Мы с Таро проговорили целый час. Он выразил неуверенность насчет Диснейуорлда, но обещал рассматривать это как приоритетную проблему. А еще, по его мнению, автор Кодекса играл с девятью камнями-бегунками.

— Хотя это и кажется невероятным, — сказал он.

Я ответил, что полностью с ним согласен. Игра с девятью камнями имеет количество вариантов на 9 ⁹больше, чем игра с одним. А игра с одним камнем предполагает в среднем 10 ²⁴ходов. Так что игрок с девятью камнями мог сделать большее число ходов, чем существует электронов во Вселенной.

Около восьми часов Таро посадил меня перед монитором. Я вытащил табачок, втер в ногу и начал гонять три бегунка, прикидывая варианты и пытаясь найти что-нибудь напоминающее Кодекс. Дело оказалось трудным. Один из студентов Таро принес мне вегетарианские турноверы. Пришел Тони Сик. Таро рассказал ему о моих предположениях касательно двадцать восьмого. Он отправился в одну из изолированных комнат и принялся работать над этим. Позднее появились два ученика-складывателя. Не майя — то ли корейцы, то ли представители другой нации, склонной к играм. Я не знал ни того ни другого. Они уселись и взяли с места в карьер так, словно уже были крутыми специалистами.

Марена позвонила только в десять вечера. Видимо, долго проводила совещание со своими ребятами. Она немного побеседовала с Таро, а потом — минуты две со мной. Рассказала, что Майкл Вейнер, этот телевизионный специалист по майя, естественно, обозвал мои домыслы туфтой, а Лоренс Бойл (и кто это такой?) поговорил кое с кем в мэрии Орландо, но, поскольку ничего конкретного сообщить не мог, поднимать шум до поры до времени там не стали.

— Я не хотела упоминать о всяческих майяских заморочках, — объявила она. — Это сразу восприняли бы как «Поиск древних астронавтов» или что-то в этом роде.

В общем, Марена со своими сотрудниками подали наверх информацию, что Таро якобы получил неожиданные результаты моделирования. Дескать, чтобы подвести хоть какую-то научную базу под столь смелое заявление.

Профессор взял мою сторону и сказал миссис Парк, что менее всего желает выставить себя алармистом. Тогда как «Джед часто оказывался прав прежде» (Что ты имеешь в виду, говоря «часто», подумал я. Если хочешь поворошить историю с Мировой серией [177] 1992 года, то напряги мозги и вспомни: я тогда говорил, что попал пальцем в небо), а потому «стоит отнестись к его толкованию серьезно», добавил он.

— Встречаюсь с человеком из Департамента утром, — сказала Марена. — О результатах сообщу.

Я буркнул, мол, отлично, и вернулся к клавиатуре. У меня крепло убеждение, что Таро чего-то недоговаривает. Чего?

Я втер еще немного табачку, хотя под коленкой и без того гудело. Ощущение такое, будто нога отходит после того, как ты ее «заспал», как здесь говорят. Bueno. «Ахпаайеен б’ахе’лах к’ин ик».

Ну ладно.

Так что за вопрос я должен выбрать?

Чтобы задать правильный вопрос, нужно знать материал. Ты не можешь высказывать догадки о предмете, пока не поймешь, что он из себя представляет. Иногда вовсе не обязательно знать так уж и много, но кое-какие сведения необходимы. Обычно все сводится к чтению новостей в большом количестве. Я набрал «Заголовки».

Гм.

Я приписал гипотетического автора гипотетической катастрофы (мы называли его Доктор Икс) к черному. Массу народонаселения — к желтому. Себе, как обычно, взял красный, а белый оставил в резерве. Поскольку мы составляли прогноз всего на три дня вперед, я собирался использовать только три внешних ряда. Так. Я обозначил солнца.

Bueno.

На минутку я сосредоточился на моем уае — достаточно долго, чтобы почувствовать, как сжимаюсь. Я вроде уже говорил, что мой уай — улитка. Но я воображаю его морским огурцом, чтобы двигаться чуточку быстрее. Я бросил семена и пересчитал их, потом начал плыть к 28 числу — 9 Сотрясателя Моря, 9 Желтизны, — двигаясь вдоль линии неопределенности. Очень скоро мне пришлось прыгать. Трудно представить себе скачущий морской огурец, но если понаблюдать за ними в воде, выясняется, что они действительно перепрыгивают — неторопливо, с одного камня на другой. В общем, я думал, так оно и пойдет. Ясненько. Ну а теперь сюда. Нет. Ну нет, так нет, тогда сюда. Хотя постой, пожалуй, лучше сюда. Claro. [179]Он делает ход — я делаю. Тут он реагирует. Primero, segundo, [180]это происходит, потом они отзываются. Угу. Claro que sí… [181]Буэно. Нет, погоди-ка.

Черт. Я ощущал, как нечто бесформенное клубится в красноватом тумане, большие скопления нечетких очертаний безмолвно вращаются в медленном ритме. Но определить, что это такое, было невозможно.

Я играл четыре часа. Потом немного отдохнул. Потом засел еще на пять часов. К рассвету все мы, складыватели, столпились вокруг эспрессо-машины и стали сравнивать результаты. Они у всех оказались одинаковыми. Согласно общим выводам, в этом районе что-то случится в названный день. Однако конкретных данных мы не получили, и никто, предварительно не выяснив, что говорится на сей счет в Кодексе, не брал на себя смелость утверждать, что событие произойдет в Диснейуорлде. Играть больше я не мог, а потому прикорнул на полу изолированной комнаты, а домой приехал в полдень накануне Рождества.

Я поменял фильтры в машине. Подготовил мой комплект Вечного беженца — вдруг завтра начнется заваруха. Загрузил сверхсекретную программу Таро (он мне доверяет!) в мою собственную систему и вывел ее на потолочный экран. Мне потребовался час, чтобы ее запустить. Я стал играть, но не сумел продвинуться дальше прежнего. Все, что после двадцать восьмого, было покрыто мраком. Нет, не то чтобы выходило, будто мир накроется с опережением расписания, просто все причины и следствия было трудно прочесть. ОМОД тоже ничего не выдал, хотя никто из нас и не рассчитывал на это. Просто он слишком мало знает, подумал я. Сколько бы новостных потоков компьютер ни перерабатывал, их смысл до него все равно не доходил. Меня не волнует, во сколько игр этот железный парень может играть одновременно. Быстродействие — это еще не все.

Я не праздную Рождество. И Пасху, хотя и считается, что должен ее отмечать, поскольку занимаюсь своим cuarandero. [182]И дни рождения, и уик-энды, и все остальное. А на нынешнее Рождество я просто забил. Весь день провел за игрой. Снова и снова всплывали цифры вроде 84 209 219 и 124 030, но мне не удавалось их как-нибудь истолковать. Марена позвонила в шесть. Ее голос раздавался на фоне детских криков. Она сказала, что в Департаменте согласились двадцать восьмого объявить повышенный уровень опасности в Орандже, Полке, Осцеоле, Харди, Десото и высокогорных округах. Обещали, что полицейские подразделения и пожарные в этот день будут в состоянии эвакуационной готовности. Насколько я понял, они, если что случится, помогут людям бежать куда подальше. Иначе тут все застопорится, подумал я. Ну, эта дамочка Марена, видать, своего добилась. А мне делать еще что-нибудь? Или это «что-нибудь» только ухудшит положение?

К вечеру двадцать седьмого никто не продвинулся ни на дюйм. Я имею в виду ребят из лаборатории Таро. И себя, конечно. Меня посетила единственная идея — поработать еще с переводом Майкла Вейнера. Некоторые места из его текстов все еще вызывали у меня беспокойство, в особенности «струпосеятели». Я вроде уже отмечал, что это слово означает «колдун» или «шаман», но здесь оно скорее использовалось в качестве глагола типа «колдовать», а такое употребление, насколько мне было известно, не встречалось в майяских языках. Хотя в древнем языке дело обстояло иначе, но все же… В любом случае, я ни к чему путному не пришел. Что за ерунда, думал я. Ты придаешь этому слишком большое значение. Может, все это дело и выеденного яйца не стоит. Я сдался через две минуты до наступления времени Икс. То, что должно было случиться, уже произошло.