Старшина неспешно чапал из умывальника с полотенцем на плече, в галифе и в тапочках на босу ногу, во рту у него торчала зубная щетка. Он уже знал, что весь личный состав курсантов своевременно прибыл в расположение роты, а дергать и нервировать парней бесполезными построениями ему не хотелось, так как он сам еще находился под впечатлением от недавно проведенного отпуска.

Игорь остановился напротив нашей «банды», передвинул зубами щетку из-за одной щеки, за другую и пробубнил.

— Пацаны, построения не будет, в 23.00 отбой, по роте не шарахаться. Федю поздравляю с законным бракосочетанием. Всем много не пить, завтра на зарядку Нахрен прибежит самолично проводить сие увлекательное мероприятие.

Федя сразу протянул старшине початую бутылку коньяка и внушительный кусок какого-то мясного блюда, источающего божественный аромат.

— Командир, выпей за меня и мою прекрасную жену Лейлу.

Старшина не вынимая щетки изо рта, так как обе его руки были заняты, пробубнил дежурный, но весьма проникновенный тост, желая Федору крепкого здоровья, чтобы активно плодиться и размножаться, и присоединился к нашему пиршеству, сетуя на то, что опять придется идти и чистить зубы.

Мероприятие «свадьбы» проходило весело и беззаботно, но дисциплина превыше всего и в 22.55. мы начали самостоятельно — без напоминаний, сворачивать «банчок», чтобы не подводить любезного старшину и не навлекать на него гнев дежурного офицера по училищу.

Пока наводился порядок, ребята тут и там в спальном помещении начали рассказывать новые анекдоты, которыми обогатились во время проведения летнего отпуска. В ответ посыпались смешки, повсеместно переходящие в разудалое ржание. И все было бы замечательно, если бы старшина не решил подвести итог нашего замечательного вечера своим анекдотом — «домашняя заготовочка», так сказать. Итак.

— Парни, слушай сюда! Последний наисвежайший анекдот и спать! Короче, летит самолет, например рейс «Душанбе — Свердловск» (Мумин улыбается ослепительной белозубой улыбкой). В самолете летит «чурка», пусть будет таждик (Мумин перестает улыбаться), живописный такой чурка — весь в бурке, в халате, в лохматой шапке, воняет овчиной! (Мумин замирает и напрягается) А на руках держит живого барана! (Мумин заузил свои черные глаза). К этому «чурке» подходит стюардесса и говорит: «Товарищ саксаул….» (Мумин болезненно скривился и поправляет старшину: «Аксакал») Ну да, саксаул, аксакал, какая хрен разница, неважно! Вот кстати, пусть этот аксакал, допустим Мишкин отец (Мумин категорически напрягся и сжался как пружина) короче — хуё мое, собачьи яйца, товарищ аксакал-саксаул, Вы зачем барана в самолете везете?! А «чурка» и отвечает: «Это, моя красавица, не баран! Это бакшиш — подарок значит, а настоящий баран в военном училище учится…»

— Зарежю шакаль! — Миша неожиданно бросает свое тщедушное тельце на громадного старшину. Ничего непонимающий Игорь Мерзлов оторопел и как пушинку откинул от себя внезапно рассвирепевшего таджика. Все в шоке — за годы совместного обучения, Мишка прослыл законченным тихоней.

Тем временем, отброшенный в спальное помещение, Мумин подбегает к своей кровати и рывком сбрасывает матрас, подушку, одеяло — все спальные принадлежности прямо на пол и с оголившейся панцирной сетки хватает толи очень длинный кинжал, толи очень короткую саблю. (очевидно, только сегодня привез из отпуска и каким-то немыслимым чудом пронес на территорию училища ВВС)

Блеснуло лезвие клинка, с мелодичным звоном пустые ножны полетели в сторону окна, а наш доморощенный самурай, чуть ли не с криком «банзай» бросается на старшину роты.

Ошарашенный «десантник» Игорь, в ужасе округлил глаза и, выпрыгнув из тапочек, прямо босиком ломанулся в каптерку, не выпуская зубную щетку изо рта. По пути его бегства, на центральной взлетке, осталось валяться слетевшее с плеча полотенце.

За ним, выкрикивая «нечто тарабарское» на таджикском языке, мчался Мумин с налитыми кровью глазами и с шашкой наголо. Что ни говори, а молодые годы, проведенные в рядах ВДВ, оставили свой позитивный след в физической подготовке старшины Игорехи Мерзлова. Финишную линию в виде двери каптерки, оббитой снаружи толстенными листами железа, он пересек гораздо раньше, чем наш казарменный душман мини-моджахед Мишка.

Дверь каптерки громко хлопнула, старшина заперся в относительной безопасности. Тем временем, злобный таджикский карлик Мишка, наконец, добежал до каптерки и на глазах у обалдевшего дневального (тумбочка дневального находилась в 2-х шагах от каптерки, напротив оружейной комнаты), начал наотмашь рубить своей короткой саблей прямо по двери каптерки, высекая искры из листа железа и оставляя на нем глубокие зарубки.

— Виходи ишак! Будь мужчина! Ти аскарбиль мой атец! Виходи, все равно зарежю!

Мы, наконец, пришли в себя и бросились ловить нашего басмача и отбирать у него кинжал.

Успешно скрутив худосочного таджика и отобрав у него саблю а, также зачехлив ее в ножны, ребята стали проводить активную «разъяснительную работу» с Мумином с применением всего полного великолепия русского языка, что «чурка» из самолета не имеет ничего общего с уважаемым и давно усопшим отцом нашего дорогого сокурсника.

И не надо «ВСЁ» воспринимать так близко к сердцу, ибо, проучившись пару лет в военном училище, пора бы давно научиться абстрагировать собственное «эго», от всякой негативной и не совсем приятной херни, которая льется в курсантские уши фактически постоянно. И тем более бросаться на душевного собеседника с кинжалом наперевес, неправильно это, негуманно…

Мде…., чем больше наш азиатский Миша делал успехов в изучении русского языка, тем больше «смысла» в опрометчиво сказанных словах со стороны «ничего неподозревающих» сокурсников, стало доходить до его девственно чистого разума. Во дела, мы уже давно привыкли к всяким высказываниям и особо не фильтровали свою речь, справедливо полагаясь на прозорливость и устойчивый иммунитет своего собеседника.

В результате проведенной беседы, Мишка постепенно осознал все свои просчеты, искренне посетовал на непростительно слабое знание русского языка и абсолютно недоразвитое ассоциативное мышление. И в результате, добродушно согласился, что действительно общепризнанный юмор не следует огульно примерять на себя любимого, а отключать свое сознание от реальной действительности, он еще до конца не научился, но работает над собой и уже есть обнадеживающие сдвиги в нужном направлении и заметный прогресс. Ну что же, будем тренироваться и дальше, для закрепления успеха, так сказать. Мишка, потупив свои карие глаза в пол, сопел как нашкодивший школьник.

В это время сержант Валера Гнедовский ласково и нежно поскребся в наглухо запертую дверь каптерки, на которой отчетливо виднелись следы недавнего яростного штурма. В одной руке он держал толи длинный кинжал, толи короткую саблю, а в другой — тапочки, потерянные старшиной при его спешном отступлении на заранее подготовленные позиции.

Замок щелкнул, дверь слегка приоткрылась, в образовавшуюся щель осторожно выглянул Игорь Мерзлов. Старшина взял свои тапочки, просунутые Валеркой в открывшуюся щель, обул их и, опасливо оглядевшись, вышел наружу. Убедившись, что в коридоре кроме сержанта Гнедовского и дневального на тумбочке, больше никого нет, старшина Мерзлов принял более расслабленный и важный вид, выпятив вперед свою грудь, обтянутую «десантурской» майкой. Затем, он взял в руки толи кинжал, толи саблю и, вытащив клинок наполовину из ножен, посмотрелся в него, как в зеркало.

— Чего это Мумин разошелся?! Вроде анекдотец вполне безобидный?! И откуда, кстати, у него такая замечательная штукенция?! Не иначе привез, чтобы колбаску резать или карандаши точить. Типа — национальный вариант перочинного ножичка?! Великоват однако, не находишь, Валера?!

Гнедовский скорчил умильную рожицу и применил все свое дипломатическое обаяние.

— Игорь! Ну, во-первых, ты сам немного перешел границу. У них — у «чурок» в смысле, папа и мама — это святое, а у Мишки, отец давно умер, а тревожить дух усопшего, да еще и в качестве персонажа для анекдота — грех! Согласись?! Во-вторых, за этот «ножик-режик», я его сам выдеру и вздрючу «будь здоров», поверь на слово! А тебе его сейчас передаю из рук в руки на продолжительное хранение, до самого нашего выпуска. Запрячь его, пожалуйста, поглубже, чтобы Нахрен и Пиночет не разыскали, лады?! А то, напридумывают чего, потом разгребать замучаемся. Ну, а в-третьих — надо с Мумином идти мириться, а то вроде как бы он успокоился, а там хрен его знает?! Спать ляжешь здоровеньким, а проснешься утром… а твоя буйная головушка уже и в тумбочке. Наш басмачонок ее тебе за ночь тупыми ножницами отпилит.