Эрифила. Уходите, Сострат, уходите! Если вы хотите, чтобы я вспоминала о вас, значит, вы не дорожите моим покоем.

Сострат. Ах, принцесса, если ваш покой…

Эрифила. Говорят вам, уйдите, Сострат, пощадите мою слабость, не вынуждайте меня изменить мое решение.

Сострат удаляется.

Эрифила, Клеониса.

Клеониса. Принцесса! Я вижу, вы чем-то опечалены. Хотите, ваши танцоры, так хорошо умеющие передавать все движения души, покажут вам сейчас свое искусство?

Эрифила. Я согласна, Клеониса. Пусть они изображают что им угодно, а меня оставят с моими мыслями.

Четыре пантомима, чтобы показать свое искусство, жестами и телодвижениями изображают душевную тревогу юной принцессы Эрифилы.

Танец четырех пантомимов.

Клитид, потом Эрифила.

Клитид. Куда направить стопы? Куда пойти? Где бы я сейчас мог найти принцессу Эрифилу? Ведь это немалое преимущество первому принести подобную весть… А, вот и она!.. Принцесса! Имею честь объявить вам, что небо только что даровало вам супруга.

Эрифила. Не мешай мне, Клитид, предаваться моей злой кручине.

Клитид. Простите, принцесса, но я думал услужить вам сообщением, что небо назначило вам в супруги Сострата. Но, я вижу, вам это неприятно, а потому я беру свои слова назад и немедленно удаляюсь.

Эрифила. Клитид! Полно тебе, Клитид!

Клитид. Я не хочу мешать вам, принцесса, предаваться вашей злой тоске.

Эрифила. Постой, говорят тебе, иди сюда! Что ты хотел мне сказать?

Клитид. Ничего, принцесса. Иной раз торопишься что-нибудь сообщить великим мира сего, а им, оказывается, это безразлично. Прошу меня извинить.

Эрифила. Как ты жесток!

Клитид. В другой раз буду осторожнее, а то как бы не помешать вам.

Эрифила. Ты меня пугаешь. Что ты хочешь сообщить мне?

Клитид. Пустяки, принцесса, это насчет Сострата, я вам расскажу в другой раз, когда вы будете не так озабочены.

Эрифила. Да не мучь же ты меня, поведай мне свою весть!

Клитид. Вам очень хочется узнать ее, принцесса?

Эрифила. Да, и как можно скорее! Что ты можешь сообщить мне о Сострате?

Клитид. Необычайное приключение, которого никто не ожидал!

Эрифила. Да говори же, в чем дело!

Клитид. А это не помешает вам, принцесса, предаваться вашей злой кручине?

Эрифила. Да ну же!

Клитид. Вот что я хотел вам сказать, принцесса. Ваша матушка шла с небольшой свитой в лесу, по одной из тех тропинок, которые столь приятны для прогулок, как вдруг страшный кабан (эти противные кабаны причиняют много хлопот, их следовало бы изгнать из охраняемых лесов), как вдруг страшный кабан, преследуемый, вероятно, охотниками, выбежал на дорогу, по которой мы шли. Быть может, для украшения моего рассказа мне бы следовало подробно описать кабана, но я думаю, что дело обойдется и без этого, — скажу лишь, что это было преотвратительное животное. Он перебегал нам дорогу. Благоразумнее всего было бы ему в этом не препятствовать и не искать с ним столкновений, но принцесса пожелала выказать меткость, пустила в него дротик, не в обиду ей будет сказано — не очень удачно, и слегка ранила его чуть повыше уха. Кабан, очевидно, плохо воспитанный, имел наглость на нас броситься. Нас, несчастных, тут было двое, не то трое, и мы побледнели от страха. Каждый бросился к ближайшему дереву, беззащитная принцесса осталась одна перед разъяренным зверем, но в это мгновение явился Сострат, как будто его послали боги.

Эрифила. И что же, Клитид?

Клитид. Не надоел ли я вам, принцесса? А то ведь можно отложить до другого раза.

Эрифила. Скорей досказывай!

Клитид. А мне и правда не много осталось досказать. Я маленько струсил, и потому не все подробности боя мне известны. Одно могу вам сказать наверное: когда мы вышли, то увидели, что мертвый кабан с распоротым брюхом лежит в луже крови. Ликующая принцесса называла Сострата своим спасителем, а вашим достойным и счастливым супругом, которого вам судили небеса. Услышав эти слова, я решил, что этого достаточно, и поспешил первым принести вам радостную весть.

Эрифила. Ах, Клитид, ничего более приятного ты не мог мне сообщить!

Клитид. За вами идут, принцесса.

Те же, Аристиона и Сострат.

Аристиона. Я вижу, дочь моя, что ты уже знаешь все. Боги произнесли свое слово гораздо раньше, чем мы могли бы ожидать. Грозившая мне опасность не замедлила открыть нам их волю. Они несомненно приняли участие в этом выборе, так как предпочтение оказано личным достоинствам и заслугам. Ты ничего не имеешь против, дочь моя, в награду за спасение моей жизни отдать свое сердце, ты не откажешься выйти замуж за Сострата?

Эрифила. Из рук богов и из ваших рук, матушка, я могу получить только нечто весьма мне приятное.

Сострат. О небо! Не сон ли это, волшебный сон, которым боги хотят меня утешить? Не настанет ли ужасное пробуждение, которое вновь обнаружит все мое злополучие?

Те же и Клеониса.

Клеониса. Принцесса! Спешу сообщить вам, что принцы, которых Анаксарх до последней минуты тешил надеждой, что они станут наконец избранниками принцессы, услышав о случившемся с вами, обрушили всю свою ярость на него. Слово за слово, страсти разгорелись, и принцы нанесли ему несколько ран. Оправится ли он от них — неизвестно… А вот и они…

Те же, Ификрат и Тимокл.

Аристиона. Принцы! Вы прибегаете к непозволительному насилию. Если Анаксарх вас оскорбил, то я сумела бы в этом разобраться.

Ификрат. Скажите, принцесса: можно ли ожидать от вас справедливости по отношению к Анаксарху, если вы так несправедливы по отношению к нам?

Аристиона. Но вы же сами решили подчиниться или велению неба, или склонности моей дочери?

Тимокл. Да, принцесса, мы подчинились бы выбору между принцем Ификратом и мною, но мы не потерпим отказа нам обоим.

Аристиона. Но если каждый из вас мирился с тем, что его могут предпочесть сопернику, что же может быть для вас неожиданного в том, что произошло? И много ли значат для каждого из вас интересы соперника?

Ификрат. Да, принцесса, много. Когда предпочитают равного тебе человека, в этом есть все-таки нечто утешительное. А ваше ослепление просто невероятно.

Аристиона. Принц! Я не желаю ссориться с человеком, который оказал мне столько услуг. Покорнейше прошу вас укротить свой гнев. Благоволите вспомнить, что о заслугах Сострата знает вся Греция, а то высокое положение, до которого его ныне возносит небо, уравнивает его с вами.

Ификрат. Да-да, принцесса, мы будем это помнить, но, быть может, и вы когда-нибудь вспомните, что два оскорбленных принца — противники опасные.

Тимокл. Быть может, принцесса, вам недолго придется злорадствовать.

Аристиона. Я прощаю вам эти угрозы, так как их порождает любовь, считающая себя оскорбленной. Мы же будем спокойно любоваться пифийскими играми. Пойдемте туда, дабы увенчать торжественным зрелищем этот необыкновенный день.

Пифийские игры.

Сцена представляет нечто вроде огромного амфитеатра с высоким сводом в глубине; наверху — занавешенная трибуна; вдали — жертвенник. Через портик входят под звуки скрипок шесть полунагих исполнителей жертвоприношения с секирами на плечах; их сопровождают два жреца и жрица со свитой.