Проходя мимо откровенно обалдевшего первокурсника — дневального по КПП, мокрый, но улыбающийся Юрка задорно подмигнул «минусу» (минус — курсант первого курса обучения, с одной курсовкой на левом рукаве кителя) «Минус», скорчив умилительную мордочку, жалобно воскликнул.

— Я тоже журналист!

Услышав такую реплику — фактически крик души на грани отчаяния, наше отделение разразилось дружным и многообещающе-зловещим хохотом, а Юрка Макаркин выкрикнул.

— Учись плавать, парень!

Дневальный по КПП не успел закрыть ворота, а навстречу нам уже двигалось очередное классное отделение из батальона выпускников, личный состав которого уверенно топал в сторону училищного пруда…

Традиция, куда деваться!

з. ы. Построившись перед главным учебным корпусом, мы стали ждать, пока частично мокрый журналист, с болотной ряской на влажной фуражке, зайдет в учебный отдел нашей альма-матер и уже «В ПОСЛЕДНИЙ» раз сдаст наш классный журнал на архивное хранение.

Пока мы стояли, ожидая Юрку Макаркина, нас переполняли смешанные чувства, от пьянящей радости до легкой грусти — мы опять повзрослели…

Бессонная ночь накануне выпуска из училища ВВС наконец-то закончилась. Утром, облачившись в новенькую парадную форму с ослепительно золотыми лейтенантскими погонами, смотришь на себя в зеркале и не веришь — я это или не я?! Необычно как-то?! Голубые курсантские погоны с двумя желтыми просветами и буквой «К» были такими родными и привычными, но их уже больше никогда не надеть… жаль.

Оглядевшись по сторонам, замечаю, что все ребята ходят по казарме какие-то потерянные, что ли?! В глазах одновременно радость и … какая-то грусть?!

Остались позади гос. экзамены, войсковые стажировки, ежедневная учеба, всевозможные наряды, караулы, увольнения, отпуска, самовольные отлучки, семинары, групповые занятия, практика, хоз. работы, уборка закрепленной территории и многое другое… Господи, неужели все закончилось?! Ну, вот и все…

Построились в центральном коридоре казармы. Построились в последний раз. Именно, в последний, а не в крайний. (последний и крайний — две большие разницы, в ВВС из-за суеверия, слово «последний» никогда не употребляется) Всем составом 4-й роты мы здесь больше никогда не соберемся! Так что именно для этого случая наиболее уместное слово — в последний…

— Ребята, на завтрак идем?!

— Какой нах, завтрак, старшина?! Надо на КПП, встретить родителей, девушку…

— Короче, кто хочет пожрать, дуйте в столовую, остальные по своему плану! Мужики, не забудьте, что в 8.45. построение перед казармой, а то свой же выпуск пропустите…

Ну, уже нет, что-то, а свой выпуск, мы не пропустим ни при каких обстоятельствах. Сижу на подоконнике открытого окна — теперь уже все можно и тот же командир 4-й роты капитан Владимир Хорошевский (Володя Нахрен) проходит мимо, лишь слегка улыбаясь. Все, детишки выросли и оперились. Соколики, пусть молодые и неопытные, но уже соколики, а не птенчики.

Поглядывая на малый плац перед казармой, смотрю как курсанты с младших курсов подметают асфальт и затирают на нем разноцветные пятна… Это мы вчера немного побузили. Всю краску, серебрянку и лаки, что остались в каптерке роты, выбросили в окна в качестве разноцветного салюта прямо в банках, естественно. Выбрасывали под восторженные крики и всеобщее улюлюканье новоиспеченных лейтенантов. И вот теперь на сером асфальте повсеместно виднеются разноцветные огромные кляксы, которые младшекурсники старательно затирают, чтобы привести внешний вид училища в надлежащее состояние. Трите лучше парни, мы тоже в свое время отмывали асфальт и остро завидовали выпускникам, которые бузили и куролесили всю ночь перед выпуском — традиция такая, куда деваться. Поймите правильно и не завидуйте, будет и на вашей улице праздник. Совсем скоро будет, поверьте, время быстро летит. Очень быстро. Мы оглянуться не успели, как золотые погоны легли на наши плечи… Чудеса! Пока тянули лямку учебы и службы, казалось, что не будет ей конца и края! А тут, бац, оглянулся назад, все пролетело как одно мгновение…

Стоим на главном плацу училища. Справа от нас на трибунах для гостей нет ни одного свободного места — приехали родственники, папы, мамы, тети, дяди, племяшки, жены, невесты и просто куча девчонок. Все красивые, нарядные, взволнованные… Вот и пойми, кто сейчас больше волнуется? Мы или они?!

Вокруг меня колышется синее море «парадок» с золотыми погонами — красотища!

Чуть поодаль находятся две черные коробки — морская авиация. Белые чехлы на фуражках, кремовые рубашки, кортики на парадных ремнях, тоже хороши, бродяги… Вон как девчата на них смотрят?! Чуть ли сквозные дырки не прожигают! Что ни говори, а морская форма — это очень сексуально! Любой заморыш преображается в настоящего морского волка…

Июльское солнце, поднимаясь все выше над горизонтом и отражаясь от золотой канвы парадных погон, освещает осунувшиеся лица вчерашних курсантов. Все несказанно волнуются, пытаясь скрыть бурю эмоций за дежурными шуточками и нервными смехуечками. Но получается не совсем убедительно. Откровенно заметно, что однозначной картины и единого впечатления от происходящего ни о кого из ребят нет. В голове у каждого парня полный сумбур в длиннющем диапазоне от бесконечной радости, что все закончилось! До неприкрытой грусти и недоумения — неужели, все закончилось?! А что дальше?! В озорных взглядах молодых лейтенантов периодически пробегает искорка некой потерянности. Дальше то что?!

На помпезной трибуне, отделанной белым мрамором, стоит генерал — начальник нашего авиационного училища и его свита. Старик образцово подтянут и взволнованно торжественен.

Речи! Речи! Речи! Генерал, многочисленные гости, от профкома, от месткома, какой-то мужик из Москвы, некая дама от городской власти, замполит училища (куда ж без него), секретари обкома, райкома, горкома, напутственное слово чьей-то мамы, ответное слово от выпускников… Речи помпезные, речи душевные, скомканные и со слезами в голосе, с надрывом и с восторгом…

Грянул пневматический … пардон, духовой оркестр училища и началась выдача дипломов — красивая процедура синхронного движения нескольких сотен человек, отточенная многократными тренировками фактически до тошноты и полного автоматизма… Все движения только под большой барабан, который синхронизирует и задает ритм, темп и просто бьет по нервам…

Бум!

Строй лейтенантов расступился, и четко печатая шаг, я прошел к столу, покрытому красной материей, на котором лежит стопка дипломов. Остановившись, молодцевато вскинул руку к козырьку новенькой фуражки в воинском приветствии.

— Товарищ полковник, курсант… тьфу ты… лейтенант Симонов для получения диплома прибыл…

— Поздравляю, сынок! Удачи тебе и успехов!

Бум!

В числе других новоиспеченных лейтенантов, замерших у нескольких десятков столов расставленных на огромном плацу в шахматном порядке, по гулкой команде большого барабана, вернулся в недра синего строя, уступив место следующему…

Отлаженный конвейер без задержек и сбоев, на восторг и потеху гостям…

— Смирно! К прощанию со знаменем училища приготовиться!

Бум!

Несколько сотен человек одновременно сняли фуражки и положили их на левую руку, согнутую в локте…

Бум!

Сине-черное море синхронно колыхнулось, и почти тысяча выпускников опустилась на правое колено, неуловимым движением положив на асфальт училищного плаца металлический рубль (аналогичный как в см. «Проверка на жадность»)

Бум!

Лейтенанты почтительно склонили головы …а, знаменосец из парадного расчета училища еле заметным движением, склонил древко знамени нам навстречу. Взаимное уважение и последнее «прощай»…

Бум!

Резко встали с правого колена и разогнулись в полный рост, развернув плечи и глубоко вдохнув воздуха полную грудь до приятной рези в легких…