- Что он знает об арабах?

- Долгая командировка в Судан. В нем что-то от пустынной крысы. Стяжал себе кое-какую славу, отправившись в одиночку в Ливийскую пустыню на поиски потерянного оа-зиса Зарзура. А в его познаниях в Библии не сомневайтесь.

- Что же он задумал? - спросил Гидеон, сдерживая растущее любопытство.

- Небольшой элитный отряд еврейских ночных бойцов с позволенной ему свободой действий там и тогда, где и когда это потребуется, без письменного приказа. И никто ни-когда не спросит, что они делают. Ваше мнение?

- Интересная идея.

- Позвать его?

Гидеон кивнул. Полковник Фут нажал кнопку звонка и поднял трубку телефона, со-единившись с баром.

- Господин Ротшильд, там у вас в конце бара один парень... да, капитан. Будьте доб-ры, не позовете ли его наверх? Нет, нет, спасибо, кофе у нас достаточно.

Постучавшись, вошел небольшого роста стройный темноволосый человек слегка за тридцать.

- Вы, должно быть, Гидеон Аш. - Он говорил дружелюбным тоном. - Я ваш давний поклонник. Я странствовал по вашим картам Синая. Орд Уингейт, к вашим услугам.

Первое рукопожатие ознаменовало начало дружбы на всю жизнь.

- Ну, так на что вы годитесь, капитан Уингейт?

Шотландец очаровательно улыбнулся, и Гидеон заметил в его глазах прелестную су-масшедшинку.

- Мы должны отобрать у муфтия ночь, - сказал он. Вы ведь наполовину бедуин, мистер Аш. Вы знаете, что сделать это можно маленькой и надежной ударной силой. Она должна быть хорошей, очень хорошей, самой лучшей. Она должна поддерживать тради-цию царя Давида. Я их этому научу.

- Сколько ребят вам надо?

- Дебора и Барак разгромили здоровенную ханаанскую армию у подножья горы Та-бор тремя сотнями отборных людей. Они сумели это сделать, потому что знали, что ха-наане неграмотны и суеверны, и воспользовались ночью и ужасным шумом как смертель-ным оружием.

- Капитан Уингейт, допустим, я смогу продать эту идею Хагане и Бен-Гуриону. У нас тревожная ситуация в Аялонской Долине. Это будет означать загнать пятьдесят-сто человек муфтия далеко в Баб-эль-Вад. Когда вы сможете приступить к делу и сколько че-ловек вам надо?

- Десять-двенадцать. Они должны бегло говорить по-арабски. Я покажу им, что зна-чит Баб-эль-Вад для еврейских воинов, если вы нам наметите путь. Дайте мне две недели.

- Вечером у меня будет для вас ответ, - сказал Гидеон.

- Я же говорил генералу Клей-Херсту, что вы за это ухватитесь, - торжествующе сказал Фут.

- Капитан Уингейт, - сказал Гидеон, - не осенило же вас откровение посреди ночи. Что у вас за теория?

- Я убежденный сионист. Я убежден, что это страна евреев. Я считаю также, что способы, как использовать для обороны все эти долины, холмы и пустыни, записаны в Библии. Я чувствую, что если когда-нибудь в Палестине суждено быть еврейской стране, то мне назначено судьбой внести в ее становление и свой вклад.

- В чем далее состоит ваша теория, капитан?

- Евреи, сионисты, - сказал он, - никогда не смогут разместить здесь больше не-скольких миллионов человек. Это реальность. Реальность также тот факт, что такое госу-дарство всегда будет в окружении десятков миллионов враждебных и ничего не простив-ших арабов. Нельзя рассчитывать, что вы всегда сможете держать их в страхе. Обыкно-венное численное превосходство и мусульманское общество, которое увековечивает нена-висть, делает это невозможным. Если вам суждено выжить, то вы должны установить пра-вила возмездия. К примеру, я собираюсь попросить несколько отрядов таких ночных бой-цов для охраны иракского нефтепровода до Хайфы. Он проложен на сотнях миль, и ясно, что несколько дюжин человек не смогут защитить его от диверсий. Прежде чем перере-зать нефтепровод, арабы должны подумать о том, что тем самым навлекают на себя ре-прессии - массированное возмездие, и в этом ключ к контролю над силами, в сотни раз превосходящими ваши собственные.

- Капитан Уингейт, - сказал Гидеон, - что же вас так долго удерживало?

Лето 1937 года

В зависимости от того, чья бабушка рассказывала историю о масличном прессе, принадлежавшем Ибн-Юсуфу из деревни Факим, этому прессу было то ли двести, то ли две тысячи лет. Скорее всего, четыре-пять столетий. Поколениям предков Ибн-Юсуфа пресс обеспечивал скудное, но все же сносное существование.

Деревня Факим находилась на полпути к Баб-эль-Ваду, в стороне от главной дороги, среди крутых оврагов и террас дебрей Иудеи. Несмотря на такое ужасное местоположе-ние, жители отдаленной округи приходили сюда, чтобы воспользоваться прессом Ибн-Юсуфа, имевшего волшебную репутацию. Ничто не могло сравниться с его продукцией. Чем древнее пресс, тем великолепнее аромат масла, его вкус и свойства.

Даже евреи со всей их современной техникой не могли тягаться с масляным прессом Ибн-Юсуфа, и в конце концов представители одного за другим киббуцев прокладывали себе нелегкую дорожку через холмы к Ибн-Юсуфу, чтобы перерабатывать свой урожай. Ибн-Юсуф наскребал себе на жизнь, обычно беря плату за свои услуги зерном и другими продуктами. И вот как-то раз управляющий оливковыми рощами киббуца Шемеш явился к Ибн-Юсуфу с предложением, резко изменившим его жизнь.

Идея была проста. Вместо того, чтобы принимать зерно, Ибн-Юсуф будет получать небольшой процент от производимого масла. Киббуц соорудил для него предприятие, все-го один домик для консервирования масла, и это масло они продавали через свой собст-венный кооператив. Жестянки были на один или два литра и имели надпись "ОЛИВКОВОЕ МАСЛО ИБН-ЮСУФА" на арабском, иврите и английском. Рядом поме-щалось изображение знаменитого старинного пресса и слова: "ОСНОВАНО В 1502 ГОДУ, ФАКИМ".

У Ибн-Юсуфа и его жены не было детей - большая трагедия, омрачившая их жизнь. Поскольку дела его с евреями велись на постоянной основе, они убедили его позволить осмотреть его и жену в еврейской больнице в Иерусалиме. Оказалось, что после простой операции его жена могла бы рожать. И она родила ему двух здоровых детей, в том числе желанного сына.

В младенчестве мальчик едва не погиб из-за несчастного случая на шоссе. И спас ему жизнь опять-таки еврейский госпиталь. Ибн-Юсуф был робкий и скромный малень-кий человек; благодарность его была безгранична.

Гидеон Аш встретил его, когда все шло как обычно, и годами устанавливал особые отношения. Поскольку Ибн-Юсуф был посвящен в слухи из многих арабских деревень, пользовавшихся его прессом, он нередко заранее знал о любом движении, замышлявшем-ся против евреев.

Факим служил также отличным местом для организации набегов шаек муфтия, а позже - добровольцев Каукджи. После акции бандиты стекались обратно в Факим, прята-ли оружие и добычу в тайниках и уходили обратно в Иудейские холмы, пока не прекра-щалась английская погоня. С деревенскими они обращались жестоко, забирали урожай, насиловали женщин, но приходилось терпеть. Молодежь нередко принуждали поступать к ним на службу. Когда деревню превратили в полупостоянную базу, несколько раз появ-лялся и сам Каукджи. Ибн-Юсуфу приходилось плохо. Его однокомнатная фабрика была самым большим зданием в Факиме, и ее отобрали для мятежников. Несколько сотен жес-тянок оливкового масла забрали в качестве "взноса" в "Забастовочный фонд бедствующей Палестины". Становилось ясно, что в Факиме и вокруг него сосредоточиваются силы, и это указывало на подготовку крупной акции, целью которой без сомнения была Таба.

Между тем, двадцать тщательно отобранных молодых членов Хаганы, сливки Пале-стины, собрались в киббуце Шемеш, чтобы образовать первый Особый ночной отряд под командованием Орда Уингейта.

Уингейт обращался с ними как в преддверии ада. Он буквально превращал день в ночь, устраивая вынимающие душу ночные марши с лазанием по отвесным скалам в пол-ной темноте. На их телах множились шишки, порезы, синяки, их ноги кровоточили от ходьбы по непроходимой местности и еще больше от жестоких тренировок в рукопашных партизанских схватках. Он так обучил их, что они умели украдкой подобраться к ничего не подозревающему молодому оленю. Выслеживание, стрельба, скалолазание, бой с но-жом, удушение, ползание, передвижение под водой, лисья и псовая охота, дзюдо, способы допроса, походы без компаса и света: напасть быстро, на смерть, без жалости, без всякого такого вздора.