Анжелика. Ты мне не откроешь?

Барбулье. Нет, не открою.

Анжелика. Ах, мой миленький муженек! Открой, открой, голубчик!

Барбулье. У, крокодил, змея подколодная! Ты меня ласкаешь, чтоб тут же ужалить!

Анжелика. Открой! Ну открой!

Барбулье. Прощай! Vade retro, Satanas![167]

Анжелика. Ах так? Значит, ты не откроешь?

Барбулье. Нет.

Анжелика. И у тебя нет никакой жалости к женушке, которая так тебя любит?

Барбулье. Нет, я непреклонен. Ты меня оскорбила, а я мстителен, как тысяча чертей, значит, очень мстителен. Я неумолим!

Анжелика. Ну так знай же: если ты разозлишь меня и доведешь до крайности, я такого натворю, что ты потом всю жизнь будешь каяться.

Барбулье. Что же ты, моська, сделаешь?

Анжелика. А вот что: если ты мне не откроешь, я убью себя на пороге дома. Мои родители, конечно, придут сюда перед сном, чтобы убедиться, помирились ли мы, найдут меня мертвой, и тебя повесят!

Барбулье. Ха-ха-ха! Вот дурища! Кто же из нас больше пострадает? Нет-нет, ты не так глупа, чтобы отмочить такую штуку.

Анжелика. Значит, ты мне не веришь? Смотри, смотри: вот я подняла нож. Если ты мне не откроешь — я вонжу его себе в сердце.

Барбулье. Эй, осторожней! Он острый!

Анжелика. Не откроешь?

Барбулье. Я тебе двадцать раз сказал: ни в коем случае. Убивай себя, подыхай, убирайся к черту — мне все равно.

Анжелика (делает вид, что наносит себе удар). Ну, прощай… Ах! Я умираю!

Барбулье. Неужели она так глупа, что и вправду пырнула себя ножом? Надо взять свечу и посмотреть.

Анжелика (сама с собой). Сейчас я тебя проучу. Если только мне удастся шмыгнуть в дом, пока он будет здесь меня искать, — мы квиты.

Барбулье выходит из дома. Анжелика вбегает в дом.

Барбулье. Ну, не говорил ли я, что она не такая дура? Покойница, а бегает рысью. А все-таки она здорово меня напугала. Хорошо сделала, что улепетнула: найди я ее здесь живой, то после всех страхов, которые я из-за нее вытерпел, я поставил бы ей пять-шесть пиночных клистиров, чтобы отбить охоту к подобным глупостям… Однако надо идти спать… Что это? Ветер захлопнул дверь. Эй, Като, Като!.. Отвори!

Анжелика. Като, Като! Что тебе нужно от Като? И откуда ты взялся, господин пропойца? Вот сейчас мои родители придут и узнают про тебя всю правду. Бурдюк с прокисшим вином, негодяй! Не вылезаешь из кабака, оставляешь жену с малыми детьми, не заботишься о них, а они день-деньской ждут тебя не дождутся.

Барбулье. Открой, чертова кукла, а не то я голову тебе разобью!

Те же, Горжибюс и Вильбрекен.

Горжибюс. Что тут такое? Опять споры, ссоры и раздоры?

Вильбрекен. Что ж, вы так никогда и не помиритесь?

Анжелика. Нет, вы полюбуйтесь на него! Он на ногах не стоит. Только что заявился, поднял крик, грозит мне…

Горжибюс. Да, правда, поздновато вы домой возвращаетесь. Вам, как доброму отцу семейства, подобает приходить домой пораньше и жить со своей женой в мире и согласии.

Барбулье. Пусть меня черти унесут, если я выходил из дому! Спросите вот у этих господ, которые сидят в партере. Это она только что вернулась. О, сколь угнетена невинность!

Вильбрекен (к Барбулье). Полно, полно! Помиритесь! Попросите у нее прощения.

Барбулье. Мне — извиняться? Да ну ее к черту! Я вне себя от бешенства.

Горжибюс. Подойди, дочь моя, поцелуй своего мужа, и будьте добрыми друзьями.

Те же и доктор.

Доктор в ночном колпаке и ночной сорочке высовывается в окно.

Доктор. В чем дело? Вечно шум, гам, ссоры, споры, раздоры, перепалки и препирательства! В чем дело, что случилось? Покоя от вас нет.

Вильбрекен. Пустяки, господин доктор! Все пришли к согласию.

Доктор. Кстати, о согласии. Хотите, я вам прочту главу из Аристотеля, где он доказывает, что все части вселенной зиждутся на существующем между ними согласии?

Вильбрекен. А это очень длинно?

Доктор. Нет. Страниц шестьдесят-восемьдесят — не больше.

Вильбрекен. Прощайте, спокойной ночи, премного вам благодарны!

Горжибюс. Обойдемся и без этого.

Доктор. Не хотите?

Горжибюс. Нет.

Доктор. Ну, прощайте, иными словами — спокойной ночи! Latine, bona nox.[168]

Вильбрекен. А мы давайте вместе поужинаем.

Перевод Г. Бояджиева

ГОРЖИБЮС.

ЛЮСИЛЬ

его дочь.

ВАЛЕР

возлюбленный Люсиль.

САБИНА

двоюродная сестра Люсиль.

АДВОКАТ.

ГРО-РЕНЕ[169]

слуга Горжибюса.

СГАНАРЕЛЬ

слуга Валера.

Валер, Сабина.

Валер. Ну что ж, Сабина, какой совет ты мне дашь?

Сабина. У меня для вас много новостей. Дядя решительно настаивает, чтобы моя кузина вышла замуж за Вильбрекена. Дело зашло так далеко, что их поженили бы хоть сегодня, если бы она не любила вас. Но так как кузина открылась мне в своей любви к вам да к тому же мы доведены до крайности скупостью моего противного дядюшки, то, чтобы отложить свадьбу, мы решились вот на какую затею. Кузина притворилась больной, а старикашка, которого не так уж трудно обмануть, послал меня за лекарем. Хорошо было бы направить к Люсиль кого-нибудь из ваших верных друзей, предварительно растолковав ему суть дела, — пусть он посоветует больной дышать свежим воздухом. Простофиля не преминет поселить ее в домике на краю сада. Таким образом, вы могли бы сговориться за его спиной, пожениться и предоставить ему ругаться до хрипоты вместе с его Вильбрекеном.

Валер. Трудно найти так быстро надежного лекаря, да еще чтобы он согласился рисковать ради меня! Я такого не знаю.

Сабина. Я придумала. Что если вы нарядите лекарем своего слугу? Одурачить нашего простофилю легче легкого.

Валер. Боюсь, что этот олух все испортит. Но раз никого другого нет, придется обратиться к нему. Прощайте! Пойду поищу его.

Сабина уходит.

Где сейчас околачивается этот чертов висельник?.. А, да вот и он!

Валер, Сганарель.

Валер. Ах, мой милый Сганарель, как я рад тебя видеть! Ты мне нужен для одного очень важного дела. Но только я не знаю, что ты умеешь…

Сганарель. Что я умею, сударь? Доверьте мне ваше важное дело или какое-нибудь другое серьезное поручение: например, пошлите меня посмотреть, который час на башенных часах, узнать, сколько стоит масло на базаре, напоить лошадь, — тогда вы узнаете, что я умею делать.

Валер. Это все не то. Мне надо, чтобы ты изобразил доктора.

Сганарель. Доктора, сударь? Я готов сделать все, что вам угодно, но изображать лекаря? Слуга покорный! Вот уж это нет! С какого конца здесь подступиться-то, господи? Право, сударь, вы смеетесь надо мной.

Валер. Если согласишься, я дам тебе десять пистолей.

Сганарель. Ну, за десять пистолей я не откажусь быть даже лекарем. Хотя, видите ли, сударь, не такой уж у меня ловкий умишко, по правде говоря. А когда я стану лекарем? Куда же мне идти?

Валер. К старикашке Горжибюсу — осмотреть его больную дочь. Но ведь ты олух — вместо того чтобы сделать, как велено, такого натворишь…