р и н а Вот он подъехал. Нынче уезжает. М е н ш и к о в Небось, он рад-радешенек. М е н ш и к о в С отцом бедняге трудно. Нам легко? Входит царевич Алексей; замечая Меншикова, смущается. А л е к с е й (кланяясь) Мадам. И князь здесь. Я не знал, простите. К а т е р и н а (про себя) Он думает, у нас свиданье? Боже! М е н ш и к о в Пожалуй, Катерина, мы закусим С царевичем. К обеду будет кстати. А л е к с е й О, нет, не надо. Пить я не люблю. М е н ш и к о в А что, компания не та, царевич? А л е к с е й (свысока) О, обижаете меня вы, князь. М е н ш и к о в Так выпьем водочки. Отец твой любит, Когда ты весел, незлобив и прост. К а т е р и н а Каков он сам повсюду и со всеми, Правдив и прост, исполненный величья. А л е к с е й Так он и царь. М е н ш и к о в И ты взойдешь на трон. Учись, пока есть у кого учиться. А то все взор опущен и молчишь. В личине скрытности и ум за разум Идет, как у Мазепы и случилось. Теперь и сам не рад, а нет возврата; У Карла добровольный пленник, рыщет, Как пес безродный, в страхе смерти лютой. Ведь у предателей один конец. А л е к с е й (усмехнувшись) Ну, куклу вздернуть, а затем поджечь - Не Божье наказание еще, А шутовство, прежалкое при том. М е н ш и к о в Да нет, прежалок прежде сам Мазепа, Что выкинул на старости-то лет, И в кукле он предстал весьма достойно, И весь народ превесело смеялся. А ты иного мненья, стало быть. Я думаю, Мазепа тоже... М-да! Катерина выбегает в сени, и с нею входит царь Петр с кожаной сумкой.
П е т р (сыну) Здесь книги и бумаги. Мусин-Пушкин Зайдет за ними, как в Москву приедешь. Дай знать ему. Здесь и письмо к нему. Прочти сейчас. А л е к с е й Дорогой, на досуге, Не лучше ль, государь? П е т р Сейчас. Мне важно, Чтоб ты все изъяснил, с моих же слов, Когда бы Мусин-Пушкин впал в сомненья. Ты видишь, шрифт я выправил? Но чисто, Где надо, не везде у них выходит. В письме я образцы вновь привожу, Не всех, а некоторых букв: где толсто, Где слишком тонко, снова завитки... Да ты не слушаешь меня, а жаль. Шрифт новый ведь для новых поколений. Ну, что мне делать, а? Помощники! Один со мной всему учился, сметлив, А грамоты не знает до сих пор. Другой ведь тоже толком не учился, Из-за войны оставшись дома, где От века лень с невежеством в почете. А все ведь бабки и попы! Ты с ними Взойдешь на трон? Все прахом полетит. Россию в монастырь ты превратишь, Когда ей впору расцвести, как сад? К а т е р и н а. Государь! Царевич молод. Пример отца, величайшего из смертных, ему пойдет уж непременно впрок. Иначе быть не может. М е н ш и к о в. Вы как хотите, а я выпью хоть кваса, хоть пива, а лучше - водки. П е т р. Катеринушка, налей-ка всем, да сядем за стол. А ты, сын, послушай меня напоследок. Понеже я, как смертный человек, сегодня или завтра могу умереть, я хочу сказать тебе, как говорил уже. Ты должен, при твоих летах, любить все, что содействует благу и чести отечества, верных советников и слуг, будут ли они чужие или свои, и не щадить никаких трудов для блага общего. Если ты, как я надеюсь, будешь следовать моему отеческому совету и примешь правилом жизни страх Божий, справедливость и добродетель - над тобою будет всегда благословение Божие, но если мои советы разнесет ветер и ты не захочешь делать то, чего желаю, то не признаю тебя своим сыном: я буду молить Бога, чтобы он наказал тебя в сей и будущей жизни! А л е к с е й (испуганно). Всемилостивейший государь-батюшка! Я помню ваши слова; то вы говорили мне после взятия Нарвы, когда я был и вовсе юн. Я еще молод и делаю, что могу. Уверяю ваше величество, что я, как покорный сын, буду всеми силами стараться подражать вашим деяниям и примеру. П е т р. Дай Боже! |
