3. «Звезды и палуба корабля…» Звезды и палуба корабля — Это большая дорога любви. Так исчезай за кормой, земля, Память о верностях береговых. Трепет машины и трепет губ. Шаткая палуба. Час шальной. Память осталась на берегу. Губы тому, кто сейчас со мной. Пусть черноморских зеленых вод Пенный наш след разобьет разбег Знаю, любовь придет и уйдет, Звезды и палубу взяв себе… 4. «На небе звезды. В Тифлисе огни…» На небе звезды. В Тифлисе огни. Видишь два неба и города два. Между небом и городом мы одни, Балкон наш причален едва-едва… Ты хочешь, желаньем и волею ночи Сниму его с якоря на полет? И кровь моя отвечает: «Хочешь!» — И ветер горячий в голову бьет. Пилот и механик ушли в духан Пить до зари. Скорей! Рокочет зурна и стучит барабан, Это нам: сигнальная трель. Свидетели тополи и кипарис, Срываемся и плывем! Город уходит вниз… Горы встают горбом… Летим, только кровь стучит Да кружится голова. — Как руки твои горячи! — — Вернемся на землю. — Молчи! Наш дом в темноте, наши судьбы сошлись, Нас музыка вяжет нежней и короче. Над нами звездами пылает Тифлис… Под нами созвездия южные ночи… 5. «К чему прикосновенье? Воздух…» К чему прикосновенье? Воздух Горяч и напоен желаньем… И музыка касается обоих нас И вяжет нас крылами легких птиц… Еще мгновенье, упадем на землю, Как яблоко, сорвавшись, канет ниц… 6. «Оторван от рук моих…» Оторван от рук моих, В тюрьме, в тюрьме, Оторван от рук моих, Лежишь во тьме. За тремя стенами, за желтой Курой, Лежишь в темноте, черноглазый мой. Метехский замок тебя стережет — Река под решетками счет ведет. Она ударяется о гранит, Она торопится и спешит, Она считает на ходу, Она говорит: «Иду, иду». Немало она насчитает дней, Но я считаю еще быстрей. Года и столетья считаю тоскуя — Мы ведь не кончили поцелуя. <1925> «Ты спрашиваешь, почему…» Ты спрашиваешь, почему Я не пишу тебе стихов: Тебя я слишком берегу, Моя последняя любовь. Но я могла бы написать Сто тысяч самых лучших строф, И в каждой только о тебе, Моя последняя любовь. Я суеверна и скупа, Мне ревность жжет и сушит кровь, Я не хочу тебя терять, Моя последняя любовь! Чтоб только женщинам другим Не рассказать, не выдать лишь Вкус губ твоих и те слова, Что ты в беспамятстве твердишь. Пускай отсохнет мой язык, Пусть руку отсекут мою: Не напишу тебе стихов, Пока тебя не разлюблю. <3 октября 1926> Письмо
— Мальчик легкий и крылатый, Покровитель всех влюбленных, Письмоносцем был когда-то, Первым был из почтальонов. Мы его сослали в ссылку В библиотеки, в музеи, — Писем срочную рассылку Мы и без него имеем. Что нам крылья перяные! Алюминий тоже прочен! Поцелуй через пустыни Другу шлем воздушной почтой. Так я думала обманно, Поджидая почтальона, Глядя в невские туманы С высоты многооконной. Не во сне, не в ночи дремкой, — В твердой памяти то было: На звонок сухой и громкий Двери быстро отворила, — Но из пальцев почтальонши Взяв конверт большой и белый (Дробь мгновения, не больше, В это время пролетела), Я узнала в ней, кудрявой Как мальчишка, большеротой, Образ дерзкий и лукавый Краснощекого Эрота. <18 октября 1924> Разлука Теперь — прощай В последний раз! Расстаться нам Приходит час. Нам не грозит Ни нож, ни яд, Нас не смутит Ни муж, ни брат. Я рук твоих Любила гнет, Твои слова И алый рот. Но не буди Во мне любовь: Что было, То не будет вновь. Мне на плече Оставь укус И поцелуя Соленый вкус. Когда пройдет На коже след, Исчезнет память Минувших лет. <1926> |
