Кидиппа. Как! Вас милей, сестра моя? Когда охотились вы вместе, Вас долго сравнивала я И, ничего не утая, Милее вы — скажу по чести. Скажите мне и вы, но искренне вполне: Ужели у меня одно предубежденье, Когда я думаю, что что-то есть во мне, Способное внушать порою восхищенье? Аглавра. Вы, милая сестра, — я в том убеждена — Могли бы вызвать страсть своею красотою. Достоинств всяческих у вас душа полна. Я к вам пристрастна, и, не скрою, Я в вас была бы влюблена, Не будь я вашею сестрою. Кидиппа. Но почему ж ее предпочитают нам, И почему сердца сдаются ей без боя, Желаний, вздохов дань нам не несут к ногам, Влюбленной нас не чтут хвалою? Аглавра. Все женщины согласны в том, Что уж не так она прелестна, И если юноши горят пред ней огнем, Причина этому известна. Кидиппа. Она и мне ясна. Могу предполагать, Что скрыто нечто здесь, и это не случайно. Способность всех воспламенять Мне свойством кажется весьма необычайным. Нет, фессалийские есть в этом деле тайны: [62]Ей кто-то должен был способность даровать Сердца всех юношей пленять. Аглавра. О нет, сестрица, я держусь иного мненья: То, что влечет сердца неотразимо к ней, — Лишь тонкая игра изменчивых очей, Лишь видимость девичьего смущенья. Улыбкой нежною своей Она сулит благоволенье Почти любому из людей. Да, славу мы свою, конечно, потеряли. Теперь не те уж времена, Когда привязанность любви была дана И в девах строгий нрав пороком не считали. От этой гордости, что нам к лицу была, В наш столь презренный век спустились мы в низины. Судьба уж ничего нам больше не дала, Как только хитростью тревожить ум мужчины. Кидиппа. Да, в этом весь секрет. И вы, должна сказать, Его скорей меня могли понять. Благопристойности у нас уж слишком много. К нам юноши, сестра, боятся подойти — Привыкли с ними мы блюсти Честь пола нашего и честь рожденья строго. Мужчины ценят смех, их более сейчас Надежда, чем любовь, конечно, привлекает; Вот почему, сестра, от нас Психея всех влюбленных похищает. Поступим, как она. Что с веком спорить нам? Мы тоже можем быть смелее. Забудем чопорность былую поскорее, Что к молодым так не идет годам! Аглавра.
Согласна я, и цель для испытанья Я выбрала достойную вниманья. Два принца прибыли из стран чужих, И оба так милы, так полны обаянья, Что я… Но видели вы их? Кидиппа. Ах, милая сестра, без указанья В них принцев чувствуешь прямых! Аглавра. Мне кажется, сестра, себя не унижая, На чувства их мы властны отвечать. Кидиппа. Принцесса без стыда полюбит их любая И сердце может им отдать. Аглавра. Ах, вот они! Я в восхищенье! Какая поступь! Вид какой! Кидиппа. Все то, о чем болтали мы с тобой, В них получает подтвержденье. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Те же, Клеомен и Агенор. Аглавра. Что заставляет вас, о принцы, так спешить? Вы нас ли избегаете, робея? Клеомен. Сказали нам, что, может быть, Здесь явится сама Психея. Аглавра. Ужели в сих местах отрады нет для вас И вы ее лишь ждете появленья? Агенор. Места приятны нам, но ищем мы сейчас Одну Психею в нетерпенье. Кидиппа. Наверно, спешные дела Влекут вас, если вы полны такого рвенья? Клеомен. О, если бы она скорей пришла! Зависит от нее желаний всех свершенье. Аглавра. Конечно, было бы нескромностью считать, Что тайну эту нам вы можете сказать… Клеомен. Нам не к чему пред вами здесь таиться. Как ни скрывай ее, нет тайны той ясней. Сударыня! Не долго тайне длиться, Когда любовь сокрыта в ней. Кидиппа. Короче говоря, вам надобно сознаться, Что оба вы в Психею влюблены? Агенор. Нам чувству этому приятно подчиняться; Мы оба сердце ей сейчас открыть должны. Аглавра. Довольно странно нам услышать речи эти — Прямых соперников в согласии найти. Клеомен. Нет невозможного на этом свете, Для истинных друзей другого нет пути. вернуться Нет, фессалийские есть в этом деле тайны. — Фессалия считалась в древности страной колдунов и прорицателей. |
