Комбат подбежал к окну… и сразу ринулся в туалет. Проведя обыск в лучших традициях царской охранки, в кабинке на крайнем очке, полковник Серов обнаружил сержанта Гнедовского, который мирно сидел со спущенными штанишками и увлеченно читал газету «Красная звезда» двухмесячной давности. Пиночет громко скрипнул зубами с досады и ничего не сказав, вышел из туалета, раздраженно хлопнув дверью.

В это время, стоя у полуоткрытого окошка, я выглянул вниз и увидел Лелика Пономарева, который энергично топтался и ползал в девственно чистом сугробе прямо под стеной казармы, оставляя характерные следы и создавая иллюзию, что в снег кто-то прыгал …именно из этого окна.

Оттолкнув меня от окна, Пиночет высунулся по пояс и заметил спину Лелика, который уже успел скрыться за углом здания. Полковник пришел бешенство.

— Так!

Густо покраснев, комбат понял, что его нагло на*бывают прямо у него же на глазах. Пытаясь сохранить свое лицо, он грозно рыкнул на Федора.

— Показывай, как прыгал!

Федя осторожно взгромоздился на подоконник и опасливо посмотрел вниз. Было заметно, что увалень-азербайджанец панически боится высоты и прыгать вниз ему совсем не хочется. Комбат это заметил и победно пробурчал.

— Все ясно! Не прыгал, т. к. ссышься в галифе… и срешься когда страшно! Все понятно, вышел через дверь перед носом дневального, наряд виновен…

…зажмурив глаза Федя прыгнул. В последний момент, Пиночет попытался поймать его за поясной ремень, но не получилось. Курсант Мирзалиев глубоко зарылся в сугробе гораздо дальше тех следов, что пару минут назад создал киевлянин Лелик, обеспечивая алиби для азербайджанского друга из Баку. Курсанты 4-й роты прилипли к окнам, вглядываясь в сугроб, в котором плашмя и лицом вниз, широко раскинув руки и ноги «а-ля-морская звезда» возлежал курсант Мирзалиев.

Капитан Нахрен откровенно сбледнул с лица и не отрываясь смотрел в раскрытый рот Пиночету, который тоже был несказанно взволнован. Полковник Серов не издал не звука, внимательно всматриваясь в тело курсанта, неподвижно лежащего в рыхлом снегу под окнами казармы. Жив ли?

…и тут Федя зашевелился. Он медленно встал на ноги и, находясь по пояс в сугробе, выплюнул снег изо рта, победно вскинул правую руку вверх и издал гортанный клич.

Уффф! Все парни выдохнули с облегчением и дружно заржали! Комбат был посрамлен! А Мирзалив — мужик!!!

Пиночет, удостоверившись, что мятежный курсант жив, цел и невредим, опять принял непроницаемо важный вид и, обращаясь к Нахрену, мрачно пробурчал.

— Оформи-ка на этого кузнечика-попрыгунчика записку об аресте на трое… нет, на пять суток.

Нахрен подобострастно прогнувшись и заглядывая в глазки комбату, по-гусарски щелкнул каблуками.

— Есть! А на личный состав наряда?

Пиночет еще раз выглянул в окно и, сплюнув с досады, сокрушенно вздохнул.

— На дневальных не надо. Алиби, хуле!

Выходя из помещения роты, комбат столкнулся с курсантом Мирзалиевым, который был весь в снегу, включая сапоги, плотно набитые по самые голенища. Федя гордо взглянул своими угольно-карими глазами прямо в колючие глаза сурового комбата.

— Я пригнуль! Наряд невиновен, товарищ полковник…

Пиночет остановился и, глядя на сияющего курсанта, крепко пожал ему руку.

— Мужик, хуле… Больше не прыгай, сгною на гауптвахте…

з. ы. В горячке событий и комбат, и капитан Нахрен напрочь забыли про две тяжеленные сумки, которые Федя старательно приволок из самоволки.

з. з.ы. Содержимое этих сумок частично дождалось возвращения своего «хозяина» с гауптвахты. Разносолы и скоропортящиеся продукты пришлось быстро уничтожить — в смысле, съесть. А «божественный» нектар из двух 3-литровых банок 45-е к/о употребило под покровом ночи, когда Фахраддин Мирзалиев вернулся из «мест заключения»…

Физиологию не обманешь! Как ни старайся и чего не предпринимай?! Особенно, физиологию молодого растущего организма, у которого гормоны в крови не просто бурлят, а бессовестно бушуют и фактически сходят с ума. А также хаотично бьются друг с другом то жестоко враждуя, то коварно объединяясь в едином порыве внутри истомленного организма, надежно блокируя мозг и подавляя любые проявления разумной деятельности, отдаваясь на милость примитивным инстинктам размножения, настойчиво требуя обеспечить им — гормонам то есть, исключительно «правильное применение». Причем, немедленно — здесь и сейчас!

А как иначе, когда 17-22-летний здоровый мужчинка (кровь с молоком) надежно заперт внутри круглосуточно охраняемого периметра военного училища, обнесенного колючей проволокой?! Да еще и в окружении себе подобных. Ужас!

А так хочется любви! Настоящей, большой и чистой! Или …просто увидеть женщину. Хотя бы мельком… украдкой! Да-да, просто увидеть самую обычную женщину! А если еще и ГОЛУЮ?! То, это гарантированный обморок! Причем без вариантов, т. к. взбунтовавшиеся гормоны моментально ринутся к перевозбужденным гениталиям, которые в стенах военного училища используются только лишь для оправления естественных надобностей, типа пописать и не более того. При этом, навевая смутное томление… но, какое именно уже даже как-то и подзабывается за ненадобностью! (шутка, такое забыть невозможно, гыгыгыгы, это на генетическом уровне прописано) …так вот, мужское достоинство моментально отреагирует на приток свежей кровушки дурного разлива и смачно врежет своего молодого хозяина прямо по лбу, отправляя родимого хозяина в глубокий нокаут! Отсюда и обморок!

А чего хотели?! Физиология! Клапана срывает от переизбытка энергии, а перспектив для ее применения в любовных утехах… нет и не предвидится! Воинская дисциплина и постоянная боеготовность не подразумевает близкие контакты с особями противоположного пола, коих в Красную армию почему-то не призывают?! Поневоле позавидуешь служивым из Израиля! Эх, лепота, девчонки служат практически бок о бок! Крути всевозможный лямур-тужур-абажур сколько душеньке твоей будет угодно?! До полного изнеможения… и взаимного удовольствия.

Мде… только безнадежный импотент или неизлечимо-законченный извращенец с прогрессирующими гей-педерастическими наклонностями может запереть здоровенную ораву растущей молодежи мужского пола за решеткой в стенах военного училища. А потом еще с патологической жестокостью методично лишать всех и каждого, оптом и в розницу долгожданного права «увольнения в город» …за малейшие прегрешения, несущественные шалости и микроскопические отклонения от строгих требований воинской дисциплины. Типа, в воспитательных целях?! Угу, верим… Именно в воспитательных целях и никак иначе.

Отсюда и самоволки (самовольное оставление части — злостное нарушение воинской дисциплины) — хаотичные и стремительные набеги на общежития всевозможных мед. пед. и культ. просвет. институтов, где томились в ожидании всевозможных прЫнцев, уральские и не только …красавицы. Изнемогающие в свою очередь от дефицита крепких и красивых ребят… которые, в это время все как один подались в военные училища — патриотизм и все такое… Вот такой дурдом! Молодежь вроде как бы в стране и есть, но она разведена по разным учебным заведениям. И чтобы им встретится, надо преодолеть кучу всевозможных искусственно-созданных преград.

В виду того, что СССР — страна перманентно и активно воюющая на протяжении всего периода своего существования, то руководство государства, партии и правительства из-за постоянной убыли молодежи мужского пола, было серьезно озабочено восстановлением численности генофонда своего населения.

А то кем же руководить будем, если всю молодежь на многочисленных войнах положим и повыбиваем?! Один Афган, чего стоит?! Посему, долго и нудно посовещавщих в кулуарах, ответственные тавариСТЧи пришли к эпохальному решению: «в местах плотного скопления женского населения надо срочно разместить военные училища» и …периодически устраивать вечера встреч, танцы, дискотеки (слово буржуазное и политически опасное, но молодежное, куда деваться) и всячески поощрять знакомства, включая тесные контакты, дабы создавались все условия для образования новых ячеек общества.