Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Услышав неожиданный хруст ветки, Кэдмон мгновенно застыл на месте. Тишина была заполнена различными неопределенными звуками. Убедившись, что звуки эти издаются не человеком, он продолжил разговор:

— Мне любопытно… почему ты выбрала своей специальностью проблемы женщины в современном мире?

— Почему тебя это так интересует? Ты часом не оголтелый шовинист?

— Ни в коей мере.

Удовлетворенная его ответом, Эди пожала плечами.

— Поскольку счет за образование оплачивала не я, я выбрала то, что меня действительно интересовало. В то время меня интересовала роль женщин в американском обществе. — Она умолчала о том, что, принимая во внимание свое прошлое, ей в первую очередь хотелось выяснить, почему женщины принимают те, а не иные решения. — Затем я устроилась в одну некоммерческую организацию, но после сокращения там бюджета едва концы с концами сводила. К счастью, мне удалось устроиться на работу в хорошую фотостудию.

В тот момент Эди ни черта не смыслила в фотографии, и ее взяли только за обаяние. Но выучилась она быстро, восхищенная тем, как фотография может воздействовать на реальный мир, стирая его уродства.

— И давно ты работаешь фотографом?

— Ты что, инквизитор? — возмутилась Эди, решительно настроенная положить конец допросу личного характера. — Знаешь, обычно мне нравится гулять по зоопарку, но сегодня настроение какое-то не то.

Кэдмон замедлил шаг. Как-то незаметно для себя они оказались в непроходимом ущелье, вокруг возвышались каменные глыбы высотой с одноэтажный дом. У Эди мелькнула мысль, подумал ли Кэдмон о том, о чем подумала она сама: это идеальное место для засады.

Вскоре они вышли на открытое место и приблизились к обнесенному оградой вольеру с мексиканскими львами, рядом с которым должна была состояться встреча с Элиотом Гопкинсом. Справа от вольера на скамейке сидел одинокий мужчина, укутанный в шерстяное пальто и держащий в затянутой в перчатку руке пластиковый стаканчик с кофе.

— Вот он, — сдавленно прошептала Эди, опасаясь, что ее услышат. — Не знаю, как ты, но лично я намереваюсь устроить сукиному сыну хороший разнос.

Выслушав ее, Кэдмон дернул головой.

— Что? Почему ты на меня так смотришь? Это называется игрой в доброго полицейского и злого полицейского.

Схватив за руку, Кэдмон привлек ее к себе.

— Сейчас не время идти не в ногу, — шепнул он Эди на ухо. — Нам нужно просто пощекотать этого человека.

— Да, прежде чем нанести смертельный удар.

Глава 27

— Это я образно сказала, — тотчас же поправилась Эди. — Надеюсь.

Обеспокоенный тем, что его спутница насмотрелась по телевизору полицейских сериалов, Кэдмон крепче стиснул ей руку, подобно замученному родителю, доведенному до отчаяния непослушным ребенком, и украдкой огляделся по сторонам. Местность вокруг была каменистой, заросшей деревьями, неровной, здесь запросто мог укрыться охотник, караулящий добычу. Эди в своей красно-пурпурной клетчатой юбке станет легкой добычей. Хотя тревожные колокола еще не звонили набат, они уже начинали позвякивать: определенно, атмосфера была зловещая.

Они приблизились к мужчине с непокрытой головой, сидящему на скамейке. Поскольку зимний дождь перешел в легкую морось, Кэдмон закрыл зонт-трость и повесил его на согнутую в локте руку.

— Очень любопытное место для встречи — между двумя очаровательными хищными созданиями, — заметил Элиот Гопкинс, медленно поднимаясь на ноги. Он указал сначала на одинокого волка, настороженно разгуливающего вдоль ограды, затем ткнул затянутой в перчатку рукой в белоголового орлана, сидящего на вершине соседнего холма. — Известно ли вам, что орел является символом войны еще со времен Вавилона?

Кэдмон решил, что Элиот Гопкинс, с копной густых седых волос и правильными, благородными чертами лица, напоминает патриарха семейства. Если одеть его в твидовый костюм, он запросто сошел бы за английского сквайра. Безобидного болвана, способного часами распространяться об изменении характера погоды и разведении лестерской породы овец.

— Предлагаю засунуть бесполезный треп в задницу, — резко оборвала его Эди, начисто забыв наставления Кэдмона. — Из-за вас и вашей неуемной алчности убит Джонатан Паджхэм! И не пытайтесь вешать мне лапшу на уши, будто он отправился в Лондон устраивать похороны друга. Я прекрасно знаю, что вчера произошло в музее.

— Смерть Джонатана является очень печальным событием, вина за которое, с сожалением вынужден признать, целиком лежит на мне, — с готовностью признался директор музея, и в его слезящихся серых глазах мелькнула грусть. — Я понятия не имел, что Джонатану грозит смертельная опасность. Хотя после того, как это страшное событие произошло, у меня не оставалось иного выхода, кроме как содействовать заметанию следов.

— Мне хочется узнать, как вы связались с шайкой кровожадных преступников, — заметил Кэдмон. — Вы не производите впечатление человека такого круга.

Печально усмехнувшись, Гопкинс кивнул.

— Вскоре после того, как я получил «Камни огня», ко мне обратился один частный консорциум, предложивший продать наперсник за астрономическую сумму. Когда я отказался продать реликвию, консорциум перешел к шантажу, угрожая поставить в известность СРДВ.

— А что это такое — СРДВ? — дернула его за руку Эди.

— «Спасение реликвий для всех» — это некоммерческая организация, которая отслеживает международную торговлю крадеными и незаконно вывезенными артефактами.

— Это вызвало бы громкий скандал, — догадалась Эди. — Так почему же вы не отдали «Камни огня» консорциуму? Почему пошли на риск огласки?

— Я посчитал эту угрозу блефом, прекрасно сознавая, что как только в дело окажется замешана СРДВ, консорциум лишится всех надежд получить реликвию в свои руки. Как выяснилось, это был трагический просчет с моей стороны.

— Очередное доказательство того, что дьявола все равно не обхитрить, — пробормотал Кэдмон, взбешенный тем, что эта смертельная игра стоила невинному человеку жизни.

— Смею заверить, что если бы я несколько недель назад знал то, что мне известно сейчас, я бы ни за что…

— О, ну, конечно! — вмешалась Эди. — Вы говорите как кандидат на выборах. — Она скрестила руки на груди — строгая учительница, затянутая в черную кожу. — Я просто никак не могу понять, почему этот так называемый консорциум ради «Камней огня» пошел на хладнокровное убийство? Это же всего лишь кусок золота с двенадцатью камнями.

Последовала долгая пауза. Судя по всему, директор музея пытался решить, нужно ли ему отвечать.

— В какой-то степени вы правы, — наконец сказал он. — Но в сочетании с другой священной реликвией «Камни огня» открывают путь к Богу, что делает их неотъемлемым условием получения главного приза.

…с другой священной реликвией…

…неотъемлемое условие получения главного приза…

Кэдмон непроизвольно раскрыл рот. Осознание истины стальным кулаком ударило его в солнечное сплетение.

— Не могу поверить… они действительно охотятся за Ковчегом…

— За ковчегом? — Взгляд Эди рикошетом метался между Кэдмоном и Элиотом Гопкинсом. — Ты имеешь в виду Ковчег Завета?

— Он самый, — подтвердил Гопкинс.

Все еще пребывая в шоке, Кэдмон надавил сильнее:

— Откуда вам известно, что консорциум занимается поисками Ковчега?

— Я это знаю, потому что сам искал потерянный Ковчег. За два дня до кражи в музее в мой дом в Джорджтауне проник грабитель. Представьте себе мое удивление, когда я обнаружил, что пропали только записки о моих исследованиях. На протяжении тридцати лет я охотился за любыми указаниями, посылал археологические экспедиции в отдаленные районы Ближнего Востока, продолжая работу, которую начал, но не смог завершить мой дед.

— Боже милосердный! Вы хотите сказать, что вы внук Оливера Гопкинса, которого серьезные ученые считали сумасшедшим? В начале двадцатого века он потратил целое состояние на поиски Ковчега Завета — безрезультатно. Богатому искателю приключений в итоге с трудом удалось унести ноги из Святой земли.

28
{"b":"144541","o":1}