— А вот и Хантук Здесь уже территория Тамара Эдид-жева Я вас высажу и поеду назад,— прервал его раздумья Дорофеев

Шукаев выпрыгнул на дощатый настил рыбачьего причала

—  Вот тропка,— сказал участковый.— По ней метров двести пройдете вверх, потом повернете направо и сразу увидите правление колхоза.

—  А сельсовет? — спросил Жунид.

—  Сельсовет — в Афипсе. В нескольких верстах от Хан-тука. Ну, бывайте.

—  Спасибо. До свиданья.

Тропинка шла по вербовой роще. Аул укрылся за высо­кой земляной дамбой, предохраняющей его от воды во время весеннего паводка на Кубани. Жунид взобрался на дамбу и осмотрелся. Островок торчал из воды не более как в ста метрах от берега. С дамбы была видна и часть домика. Изда­ли он вовсе не казался таким уж ветхим, как расписал До­рофеев. Правда, камышовая кровля потемнела и прогнулась, но турлучные стены с облупившейся глиной еще держались крепко... «Нечего мне там сейчас делать»,— подумал он и зашагал дальше.

Возле правления колхоза Шукаева ждало неожиданное приключение. Он вообще часто умудрялся оказываться в центре каких-то событий, не всегда имеющих прямое отно­шение к его непосредственным занятиям в данный момент. Размышляя иногда, хорошо это или плохо, Жунид ни к како­му выводу прийти не мог, хотя именно благодаря этому рас­крыл не одно преступление.

Когда он подходил к кирпичному зданию правления кол_: хоза, там было довольно шумно. На скамейке перед дотом сидел милиционер с двумя зубиками в петлицах плаща и наблюдал за происходящим во дворе. Приземистый адыгеец в золотистом курпее и коричневой черкеске стоял неподале­ку от него и, жестикулируя, ораторствовал перед нескольки­ми мужчинами, собравшимися возле крыльца. В руках у них были чемоданчики или ящики, по-видимому, с инструментами.

Шукаев остановился. Говорил человек в черкеске по-ады­гейски

[7]

. Жунид понял, что утеряны ключи от какого-то сей­фа, и собравшиеся — слесари и кузнецы, которых созвали сюда, чтобы открыть сейф. Он подошел к милиционеру, ока­завшемуся участковым Гамаром Эдиджевым, и спросил, в чем, собственно, дело.

— Это председатель, Мусса Чемсо,— ответил Эдиджев, кивнув на мужчину в черкеске, который уже входил в дом, сопровождаемый слесарями.— Единственный ключ от сейфа уронил в воду, а в сейфе — банковская ссуда...

В это время изнутри домика раздались удары кувалды по металлу.

—  Что же они, черти, делают? — нахмурился Жунид и вошел внутрь.

—  Оставьте,— взял он за руку размахнувшегося было молотком крепкого молодого парня.— Зачем портить казен­ное имущество.

—  Кто вы? — сурово спросил Мусса Чемсо, скептичес­ки оглядев Жунида.— И что вам здесь нужно?

—  Я помогу вам,— просто ответил Жунид.

— Откроете?

      -Да.

Председатель недоверчиво покачал головой, потом ух­мыльнулся.

—   Пробуйте. Из этих никто не берется. А я от своих слов не отказываюсь: если откроете, не сломав замка,— сот­ню рублей плачу.

Шукаев достал из сумки инструменты, подаренные ему Семеном Дуденко. На всякий случай они всегда были при нем. Потом мельком бросил взгляд на собравшихся в комнате мастеров, отметив про себя, что среди них нет такого, кото­рый косил бы на один глаз, и подошел к сейфу.

Замок был старый, дореволюционного производства. Те­перь таких не делали. «Система — двусторонняя,— пробор­мотал он,— три сувальда, значит. Это — шесть рабочих пло­щадок и одна — для ригеля». Осторожно вправил пластинки Семена в продолговатую скважину и легко повернул инстру­мент слева направо. Внутри щелкнула пружина. Лязгнула задвижка. Докрутив ручку до отказа, Жунид открыл дверцу.

—   Валлахи, азанабза!

[8]

— не сдержался председатель.— Здорово!

Слесари и кузнецы, переговариваясь, стали расходиться. Председатель подозвал завхоза, высокого красивого адыгей­ца с крупными чертами лица, и, распорядившись о составле­нии акта в присутствии Эдиджева, жестом пригласил Жуни­да в свой кабинет. Завхоз проводил Шукаёва изучающим взглядом.

—   Кто вы, хотелось бы узнать? — с интересом спросил Чемсо.

— Сотрудник угрозыска,— охотно ответил Жунид, по­казывая удостоверение.— Я просил бы вас выделить мне на пару деньков комнату для работы и помочь с ночлегом. Что же касается награды за сейф, то, если вы не раздумали, всю сумму раздайте наиболее активным осодмильцам на покупку сапог.

— О, уий-уиу, чалетерез!

[9]

— пробормотал председатель. И вдруг широко улыбнулся: — Нет, не раздумал. Такой при­вычки не имею. Сейчас передам деньги Тамару, пусть выдаст по ведомости лучшим ребятам. А вы — славный малый..   И вот что: работайте в этой комнате. Мы с Озармасом пока займемся делами. О ночлеге позаботимся. Не беспокойтесь. До вечера!

На пороге появился Эдиджев. Только теперь Жунид со­поставил его фамилию с афипским делом, о котором в общих чертах уже знал, и стал поздравлять участкового с премией за энергичные действия по раскрытию грабежа.

Добродушное лицо Тамара потемнело.

— Тому, кто кричал «ура», дали полный оклад. Дараеву и мне — по ползарплаты, а Куваеву — одно спасибо. Но не в этом дело, я ведь не из-за денег.

— Что же вас тревожит?

Тамар рассказал о своих сомнениях. Как и Дараев, он не верил в причастность Лялева и Чухова к ограблению. Не сказал он ничего потому, что побаивался Ивасьяна А те­перь — стыдно.

Жунид посоветовал ему письменно изложить свои сооб­ражения и переслать по инстанции.

—  А пока вызовите мне Леонида Кудрявцева, сына здеш­ней учительницы. Вместе с учителем. И еще, Тамар: пока я буду занят с ними, соберите хотя бы самые общие сведения обо всех охотниках и любителях рыбной ловли!..

Участковый отправился выполнять поручение

Вечером Жунид долго не мог заснуть, ворочаясь на ши­рокой постели в кунацкой у Озармаса Тугужева. Завхоз на­стоял, чтобы приезжий чекист провел ночь в его новом доме.

Дом Озармаса действительно производил впечатление. На высоком фундаменте, выложенном из розоватого кирпича в расшивку, с черепичной крышей и водосточными трубами из оцинкованного железа, он казался чересчур барским и каким-то чужим на узенькой улочке аула, уставленной покосивши­мися, подслеповатыми домишками. Широкая застекленная веранда внутри разделялась перегородками на четыре неболь­шие секции, по числу комнат. Из одной дверь вела в поме­щение, которое хозяин, любезно улыбаясь, предоставил Жу-ниду. Это была специальная комната для гостей. В углу сто­яла аккуратно заправленная железная кровать. Над ней ви­сел облысевший ковер с изображением мечети Между дву­мя окнами — крашеный стол, на нем небольшое зеркало с подставкой. У противоположной стены — такая же кровать. Бедная обстановка комнаты как бы свидетельствовала, что хозяин ее, много лет строивший этот дом (о чем Озармас несколько раз говорил Жуниду), ухлопал на него все свои сбережения.

Семья Озармаса Тугужева состояла всего из трех чело­век — жены его Чаб, сморщенной, рано постаревшей женщи­ны, и дочери Рахмы. Видел ее Жунид мельком, потому что по адыгейскому обычаю женщины не должны присутствовать, когда мужчины ведут деловой разговор. Но она показалась ему довольно хорошенькой.

Озармас велел накрыть стол прямо в кунацкой. Жунид от выпивки отказался, и хозяин один почти опустошил пол-литровую бутылку водки. Однако он не пьянел, и его хитро­ватые глазки все время как бы ощупывали Шукаева. Гово­рил он неторопливо, изредка поглаживая бородку, подстри­женную клином. Жунид с первой встречи с Тугужевым не мог отделаться от мысли, что он его где-то видел. И только ког­да Озармас, плутовато прищурившись, напомнил о краже в поезде, Шукаев вспомнил. Ну конечно! Озармас Тугужев — владелец фибрового чемодана! Потом разговор перешел на недавние события. Завхоз рассказал, что сейф, который се­годня пришлось открывать Жуниду, правление получило в обмен на скакового рысака. Колхоз «Красный Октябрь», по­мимо полеводства, занимается и разведением верховых лоша­дей лучших скаковых пород. Ежегодно двадцать коней идет на поставки Красной Армии.