Судя по всему, Карл проявлял исключительную сдержанность в использовании административных мер по отношению к Вечному городу и патримонию апостола Петра. Если Лев III после 808 года сетует на вмешательства монарших эмиссаров на территории церквей и тем самым идет по стопам своего предшественника, часто жаловавшегося на это королю, то прежде всего указывает на ошибочность и противозаконность этого вмешательства, которое перечеркивает его собственные административные привилегии и предписания, и просит Карла о помощи: «Мы уповаем на милосердие Божье, чтобы в период вашего правления церковь Божия жила спокойной и мирной жизнью».
Вначале Карл направился в Сполето, герцог которого Винигиз в те судьбоносные дни поспешил на помощь папе со своими отрядами, то есть в сторону враждебно настроенного к нему Беневенто, который к тому времени безуспешно пытались атаковать отряды Пипина.
Источники того времени зарегистрировали мощное землетрясение, которое с 30 апреля по 1 мая затронуло всю Италию, сопровождаясь горными обвалами, накрывшими целые города. Серьезно пострадал и собор Святого Петра в Риме, рухнула крыша вместе с балками перекрытия. По свидетельству книги папств, Лев III затем восстановил храм, в котором находилась гробница апостола Петра и который предстал в еще более величественном виде. По другую сторону Альп колебания почвы также ощущались, причем на обоих берегах Рейна. Кроме того, мягкая зима вызвала вспышку эпидемии болезни, напоминавшей чуму. Мало того, за подобными природными катаклизмами обычно следовал голод как массовое бедствие для населения.
Невзирая на разбушевавшуюся стихию, император отправился в старый город экзархата Равенну. Только здесь, в бывшем центре византийского господства в Адриатике, Карл и его канцелярия, видимо, в местных литературных свидетельствах обнаружили ту самую счастливую формулу Romanum gubernans imperium [73] как руководящий принцип Римской империи. Эта формула, с одной стороны, признавала роль Вечного города, а с другой — допускала создание империи, вместе с тем отказывая римлянам в статусе «населения государства». Некогда византийская провинция в Италии, Равенна под руководством архиепископа неизменно кичилась своей автономией и еще при жизни Адриана I отвергла вмешательство наместника святого Петра. Под прикрытием короля франков и его эмиссаров архиепископ игнорировал папские домогательства или учитывал их в весьма ограниченной степени.
В Равенне несколькими годами-ранее Карл, очевидно, совершенствовал художественный вкус на образцах позднеантично-византийского зодчества, которое до сих пор поражает воображение неповторимостью и богатым содержанием. В конце концов монарх попросил своего заботливого друга, папу Адриана I, позволить переправить через Альпы мозаичные панно и мраморные колонны из бывшего экзаршего дворца. Эйнхард также свидетельствует, что для возведения церкви Божией Матери в Ахене Карл доставил такого рода трофеи из Рима и Равенны, поскольку не мог получить их в другом месте. При этом Карл явно забросил старую императорскую резиденцию в Трире, у которой, согласно более позднему преданию, также были позаимствованы античные фрагменты зодчества для «Нового Рима».
Все говорит за то, что образец для храма своей резиденции в Ахене Карл видел в позднеклассической Равенне и тем самым в художественном воздействии эпохи Юстиниана, которой своеобразно следовали и специфику которой творчески усваивали монарх и его зодчие. Нередко даже специалист не в состоянии решить, являются ли дошедшие до нас фрагменты колонн, пилястров, капителей, а также мозаичных панно античными образцами или ремесленнически совершенными имитациями эпохи Каролингов. Еще будучи королем, Карл, размышляя о проекте своего храма в Ахене, не отдавал предпочтения ни архитектуре в форме базилики римского происхождения, ни строениям с частями, расположенными симметрично по отношению к центру, в стиле Сан-Стефано-Ротондо, которые Адриан I снабдил опорными конструкциями. Вероятнее всего, Карл склонялся к тому, чтобы остановиться на великолепном образце зодчества Сан-Витале в Равенне. При возведении этого двустворчатого, восьмиугольного строения с эмпорами, в свою очередь, была взята за образец церковь Сергия и Вакха в Константинополе. Однако по другую сторону Альп проект и его конструктивное осуществление были изменены. Восьмиугольник во внутренней части вместе с эмпорами определяет центральное пространство, которое вовне открывается в двойной восьмиугольник. Талант зодчего и его заказчика проявляется в многообразной адаптации византийских образцов во имя отыскания собственного оригинального решения. Если Карл оказался никем не превзойденным в своей верности Риму и почитании апостола Петра, исходя из трезво воспринятых собственных политических интересов, в литургии, церковном песнопении и в церковном праве он следовал принципиально римским моделям, то в своем самом главном архитектурном проекте Карл отдал предпочтение византийским образцам. Такой подход позволяет взглянуть на Ахен как на «будущий Рим» так называемого Падерборнского эпоса и на содержание Западной Римской империи, которая ориентировалась на империю, расположенную на Босфоре. А на что же еще?
По свидетельству хрониста Агнелла из Равенны, правда, составившего записки десятилетия спустя после эпохи Карла, при своем последнем визите в город экзарха монарх велел отправить в Ахен позолоченную статую кавалериста, созданную еще в конце V века. Статуя изображала короля остготов Теодориха с копьем в правой и щитом в левой руке. «Как некоторые утверждают», это произведение искусства возникло по воле жителей Равенны и из любви к «императору» Зенону. А Теодорих распорядился нанести на статую свое имя. Фактически же Зенон был императором, который в 484 году обеспечил Теодориху власть над Италией, — однако при условии императорской прерогативы. И огромный мавзолей известного остгота, вошедшего под именем Дитриха Бернского в «германский» героический эпос, по-видимому, произвел на Карла соответствующее впечатление. Он, может быть, даже помог франку представить себе собственное господство над Апеннинским полуостровом, что, наверное, побудило его, по мнению Эйнхарда, собрать «варварские и древние песни, прославлявшие дела и победы старых королей», которые впоследствии Людовик Благочестивый из-за своей духовной ограниченности велел уничтожить.
Толчком к перемещению статуи Теодориха стала, по-видимому, не только политическая память об отошедшем в иной мир герое, но и то обстоятельство, что для современников воспоминанием о первом христианском императоре Константине служит сегодня на Капитолийском холме в Риме копия статуи Марка Аврелия на коне, во времена Карла возвышавшаяся перед Латеранским дворцом. Десятилетия спустя Валафрид Страбон написал об остготе, арианине и, стало быть, еретике, статуя которого была установлена в Ахене, злобное стихотворение. Из-за отсутствия надежных исторических сведений ученые до сих пор спорят о месторасположении статуи в округе ахенского пфальца.
Перед тем как покинуть Равенну в конце мая, Карл участвовал в судебном заседании неподалеку от Болоньи, на котором рассматривалось судебное дело. Епископу этого города противо-!стоял его старый наперсник- аббат Ансельм из Нонатулы.
Предметом спора была принадлежность крестильни. Решающую роль сыграло доказательство, что лангобардский король Айстульф совершил в свое время дарение, предопределившее судеб-,ный успех монастыря.
Это дошедший до нас оригинал грамоты Карла, составленной рукой канцелярского писаря Генезия. В ней франко-лангобардский королевский титул соседствует с равеннской формулой «Romanum gubernans imperium» и с императорским титулом; впервые обозначен год императорского правления. Этот письменный документ имеет значение еще и потому, что следую- щая, безусловно подлинная грамота Карла о предоставлении привилегий монастырю Герсфельд датирована лишь сентябрем 802 года. То есть объем документации, в которой обозначен официальный титул после принятия императорского достоинства, крайне ограничен.
