Для этого достаточно было сделать всего один звонок.

Сунув руку в карман фартука, Марта достала клочок бумаги, на котором записала номер сотового телефона и который уже два дня постоянно носила с собой.

Взглянув на последовательность цифр, она заколебалась. Не зная, что делать. Терзаясь нахлынувшими воспоминаниями о том давно минувшем декабрьском вечере.

Словно заблудившись в слепящей белой вьюге, Марта перевела взгляд на аккуратно разложенные рождественские украшения, ждущие своей очереди отправиться на елку. На кухне громко зажужжал таймер — пора вынимать булочки из духовки.

Она отвернулась от стола с елочными игрушками, задев при этом бедром за край. Один из жутких сине-зеленых Санта-Клаусов сорвался со стола и упал на каменный пол.

Марта уставилась на осколки фарфора, твердо зная, как ей поступить.

— Мы с тобой думаем одинаково? — понизив голос, спросила Эди. — Это тип из Гарварда украл катрены у сэра Кеннета?

— Да, мысли у нас с тобой действительно одинаковые, — ответил Кэдмон.

Пропавшие катрены однозначно свидетельствовали: Стэнфорд Макфарлейн не сомневался в том, что Гален Годмерсхэмский обнаружил Ковчег Завета. Это также говорило о том, что Макфарлейн надеялся найти указание на местонахождение Ковчега в строчках этих древних стихов. Если так можно выразиться, это была своеобразная поэтическая карта сокровищ. Им с Эди нужно было действовать быстро.

— Сэр, кажется, вы говорили, что оригиналы стихов Галена хранятся в Бодлере?

Продолжая рыться в бумагах на столе, сэр Кеннет поднял взгляд.

— Что вы сказали? Ах да. Оригиналы четверостиший хранятся в библиотеке герцога Хамфри.

Библиотека герцога Хамфри входила в систему Бодлера, объединяющую четырнадцать библиотек. Если все осталось по-прежнему, только студенты университета и исследователи, получившие письменное разрешение, могут получить доступ в библиотеку герцога Хамфри, для посторонних она закрыта. Чтобы обойти это препятствие, человек Макфарлейна украл у сэра Кеннета копии катренов.

— Есть надежда на то, что мне удастся взглянуть на оригиналы стихов?

Сэр Кеннет долго таращился на заваленный бумагами стол, и Кэдмон чувствовал себя ребенком, настороженно ожидающим решения родителей сходить на футбольный матч.

— Я мог бы позвонить старшему библиотекарю и попросить его дать вам двоим особое разрешение взглянуть на собрание книг. Но, предупреждаю, катрены Галена — это лингвистическая загадка, завязанная зашифрованным узлом, — наконец сказал профессор.

Не ожидая ничего иного, Кэдмон почтительно склонил голову.

— Я перед вами в долгу, сэр Кеннет.

— Известно ли вам, моя дорогая, что юный Эйсквит окончил университет с отличием? — спросил сэр Кеннет, резко меняя тему разговора.

Эди, поднесшая было кружку к губам, застыла.

— Э… нет. Я так понимаю, это говорит о том, что Кэдмон у нас настоящий умница, да?

— Вы совершенно правы. Затем «настоящий умница» написал блестящую дипломную работу о Святом Бернаре Клервоском, основавшем Орден тамплиеров. Потом, когда юный Эйсквит отправился в Иерусалим, я ожидал, что последует столь же блестящая диссертация.

У Кэдмона в груди затянулся болезненный узел.

Гром и молния!

Вот какой была плата за оказанную любезность: старик набил ему внутренности раскаленными докрасна углями.

— Как ты, вне всякого сомнения, уже догадалась, я не выдержал испытание. Не поднялся до высоких стандартов сэра Кеннета, — открыто признался он, лишая своего бывшего наставника возможности нанести завершающий удар. Лучше перерезать себе вену самому, чем покорно ожидать, когда тебя поведут на эшафот.

— Все могло получиться по-другому, если бы вы обратились ко мне и обсудили свои планы, вместо того чтобы очертя голову бросаться вперед неподготовленным, я смог бы…

— Значит, вот что вас разозлило — то, что я покинул гнездышко, черт побери, не спросив у вас разрешения, не узнав вашего в высшей степени уважаемого мнения?

Или ты разозлился на то, что сын бросил отца?

Почувствовав, что искры вот-вот вспыхнут пламенем, Эди вскочила на ноги.

— Мы в каком-то смысле отклонились от цели, вам не кажется? — Словно не произошло ничего нежелательного, она спокойно подошла к подносу и взяла с фарфоровой тарелки булочку с орехами. — А теперь, сэр Кеннет, проверим, правильно ли я все поняла. Вы сказали, что у Галена Годмерсхэмского не было детей.

— Совершенно верно.

— Но поскольку после возвращения в Англию он покинул Орден госпитальеров, полагаю, он женился. — Говоря, она размахивала булочкой, зажатой между большим и указательным пальцами.

— Гален стоял перед алтарем, и не один раз, а трижды. Как только его супруга отправлялась в царство небесное, Гален находил себе молодую замену. Его последняя жена Филиппа Уайтком была дочерью мирового судьи Кентербери. После смерти мужа Филиппа сразу же ушла в монастырь. Можно предположить, супружеская жизнь ее не прельстила.

Эди уже поднесла булочку ко рту, но рука повисла в воздухе.

— Так кому же достался в наследство золотой сундук?

— А! Замечательный вопрос, моя дорогая. — Подойдя к подносу, сэр Кеннет взял одну из последних оставшихся крошечных булочек. — Поскольку начиная с 1348 года золотой сундук не упоминается больше ни в одном «Реестре податей», можно сделать вывод, что он так и не был вырыт. В чем нет ничего удивительного, если учесть, что никому из жителей проклятого Богом Годмерсхэма не удалось пережить чуму.

— То есть не осталось никого, кто хотя бы видел восхитительные сокровища Галена, — пробормотал Кэдмон.

По сути дела, после того, как по Англии прокатилась чума, золотой сундук Галена словно перестал существовать. Поскольку в «Реестре податей» за последующие столетия о нем больше не содержалось никаких записей, раскрыть древнюю тайну было очень трудно.

— Хорошо, но что насчет катренов? Как были обнаружены они? — спросила Эди, не меньше Кэдмона полная решимости выведать хоть какую-нибудь информацию.

— До восшествия на престол королевы-девственницы Елизаветы поместье Галена пребывало в упадке. Новый владелец, состоятельный виноторговец по фамилии Тинсдейл, снес старую часовню, освобождая место для возведения нового уродства. Как раз тогда под алтарным камнем и были обнаружены четверостишия. Сэр Уолтер Роли, близкий знакомый виноторговца, первым высказал предположение, что «arca», упомянутый в стихах Галена, может означать Ковчег Завета. Вместе с Тинсдейлом они прочесали каждый квадратный дюйм поместья. Должен добавить, тщетно. Впоследствии не проходило столетия, чтобы какой-нибудь пустоголовый искатель сокровищ не предпринимал попытку найти… — Заметив, что домработница просунула голову в дверь кабинета, сэр Кеннет умолк на полуслове, затем спросил недовольным тоном: — Да, в чем дело?

— Вам звонят, сэр. Из кабинета ректора.

— Эта чертова реликвия не работает, — вместо объяснения бросил профессор, указывая на допотопный черный телефонный аппарат на столе. — Телефон в прихожей. Я на минутку.

— Нам пора уходить, — поднялся с кресла Кэдмон. Ему показалось, что в глазах старика мелькнуло разочарование, и, внезапно смутившись, он посмотрел на часы: — Библиотека герцога Хамфри открыта до семи. Если вы заранее позвоните и обо всем договоритесь, мы будем вам очень признательны.

— Да, конечно. С превеликим удовольствием. — Говоря, сэр Кеннет проводил гостей в прихожую.

Краем глаза Кэдмон заметил яркий блеск. Обернувшись, он увидел, что норвежская ель, еще недавно голая, теперь сверкала пестрыми стеклянными игрушками, рассыпавшимися по темной хвое драгоценными камнями.

— Известно ли вам, что впервые на наши берега привез рождественскую елку супруг королевы Виктории, герцог Альберт с пышными бакенбардами? Но только в те времена елки украшались фруктами и маленькими восковыми феями. — Сэр Кеннет печально пощупал мягкую хвою. — Я попросил Марту достать шотландскую сосну, а не ель. Черт бы побрал эту женщину!