- Хашимиты из того же клана, что и Мохаммед. Они происходят из Аравии, из Хед-жаза. Они были хранителями святых мест в Мекке.

- Верно, - согласился отец. - Это клан хранителей мечети. Это та кость, которую они кинули этим собакам из-за Мохаммеда. Никто из них не был больше мелкого эмира, а эти титулы не оплачивались. Мы - Саиды. Мы тоже сродни Мохаммеду, прямые потомки. Поверь мне, Ишмаель, у тебя больше прав быть королем Иордании, чем у Абдаллы. Еще три месяца назад не было никакой Хашимитской династии, всего лишь длинная цепочка хранителей мечети. Эта возня с королями - изобретение британского Форин-офиса, равно как и вся Иордания. Они такая же королевская семья, как очередь ослов у колодца.

Он сцепил руки за спиной, его четки пришли в движение, он быстро перечислил многие из девяноста девяти имен Аллаха и задумался.

- Нам нужно уехать, потому что как только мы назовем Абдаллу хозяином, мы на-всегда станем его собаками. Чтобы остаться в Наблусе, я должен согласиться заманить моих людей с полей через мост Алленби в Амман. Абдалле нужны наши тела, чтобы за-полнить его так называемое королевство. А куда я заманиваю наших людей - в страну мо-лока и меда? Я не Моисей, и Иордания - не обетованная земля для нас. Это королевство верблюжьего навоза и песка, настолько обнищавшее, что не может прокормить лишнего рта даже на королевской коронации. Алленби - мост с односторонним движением. Если мы его перейдем, то уже не вернемся.

- Кажется, я понимаю, - сказал я, едва не плача.

- Ты должен понять! Если мы чему-нибудь научились в последние месяцы с солью в глазах, так это тому, что наше увлечение братством и гостеприимством прекрасно, пока наши виноградные лозы полны сока и царит мир. А когда среди наших людей поселяется страх, они захлопывают двери милосердия у нас перед лицом. Какой дурак поверит, что чем-то будет лучше в этой пустыне за рекой? Абдалла - не мой король и не твой. У него больше врагов, чем у любого в арабском мире, поверь мне, я не могу считать это благо-родством.

Отец сгорбился, и лицо его отразило боль. Четки в его руках оставались неподвиж-ными. Он вздыхал, заговорив.

- Таба, - сказал он. - Таба. Нам надо вернуться к тому, что мы знаем и любим. Мы должны потребовать обратно нашу землю, разыскать наших людей и вернуть их домой. Здесь эти идиоты будут без конца убивать друг друга, выясняя, кто правитель Палестины.

Отец взглянул на меня, глаза его наполнились горем.

- Я хотел бы вернуться в Табу хоть завтра, даже если у власти евреи.

В первый раз отец доверился мне так открыто и честно, и я никогда этого не забуду.

- Я уже думаю над планом, - сказал я.

Он положил мне руку на плечо.

- Я стал зависеть от тебя. Мы слишком много времени тратим на заговоры и слиш-ком мало на планирование.

- Я все сделаю, - сказал я. - Куда мы пойдем?

- Последняя часть нашего бегства требует помощи нашего вымышленного друга, полковника Хаккара. Ты должен написать приказание на иракском бланке, чтобы нас пропускали через все линии и засады. Если твой брат оденется иракским солдатом, нам это удастся.

- Я начинаю понимать.

- Когда я был примерно твоего возраста, у нас в Табе была жуткая чума. Меня ото-слали пожить у Ваххаби. В это же время Фарука, да ослепит его Аллах, забрали христиане и научили читать. Летом наш клан всегда отправлялся из Беэр-Шевы и кочевал вдоль Мертвого моря. Там находится древняя еврейская крепость Масада. К северу от Масады, там, где море кончается около Иерихона, сотни, может, тысячи пещер - больших и ма-леньких, запрятанных на подъемах к скалам. Эти пещеры издавна служили убежищем для контрабандистов, для великих религиозных людей, разгромленных войск. Летом там про-хладно. Некоторые большие, как дом. Большинство находится всего в миле или около то-го от моря.

- И к ним можно близко подъехать на грузовике?

- Только часть пути. Остальную часть все понесем на себе. Для этого нам потребует-ся много веревок. После того, как мы освободим грузовик, Камаль отвезет меня в Восточ-ный Иерусалим. Будет нетрудно избавиться от лишней армейской машины.

- А как насчет пресной воды? - спросил я, зная, что Мертвое море очень соленое.

- А ты не глуп, - сказал отец. - Там есть чудесный оазис и источник, называемый Эйн Геди, где наш великий царь Давид прятался от Саула. Недалеко есть киббуц, но я не знаю, в руках арабов или евреев он находится.

- Но разве никто больше не знает о пещерах?

- Может быть, и знают. Однако никто не отправляется на это место без припасов, и кто еще может это сделать? Что меня беспокоит, так это бедуины. Нашу первую трапезу они учуют за сотню миль. Вот почему нам нужно оружие.

- Отец, я прошу твоего... раз мы будем много месяцев жить в пещере... чтобы мне разрешили взять несколько книг.

- Книги! Переменишься ты когда-нибудь? Ну ладно, вилла, где мы так хорошо уст-роились, это дом ученого человека, который сбежал. Бери, если останется место в грузо-вике. И не пытайся меня обмануть. Еда нам нужна больше книг.

- Обещаю, что не обману, - солгал я. - Когда мы скажем Камалю, Омару и Джамилю о плане?

- За две минуты до того, как приведем его в исполнение, - ответил он.

Подсчет запасов был головоломной задачей. Я спал урывками то днем, то ночью. Приятная сторона состояла в том, что работать нужно было все время с отцом. Братья проявляли подозрительность насчет наших долгих разговоров наедине.

Составив список всего, что нам было нужно, я все это разыскал на складах иракцев и Красного Полумесяца. Я нарисовал карту с местонахождением продуктов, горючего, вере-вок - всего, что было в списке. Когда настанет время уезжать, у нас не будет задержки из-за поисков вслепую на складах.

Я принес отцу несколько десятков коробок сигарет, и всего за один день он раздо-был не только пулемет, но и две винтовки, пару автоматов, боеприпасы, гранаты и дина-мит.

Мой план был прост. В тот день, когда мы должны будем привести его в исполне-ние, необходимо устранить с дороги капитана Умрума. Я знал парня, который сводничал одну очень красивую женщину, и заключил с ним хорошенькую сделку. Затем я стал го-ворить капитану Умруму, что видел это фантастическое создание и что она доступна. Ко-нечно, Умрум, полный идиот, взял наживку и требовал, чтобы я раздобыл ее для него. Я заверил его, что буду изо всех сил стараться достать ее на целый день, но она весьма по-пулярна, так что это будет трудно. Он пускал слюни, а я шевелил наживку.

Я составил такую заявку, которая прошла бы проверку в любой армии, тем более у этих болванов иракцев. Сделал и письмо от полковника Хаккара, чтобы проходить сквозь линии.

Одно меня беспокоило. Я сверился с последней военной картой и понял, что как только мы оставим Иерихон, то окажемся на предательском бездорожье, на тропе, дос-тупной только верблюжьим караванам. Если мы вдруг попадем на песок или воду, наше путешествие там же и закончится. Все, связанное с механикой грузовика, было слабой стороной нашего плана. Говорить об этом хаджи Ибрагиму мне не хотелось, потому что всегда легче подсластить плохие новости, чем доставлять их. Чем больше я раздумывал, тем больше убеждался, что мы рискуем. Я откладывал до тех пор, пока ждать уже больше было нельзя. Когда он сообщил мне, что иорданский полковник Зияд через пару дней воз-вращается в Наблус, мне пришлось иметь дело с хаджи Ибрагимом, и душа у меня ушла в пятки. Глаза у меня были красные от работы, а мозг затуманен, но больше всего я боялся разочаровать его.

- Отец, - прокаркал я, - я должен быть честен с тобой, совсем честен. Ни Камаль, ни я не сможем провести машину в Иерихон через эти горы, тем более в пустыню. Половина иракских моторов половину времени находится в ремонте. За ними плохо ухаживают, и все они прибывают в Наблус, пройдя большое расстояние от Багдада. С учетом этого и плохих дорог, нет никакой возможности добраться до пещер без поломок. Ни Камаль, ни я не имеем ни малейшего представления о том, что делается под капотом грузовика.