- Мы видим важные роли для тех палестинцев, которые сотрудничают с нами в на-стоящее время, - сказал Зияд. - Если бы я предложил ваше имя как одного из наших сто-ронников, ни одно назначение не было бы невозможным, вплоть до кабинета министров.

Этот человек ни слова не сказал о нашем возвращении к нашим домам и полям. Мы всего лишь пешки для амбиций Абдаллы. Все, что ему надо, - это сотрудничающие.

- Как вписывается в ваши размышления моя личная дружба с Гидеоном Ашем? - резко спросил хаджи.

Снова полковника Зияда поразила прямота Ибрагима.

- Как я уже говорил, Абдалла не теряет сна от мысли, что еврейская страна - рядом с его собственной. Ясно, что мы не сможем признать это публично или пойти на мирный договор. Однако мы желаем во все времена иметь умеренные контакты с евреями. Мы да-же можем представить себе мир с евреями, когда пройдет достаточно времени.

- Разумеется, полковник Зияд, окончание войны принесет арабам величайшее за всю нашу историю унижение. Наше общество и религия диктуют нам, чтобы мы вечно про-должали бороться с ними.

- Почему бы нам не сосредоточить наши мысли на том, что служило бы лучшим курсом для наших людей здесь и теперь, позволив будущему самому решать будущее, - сказал Кловис Бакшир. - Нам выпадает случай смягчить их страдания.

Хаджи Ибрагим слушал, задавал вопросы, начал подавать признаки того, что вника-ет в замысел. Встреча закончилась. Полковник Зияд посчитал, что ему потребуются две-три недели, чтобы закончить свои дела в Западном Береге, вернуться в Амман и приехать со специальными указаниями для хаджи Ибрагима. Он уехал.

Кловис Бакшир хлопнул себя по лбу, внезапно что-то вспомнив.

- Как глупо с моей стороны, - сказал он. - Я совсем забыл. У моего брата вилла не-подалеку. После голосования за раздел он уехал в Европу... продолжить свое образование. Я предлагаю ее вам, вашим сыновьям и остальной вашей семье.

Кловис Бакшир написал письмо на официальном бланке, разрешающее хаджи Ибра-гиму посетить склад Красного Полумесяца и обзавестись продуктами, одеялами, одеждой, лекарствами и всем, что ему нужно.

- Я потрясен, - сказал Ибрагим, - но ведь меня заставили думать, что в Наблусе нет запасов для помощи.

Кловис Бакшир развел руками в знак простодушия.

- В нашей ситуации следует в первую очередь обслужить военных.

То лук, то мед. И вот мы в четверг живем в развалинах наблусской казбы, а в пятни-цу переезжаем на виллу. Никто из нас, кроме отца, никогда не бывал в таком прекрасном доме. Весь день женщины за своей домашней работой кудахтали от радости. Даже Агарь, ни разу не улыбнувшаяся с тех пор, как в доме появилась Рамиза, не могла скрыть своего удовольствия.

Дом принадлежал младшему брату Кловиса Бакшира, сбежавшему из страны сразу же после голосования ООН за раздел. У него, инженера, был небольшой кабинет, набитый книгами на арабском и английском, так что я очень скоро перешел из первого рая во вто-рой.

И тогда я открыл третий! В Наблусе была гимназия - школа высшей ступени. Мне нужно было лишь выждать подходящий момент, чтобы заговорить об этом с отцом.

Через неделю после нашего переезда хаджи Ибрагим вызвал меня вечером на веран-ду, чтобы поговорить. Вопреки переменам в нашей жизни отец не выглядел очень счаст-ливым.

- У меня к тебе много вопросов, Ишмаель, - сказал он.

Я сейчас же почувствовал гордость оттого, что такой великий человек, как мой отец, ждет моего совета. Восхождение в третий рай - записаться в гимназию - постоянно было у меня на уме, и может быть теперь настало подходящее время поговорить об этом.

- Можешь ты посчитать, сколько жестянок оливкового масла потребляет семья за год?

Вопрос удивил меня.

- Ну, - машинально ответил я, - может быть.

- "Ну" - это не ответ, - сказал Ибрагим. - Тысячу раз в день слышишь "ну". Слиш-ком много "ну". Я хочу знать прямой ответ: да или нет.

- Я думаю, после того, как поговорю об этом с Агарью...

- А можешь ты сосчитать бобы, рис и другие непортящиеся продукты?

- За год? - спросил я.

- За год.

- Все, что нам нужно для питания за год и что не портится?

- Да.

- Ну, - сказал я.

- Да или нет?! - поднял тон отец.

Меня охватило мрачное предчувствие. Я учуял, чего он хочет. Я вспомнил большие кувшины и мешки с продуктами в Табе, и корзины.

- Да, - ответил я, запинаясь.

- Можешь ты подсчитать, сколько галлонов керосина требуется нам для готовки, ос-вещения и отопления?

- Не смогу абсолютно точно, но примерно, - сказал я, пытаясь оставить лазейку для отступления.

- Ладно, ладно. А теперь, Ишмаель, скажи мне. Можешь ты представить все, что нам нужно, - матрацы, кухонную утварь, одеяла, мыло, спички... - все это в нашем доме в Та-бе? Все, что эта проклятая собака Фарук, я плюю при его имени, держал в лавке в Табе? Не то, что мы хотели бы иметь, а то, что нам необходимо. Не материал для новой одежды, а иголки и нитки, чтобы чинить старую.

- Ну, - пробормотал я.

Ибрагим свирепо взглянул на меня.

- Это в самом деле трудные вопросы, - оправдывался я.

- Я тебе помогу, - ответил он. - Главная проблема в том, поместится ли все это, вме-сте с семьей, в иракский армейский грузовик.

У меня как будто кровь вытекла из тела. Зачем же нам уходить с такого места? Разве мы не намучились? Но мудрость отца не ставят под вопрос.

- Я не могу ответить, не потратив много часов на подсчеты.

- Это нужно сделать до следующей субботы, - сказал он.

Четыре дня! С ума сойти! Правда, никто в нашем мире не любит давать прямой или разочаровывающий ответ, но бесполезно пытаться обмануть хаджи Ибрагима. Я в оцепе-нении кивнул.

- Сколько времени займет у Камаля научиться водить такой грузовик?

- Мы уже немного умеем. Поскольку перемирие скоро кончится, из Багдада прибы-вает много военных конвоев со снаряжением. Когда они приходят, солдаты, которые ве-дут грузовики, либо отправляются спать, либо уходят в казбу. Мы с Камалем часто оста-емся одни, чтобы собрать группу для разгрузки. Мы нанимаем мальчишек, которые око-лачиваются возле ворот, и платим им сигаретами. Мы с Камалем умеем довести грузовики до погрузочного дока, а потом парковать их во дворе.

- А этот капитан Умрум?

- Он редко бывает поблизости, а когда он уходит, солдаты из его команды обычно разбегаются. Он помешан на женщинах. Отец, я не знаю, что ты задумал, но многого из того, что ты назвал, у нас на складе нет.

Отец дал мне письмо и велел читать. Оно было на бланке мэра Кловиса Бакшира, его указание дать хаджи Ибрагиму все, что ему нужно, с ближайшего склада Красного Полу-месяца. На этих двух складах было все, что нам нужно. С таким письмом у нас не будет проблем.

- Это все?

- Нет, - сказал отец. - Нам нужен пулемет, четыре винтовки и несколько тысяч па-тронов, а главное, иракская военная форма для Джамиля, Омара и Камаля.

- Форма будет, оружие нет, - ответил я, осмелившись разочаровать его. - Склад с оружием больше не в отделе капитана Умрума, и он все время строго охраняется.

- Мы сможем обойтись без пулемета, - пробормотал он. - Раздобыть винтовки будет нетрудно. Казба кишит дезертирами - и от Каукджи, и иракскими. Все они продают свое оружие на черном рынке. Чтобы сторговаться, нам потребуется побольше сигарет.

- Табак - это можно, - сказал я, чтобы смягчить его. - А зачем нам уезжать? - выпа-лил я. - Почему нельзя остаться там, где мы есть?

- Скажи мне, Ишмаель, почему по-твоему мы получили эту виллу?

- Потому что ты великий и уважаемый мухтар, - ответил я.

- Поля, овраги, холмы вокруг полны великих и уважаемых мухтаров, - сказал он. - Ты много раз читал мне об Абдалле. Ты знаешь, кто он такой.

- Хашимитский король Иордании.

- И как образованный юноша, ты знаешь, кто такие Хашимиты.