- Подвал это третий вариант. Девочку мог припрятать кто-то из местных, но милиция же должна была обыскивать все дома. С другой стороны, у нас есть новая улика, эти женские прибамбасы, - она кивнула на матовый пакет, убранный Провизором в сторонку. - Если она отсиживалась в том доме, это может значить, что она пряталась от кого-то.

- Или она просто была под кайфом и ничего не соображала, - предложил судмедэксперт.

- Или их туда подбросили, - процедил сквозь зубы Кайл.

Маша пододвинула кружку с остывающим чаем к нему поближе.

- Добропорядочные граждане! - покачала головой она. - Если бы кто-то из бабулек увидел девочку, у которой явно снесло крышу, они вряд ли бы прошли мимо, и уж точно не смолчали бы об этом на допросе. Значит, она не особо показывалась на улицах, или нашёлся добрый человек, который решил воспользоваться беспомощностью.

- Или она просто была в адекватном состоянии и ни у кого не просила помощи, - Провизор с сожалением потряс пустую пачку от печенья. - У нас слишком много вариантов.

- Поэтому я и предлагаю ограничиться пока одним, - Маша вылила себе в рот последнюю каплю пахнущего полевыми травами чаю и повеселела. - В других населённых пунктах и по электричкам её ищут и без нас, а вот обойти ещё раз кругом посёлка - я бы обошла. Вполне вероятно, что девочка была всё ещё под кайфом и не понимала, что делает. Она могла забрести в какую-нибудь глушь и потеряться.

Кайл, так и не притронувшись к чаю, встал. Маша с удовольствием потянулась, уже представляя, как по вечернему холодку будет возвращаться в Нью-Питер. Дома её ждал недавно купленный диск с только что выпущенной компьютерной игрой, Сабрина, вышивающая чёрным шёлком по белому шёлку и Яна, которая расскажет об очередном курьёзе с учителем истории.

Кайл хлопнул дверью. Маша глянула в окно: со стороны города и правда наползала туча, но не сизая, грозовая, а серая, легко гонимая ветром. Видимо, в утешение за дождливую весну и промозглую, долгую зиму, Вселенский разум решил организовать настоящее лето, но просчитался на пару десятков градусов. Маша одёрнула влажную от пота рубашку и тоже пошла к выходу.

- Подожди, - обиделся Провизор, присоседившийся было к чашке Кайла, - я тебя что ли с ним одну пущу.

От сгоревшего дома они пошли к станции, где в траве под ногами запутались сухие цветы белых акаций. Цветками было усыпано всё бетонное изваяние станции, окошко билетной кассы на которой было крест-накрест забито досками, рядом висела табличка с полустёршимся расписанием. Маша скользнула по нему пальцем: раньше до Петербурга-69 ходило не в пример больше поездов.

За реденькой лесопосадкой желтело поле подсолнухов. Все соцветия как одно были повёрнуты к западу. Не сговариваясь, Маша и Провизор повернули влево, туда уводила тропинка к посёлку, Кайл шёл сзади, в десятке шагов от них. Возле дома с высоким металлическим забором, они ушли с тропинки. Идти приходилось по колено в высокой, ласковой на ощупь траве.

На поляне, поросшей клевером, Маша остановилась, чтобы перевязать шнурок. Кайл и Провизор ушли вперёд, в ту сторону, где росли три акации, сбившиеся в кучу, словно взявшиеся за руки. Ей почудилось, что пахнуло дымом. Она быстро догнала своих спутников.

Машинально вынула из кармана шорт телефон - связи не было. Между трёх дубов устроилась большая чёрно-белая корова. От её шее по земле незамысловатыми узорами вилась верёвка, завязанная двумя узлами на толстом стволе акации. Корова грустно посмотрела на людей и дёрнула ухом. В тени её одолевала мошкара.

Дальше под высокой травой захлюпала вода. Маша, которая теперь шла чуть впереди, отступила, потом заметила поблизости дорожку из чёрных досок и одной двери с облупившейся краской. Болотце миновали быстро. За молчаливой процессией подглядывала ворона с забора крайней дачи.

Кайл ругался вполголоса, Маша привыкла в его ворчанию, как привыкают к постоянному гудению холодильника на кухне.

Даже если по высокой траве бежала испуганная девочка, трава давно распрямилась, следы затянулись болотной жижей, корова лишь головой повела вслед беглянке. Они попали на выкошенную поляну, идти стало гораздо легче. Аккуратными кучками лежала срезанная трава. Вдали мелькнуло что-то чёрное.

Маша тряхнула головой. Показалось от яркого света солнца? Она рассматривала горизонт и так, и эдак: только степь до самого горизонта, одинокие акации.

- Что такое? - поинтересовался Провизор, проплетаясь мимо.

- Я сейчас, - понимая, что дожидаться её никому не хочется, она быстрым шагом преодолела скошенное пятно. Дальше пришлось бежать в траве, она путалась в ногах.

В десятках трёх шагов снова показалось что-то чёрное, теперь уже ближе, яснее повеяло дымом. Маша чуть не упала, зацепившись ногой за какую-то корягу в траве. Перед ней уже во всех подробностях проступило кострище: обгоревшие, сложенные солнышком ветки акаций, срезанная под самый корень трава. Пепел почти весь разнёс ветер.

Маша обернулась и махнула своим спутникам рукой, сложила руки рупором:

- Идите уже сюда!

Провизор заторопился сразу же, Кайл ещё несколько секунд стоял, как будто бы ждал объяснений тому, как она неожиданно изменила маршрут.

Кто же разводит костёр посреди степи? Тот, кто жжёт связанные лоскутками чёрной ткани пучки травы, складывает остриями к центру любовно обработанные ветки акаций.

- Ну куда ты влезла, отойди немедленно в сторону, - устало ругался Провизор, оттесняя Машу в траву.

Она и сама уже поняла, что безбожно затаптывает вырезанный на земле странный символ, руну, похожую на взлетающего орла. Но, если судить о симметрии, их здесь четыре. Справа и слева от кострища тоже угадываются прорезанные в дёрне символы.

Кайл пришёл последним. Присвистнул от удивления. Пока Провизор копался, фотографируя руну, Кайл в четыре больших шага, осторожно пересёк пепелище, остановился на том краю и поскрёб затылок.

- Да...

В этом слове было всё, и даже благодарность ей, Маше, за то, что она потащила их в, казалось бы, абсолютно бесполезный рейд. А она вспомнила, как пахнуло дымом на окраине деревни. Неужели, этот ритуальный костёр не заметили, когда обыскивали степи вокруг посёлка?

Провизор сел с ней в машину, это было признаком крайней усталости или полнейшего увлечения своими мыслями, а, скорее всего, и того и другого. Кайл уехал вперёд, Маша вызвалась дождаться эксперта, который так увлечённо копался в обгоревшей траве, что она и Кайл даже разговаривали шёпотом, боялись его отвлекать.

Дорога неслась под колёса машины легко и быстро, что Маше в голову сама собой закралась мысль - а ведь Кристина могла поймать попутку до Нью-Питера, и теперь ищи её по кюветам и обочинам. Но Маша отмела эту мысль. Здесь поймать попутку сложнее, чем уехать на электричке, разве что кто-нибудь из местных согласится подвезти, например, тот интеллигентный старичок на своём видавшем виды седане. Старичок представился профессором физики и всё норовил увести разговор куда-то в сторону.

Глядя на несущуюся навстречу ленту дороги, Маша зажмурилась. Солнце садилось, догорало янтарным пламенем далеко в степях. Провизор затих на заднем сидении, и, глянув в зеркало, Маша усмехнулась: судмедэксперт спал, умильно сцепив руки на груди в замок. Ветер в открытое окно приносил запах придорожного ковыля и горькой полыни. Маша вдохнула посвежевший вечерний воздух полной грудью. Скоро, скоро вырастут на горизонте высотки Нью-Питера, в стёклах которых пылает закатным огнём солнце.

Зазвонил мобильный телефон. Оторвавшись от управления, Маша посмотрела на номер, взяла трубку, зажав её между плечом и ухом.

- Долго тебя ещё к ужину ждать? - поинтересовалась Сабрина.

- Я уже еду, только Провизора в Центр заброшу.

- А, - разочарованно протянула Сабрина, которая наверняка ожидала, что Маша уже на светофоре соседнего с домом перекрёстка. - Ладно, тогда ждём.

В Центре было пусто, на проходной с ними вполголоса поздоровался сменщик Вольфганга - Маша не знала его имени. Провизор тут же отправился в свой подвал, даже не попрощавшись, но Маша не обиделась, она слишком хорошо его знала.