Долго он  не  выпускал из  виду  пару  гусей,  наконец пополз прочь и только  теперь  обнаружил вдруг  слабые  оттиски ее  мокасин на  твердом влажном песке вдоль ивовых зарослей.  Это были следы именно ее  мокасин. Следы небольшие, ну а какая другая женщина могла прийти сюда? Следы были уже полусмыты дождем — она прошла здесь недели две назад.

Рори  глядел вниз,  он  рассматривал следы  не  в  силах отвернуться. Минувшей зимой,  дождавшись известия о  прилете  Белощека на  Барру,  он увидел в этом подтверждение неизбежности своего собственного решения.  У него возникло чувство,  что не один он таков. Но теперь Белощек вернулся обратно, и Рори, один Рори, остался наедине со своим решением.

Спустив каноэ на воду, поплыл он обратно, раздираемый противоречивыми чувствами. Но когда до Кэйп-Кри оставался еще немалый путь, конфликта не стало.

На  следующее утро он попросил Берта Рамзея отправить две телеграммы. В первой был его отказ от места в фирме "Заповедные леса Севера". Вторая телеграмма была адресована П.  Л.:  "leucopsis вернулся. Отступник также хотел бы вернуться в Торонтский университет и сделать там докторскую".

Затем он  сразу же  отправился в  путь на  большом Каноэ с  подвесным мотором,  оставил позади устье  Киставани и  взял  курс  вдоль побережья залива Джемса.

Возвращение Белощека прояснило все, не решив ничего. Все стало иначе, но ничего не изменилось.

"Конечно, вы можете жениться на ней, вы, балбес..."

И он ясно представил себе П. Л., рассерженного, с наморщенным лбом.

"Но  это  значит  навсегда остаться простым  преподавателем зоологии, женатым на скво, остаться как на точке замерзания..."

Поросший ивами  мысок  подле  устья Киставани промелькнул и  сменился унылым  берегом залива  Джемса.  Впереди на  горизонте поднимался тонкий белый столб дыма, указывая лагерь мускек-оваков. И теперь его ноги стали дрожать,  как  листья на  корявых осинах вдоль  топкого берега.  Прошлым летом она сказала,  что не пойдет на это,  она не может принести это и в его жизнь. Неужели опять она скажет то же самое?

Прежде этот вопрос не  тревожил бы  его так,  но  в  нем уже не стало прежней мальчишеской самоуверенности.  Впервые после той  ночи  с  Пегги Макнил на  Гусином острове Рори Макдональд шел на  свидание с  девушкой, полный неуверенности и страха.

Ветер усилился.  Когда час спустя Рори заглушил мотор и приблизился к индейскому стойбищу,  его каноэ сильно качалось в  волнующемся море.  Он увидел Кэнайну среди палаток,  медленно шла она по  берегу как раз туда, где  он  должен был  причалить.  Она  была  в  резиновых сапогах,  серой бесформенной юбке, в черной шали.

Рори достаточно приблизился к  берегу,  чтобы ясно различить ее лицо. Вместо улыбки привета ее  лицо исказила боль.  Он помахал ей,  но она не ответила. И явно огорчилась, что он приехал.

Потом она  внезапно подняла руки.  Развязала узел,  скреплявший концы шали.  Порыв ветра подхватил и  вырвал шаль у  нее из  рук.  Черная шаль реяла и  трепыхалась,  а ветер поднимал ее все выше и выше и уносил этот саван прочь.  Мгновение,  другое -  и шаль где-то над ельником исчезла в высоком дыму от костров, пылавших в стойбище мускек-оваков.

Родился в 1918 году в Порт-Беруэлле, на северном берегу озера Эри.

В  Советском Союзе Фреда Бодсворта раньше узнали как ученого.  Видный биолог,  он  приезжал в  нашу  страну  и  укреплять научные контакты,  и знакомиться с работой заповедников, и помочь своим студентам извлечь как можно больше для будущей специальности из поездки в  СССР.  Ф.  Бодсворт надеется  вновь  побывать  у  нас,   продолжить  и  личные  контакты,  и естествоиспытательские наблюдения.

Натуралист не боролся в  нем с  журналистом — он смолоду проявил себя на обоих этих поприщах.  Вырос в крупного орнитолога.  Вырос в заметного писателя (чье творчество известно во многих странах).

Литераторский его дебют в 1955 году — роман "Последний из кроншнепов" — определил круг образов и тем, наиболее близких автору. Природа. Защита природы.  Постижение ее. Долг человека- беречь природу и помогать ей. Во втором романе Бодсворта,  который мы и предложили вниманию читателя, эта направленность получила дальнейшее развитие и  обрела большую социальную отчетливость.

Изображению  быта  индейцев  канадского  Севера,   их  таежного  края Бодсворт посвятил и  следующую за  "Чужаком с  острова  Барра"  книгу  — повесть "Стреляный воробей".

Добавим, что на русский Фред Бодсворт переводится впервые.