Большинство майяских слов написаны в соответствии с орфографией, рекомендуемой Гватемальской академией языков майя. Специалисты могут, однако, заметить, что некоторые слова переданы в чоланской традиции, использующей обычно «ч» вместо «к».

Апостроф означает гортанную смычку.

Ударение ставится на последнем слоге, однако оно ослаблено. Для смысловых оттенков используются повышение и понижение тона. В метрике языка распространено короткое двустишие; его определенную ритмику автор пытался передать в некоторых местах.

Слова на теотиуаканском имеют ударение на предпоследнем слоге, как, например, в названии города Теотиуакан.

Первое, что я увидел, была красная точка на бирюзовом поле. Потом выше и чуть левее появилась вторая, а под ней, совсем рядом, расцвела третья, затем еще и еще, пять, девять, тринадцать… Их становилось все больше, они расширялись, а соприкоснувшись, сливались и текли струйками, и наконец я понял, что это моя собственная кровь капает у меня с языка на синюю жертвенную бумагу.

Получилось, подумал я. Ничего себе!

На дворе не 2012 год. А 664-й. И сегодня 20 марта. Или, по майяскому календарю, 3 Сотрясателя Земли, 5 Дождевой Лягушки, одиннадцатого уинала, одиннадцатого туна, одиннадцатого к’атуна, десятого б’ак’туна. И сейчас 4.48 утра воскресенья.

Ммм.

Думаю, случившееся мало чем отличалось от любой другой капитальной смены образа жизни; осознание приходит только после отстраненной, внимательной переоценки событий, ну, что-нибудь типа: меня и в самом деле арестовывают, меня пырнули ножом, я женюсь, у меня родился ребенок, мне действительно делают тройное шунтирование, здания вокруг и вправду рушатся — и каждый раз тебе кажется, что ничего более серьезного не происходило ни с тобой, ни с кем другим. Hijo de puta, [1]мысленно выругал я себя. Потом поднял голову и посмотрел на небо через маленькую трапециевидную дверь. Оно приобрело фиолетовый предрассветный оттенок. Я никогда не видел столько звезд сразу, вплоть до четвертой величины. Звездные потоки, скопления, бесконечные миры… Да, смещения очевидны, но Таро так рассчитал время загрузки, чтобы кончик сигары Оцелота Один (Альгениб в созвездии Пегаса) оставался в четырехугольном проеме почти в прежнем положении — чуть правее центра. Слева от него на полпути к Хомаму сверкала новая звезда достаточной яркости, что позволяло идентифицировать ее как гамму Андромеды. Лет через сто она, вероятно, померкнет, иначе аль-Хорезми [2]упомянул бы ее.

«Неверомыслимохренительно!» — воскликнул я про себя.

Они и в самом деле все точно рассчитали. Кутеж продолжается в том же месте, но в другом времени. Хотя, конечно, мое местоположение во Вселенной изменилось. Впрочем, какая разница. Солнечная система прошла большое расстояние за 1347 лет, но я находился в той же точке Земли — в крохотной комнатке у вершины самой высокой пирамиды города Иш в центральной Гватемале. В департаменте Альта-Верапас, как назовут его спустя столетия. Сейчас на стенах святилища плясали ярко-желтые отблески факелов, колонки витиеватых глифов были гладкими, без изъянов, и многоцветными — черными, синими, карминовыми. А город внизу жил. Я слышал шум толпы, точнее, ощущал, как от ритуальных песнопений вибрируют камни. Суть в том, что, с моей точки зрения, я остался в пространстве на прежнем месте. Однако…

Ммм. Я чуть не сказал, что совершил огромный скачок назад во времени. Но мне не хотелось бы начинать с дурацких упрощений.

Грустная действительность заключалась в том, что вероятность путешествий сквозь века сводится к нулю. То есть в прошлое пути нет. Если ты хочешь поскорее попасть в будущее, просто заморозь себя. Но вернуться назад абсолютно, однозначно и категорически невозможно по ряду хорошо известных причин. Одна из них — «парадокс дедушки», суть которого в следующем: если ты, оказавшись в прошлом, случайно или намеренно убьешь своего деда еще до его близкого знакомства с твоей бабкой, твое рождение становится более чем проблематичным. Другая причина связана с законами физики: допустим, тебе удалось счастливо миновать роковой встречи с предками, но на твоем теле почти наверняка останутся некоторые молекулы, принадлежавшие более молодому «я». А одна и та же молекула не может находиться в двух разных точках одновременно. Третья причина — чисто механического свойства. Единственный путь в прошлое — это знаменитая «кротовая нора». [3]Но перемещать материю через «кротовую нору» — все равно что прокрутить вазу мейсенского фарфора через мясорубку. На выходе получим нечто смятое, искореженное или раздробленное, ни для чего не пригодное.

Но… но… есть и обходной путь.

Специалисты из лаборатории Уоррена утверждали: даже если нельзя отправить в прошлое вещество, то не исключены другие варианты. Пусть мы не можем протолкнуть через время материальный предмет — но кто мешает экспериментировать с иной субстанцией? Ведь есть что-то — и есть ничто. Грубо говоря, электромагнитное поле. И вот эти умники разработали способ проводить импульсы энергии через крохотную трубку Красникова. [4]И пришли к выводу: комбинация таких вспышек несет некоторую информацию. Да что там некоторую — массу информации. В сигнале, полетевшем назад, сквозь века, в закодированном виде содержалась целая эпоха очищенных воспоминаний, практически все, что создает иллюзию, называемую «самоощущение». В данном случае мое собственное.

Конечно, тут же возникает очередная проблема: на другом конце должны находиться приемник и некое запоминающее устройство. А в той эпохе, которая нас интересовала, не было ни спутниковых тарелок, ни винчестеров, ни кремнивых чипов, ни коротковолновых антенн, ни даже детекторных радиоприемников. Около 664 года существовал один-единственный прибор, способный принять и сохранить столько информации: человеческий мозг.

Я попытался скосить глаза в сторону, и у меня получилось. Моя правая рука — та, которая держала терниевую бечеву, — оказалась крупной и мускулистой, с обширной мозолью у основания ладони. Ногти были длинными и заостренными, инкрустированными Т-образными сердоликовыми бобышками, а пальцы украшала татуировка — красные и черные ленты, напоминавшие кольца на шкуре коралловой змеи. Нефритовый браслет охватывал руку от запястья чуть ли не до локтя, и его покрывала корка ярко-синей глины. Так же, как часть моей обнаженной груди и похожее на кочан цветной капусты левое колено.

Что ж, команда Чумовой пятницы не ошиблась. Я и в самом деле находился в теле другого человека. А точнее, в мозгу некой личности по имени 9 Клыкастый Колибри.

Мы — я говорю о нас, ребятах из проекта Уоррена, — кое-что знали об этом типе. Он был патриархом клана Оцелот и ахау (то есть царем, или правителем, или диктатором) города Иш и приблизительно двух тысяч окрестных поселений. Он являлся сыном двенадцатого ахау, по имени 22 Горящий Лес, и госпожи Ураган. Сегодня ему исполнилось сорок восемь лет и шестьдесят один день. Вождь сидел здесь и постился уже около сорока двух часов. Он собирался выйти отсюда на рассвете, чтобы возглавить церемонию возведения на трон и стать ахау еще на двадцать лет.