На подоконнике дрожали тени. Хмурое небо поливало город, струи воды хлестали по стеклу, по карнизу, смывая нанесённую жаркими ветрами пыль. Алекс сжимал в пальцах остро отточенный карандаш, истязал его остриём свои ладони. Он вздохнул - воздух с трудом прошёл через сведённое судорогой горло. От холода, проникающего через вечно распахнутую форточку, сводило колени.

Дрожащей рукой он пошарил по подоконнику, наткнулся на холодное тельце телефона. Взгляд лихорадочно пробежал по иконкам главного меню, зацепился за жёлтый конвертик на экране. В папке хранилось только одно сообщение, вместо номера адресанта значилось - "тварь".

"Значит, не звони мне больше".

Буквы, выровненные под линеечку. Пустые, холодные символы. Он прочитал сообщение ещё раз, потом ещё. За те четыре года, которые сообщение пылилось в памяти телефона, в нём не изменилось ни буквы.

- Значит, не звони мне больше. Не звони. Не звони... - фантом её голоса, спокойного и решительного, задёргался в комнате, эхом отскакивая от стен в цветочек, от холодного стекла, от пыльной люстры. Алекс почувствовал, что его рука трясётся. Выровненные под линейку буквы запрыгали перед глазами в бешеном танце.

Он вцепился руками в подлокотники кресла, судорожно втянул воздух. Телефон упал на пол, его погас экран. Голос в голове Алекса затих, сменился тихим зловещим молчанием, хлопком двери за её спиной, лязгом замка, что со злостью повернула мама. Спокойный голос превратился в истеричный, потусторонний крик, преследующий его ночами, бессмысленное повторение одной фразы, не могущей сорваться с губ, так и не дошедшей до её слуха.

Её голос свернулся тихим, ласковым словом, уполз ему на колени. Там он встал на корточки перед инвалидным креслом, провёл тёплыми нежными пальцами по его щеке. Прошептали что-то знакомые зелёные глаза. Боль вырвалась тихим звериным воем, Алекс закрыл лицо, ощущая, что теперь дрожат не только его руки, всё тело бьёт крупной дрожью.

В комнату вбежала мама - он заметил её краем глаза: домашнее выцветшее платье, половник в руках. Она так и стояла, в немом ужасе вцепившись одной рукой в половник, а другой - в ручку двери. Алекс ещё раз судорожно вдохнул, воздух не шёл в лёгкие. Он перегнулся черед подлокотник, пытаясь дотянуться до телефона. Кончики пальцев скользили по исцарапанному чёрному корпусу.

- Нет, нет, - закричала мама. Она с поразительной скоростью рванулась к нему, первая схватила телефон. Алекс поднял на неё глаза: на слишком бледном лице чётко прорезались морщины, теперь молодая ещё женщина казалась древней старухой. Мир застилала дрожащая пелена.

- Отдай, - тихо и зло произнёс Алекс.

Она прижала телефон к груди, как прижимала бы младенца, которого отбирали у неё, чтобы убить, и отступила назад.

- Ты опять будешь звонить ей...

- Отдай! - закричал Алекс, сам не узнавая своего голоса.

- Но я просто не хочу, чтобы тебе было плохо, ты сам понимаешь, - залепетала она, пугаясь его тона. Её страх в эту секунду был так же велик, как и его злость.

Он потянулся к столу, едва не свалившись на колени, схватил первый подвернувшийся под руку предмет. Это оказалась увесистая книга, а кровь била в виски, не позволяя ему останавливаться. Силы хватило на то, чтобы швырнуть фолиант, потом руки ослабли, безвольно повисли вдоль тела. Мама вскрикнула и присела, закрывая голову руками. Книга шарахнулась о стену справа от неё и упала, раскрывшись на цветной картинке. Алексу не нужно было приближаться, чтобы понять, что изображено там. Демон Аэль, жуткая ярко-красная нечисть, истекающая слизью.

После полубессонной ночи желание шутить над трупами исчезло. Воображая, что ей предстоит на очередном совещании, Маша начинала вспоминать молитвы Вселенскому разуму, потом переходила на демонов, а затем мысленно забивалась в самый тёмный угол и мысленно пищала оттуда что-то скомканное и бессвязное. Но идти приходилось. Зажав во влажной от волнения ладони папку с вчерашними показаниями, Маша шагала по коридору к зале общих собраний.

Дверь в приёмную начальства оказалась призывно распахнута, и оттуда доносился игривый смех Ренаты. Маша остановилась. Секретарше, конечно, присутствовать на военном совете не обязательно, но не может же она хохотать в надменном одиночестве.

- Рената, Богдан Сергеевич ещё у себя? - Маша зашла в приёмную и скользнула взглядом по молодому человеку, который недвусмысленно облокотился на край стола и что-то негромко рассказывал милой центровской блондинке.

Он был красив так, как будто только что сошёл со страниц сентиментального романа о рыцарях и драконах. Красив, как меч в своей простоте и отточенной до блеска опасности. "Антонио придётся потесниться на олимпе", - мелькнула мысль между своих товарок, что все сплошь о вчерашнем происшествии. При виде Маши, Рената выпрямилась на стуле и сделала вид, что занята делом, требующим огромной концентрации внимания.

- Нет-нет, он уже ушёл, - она томно постучала розовыми ногтями по столу.

Её собеседник в свою очередь смерил Маша оценивающим взглядом, но, видимо, не нашёл ничего интересного, и снова обернулся к Ренате.

- Ясно, - безо всяких эмоций выдала Маша и вышла из комнаты. Красивые парни её не интересовали уже очень давно. Единственное, что могло бы вызвать на лице рассеянную улыбку - разговор с Галактусом с глазу на глаз. Но сбыться мечтам, видимо, было не суждено.

В зале, со своего места её взглядом поприветствовал Антонио, Сабрина кивнула на место рядом с собой. Пока Маша устраивалась и раскладывала на столе все свои бумаги, в залу вошёл тот самый молодой человек, что развлекал Ренату. Он сел неподалёку, но всё же на достаточном расстоянии, чтобы дать возможность себя обсудить.

- Кто это? - Маша дёрнула плечом в сторону загадочного незнакомца.

- Это... - Сабрина словно между делом глянула влево, рассматривая, на кого там обратила внимание её подруга. - А, это! Новый боевик.

- Понятно, нагнали по экстренному случаю, - Маша тут же потеряла к новому боевику всякий интерес, потому что в зал вошёл Галактус.

Строгий костюм, как всегда, был безупречно отглажен, а вот лоб прорезан глубокой морщиной. Это значило - начальство сильно не в духе и сейчас выложит, кто в этом виноват. Ещё бы ему быть в духе! После пяти часов непрерывных снов о том, как Луна зверски избивает магов перед приближающимся поездом, Маша и сама находилась в состоянии сильной задумчивости.

- Итак, начнём без лирических вступлений, - Богдан Сергеевич прошёл на своё место, но не сел, а слегка навис над столом, опершись руками в него. - Сначала я хотел бы выслушать отчёт следователей о проведённой работе.

Вот примерно этого Маша и ожидала. Всю жизнь следователи крайние оказываются. Она покосилась на Антонио: тот благоразумно её опередил.

- Начнём с того, что мы установили личность мага, который устроил взрыв в храме, - он говорил, глядя в далёкую точку в углу зала. Маша попыталась проследить за его взглядом. Следователь по особо опасным делам выглядел вымученным. - Это некий Дан Эл, проживающий в нашем мире незарегистрировано. Если точнее, то он скрывал своё магическое происхождение, проживая под видом человека. Ранее он был уличён в преступной деятельности, вынужден был скрываться от правосудия. Его нашли убитым на стройке после взрыва. Личность убийцы не была установлена, но имеет смысл предполагать, что как за убийством мага, так и за взрывом стоит целая преступная организация, называющая себя "Белый ветер". Именно они устроили побег Луне, чьё соучастие в подготовке взрыва также доказано.

- Отлично. Все живые злоумышленники разгуливают на свободе, - Галактус выразительно покашлял. - Хорошая работа, господа следователи.