- Не понимаю, что это за идиотская пресса, если ею не может управлять королевская семья или правительство.

- Согласен, это ужасная система, но западная пресса очень сильна. Они могут сде-лать все что угодно из ничего, и нашему благородному делу это не сулит ничего хороше-го.

- Королевская персона не имеет никаких прав, - проворчал Рахман.

- Да, западные люди ведут себя очень странно, - согласился Кабир.

- Ну ладно, если нельзя избавиться от этих собак веками испытанным способом, то давайте купим их лояльность. Они хотя бы не обойдутся нам так же дорого, как другие делегации.

- Опять, мой принц, дикая ситуация. Ни Чарльз Маан, ни хаджи Ибрагим не берут взяток.

- Что? Я не могу этому поверить!

- Знаю, но ведь они очень больные, предубежденные люди. Наверно, мы сможем до-тянуться до шейха Таджи. Отличная мысль - отколоть его от остальных двоих. Это здоро-во ослабит их делегацию. Блестящая мысль, мой принц.

- Тогда займитесь им, Кабир.

- Сейчас же, ваше высочество. Однако Таджи может попросить, чтобы его взятка со-стояла в разрешении переселиться, может быть, даже в Саудовскую Аравию.

- Это меня сердит, и мой дед никогда этого не позволит. Наше золотое правило - переселения беженцев быть не должно.

- Да, мой принц, вот именно, никакого переселения. В таком случае у меня должна быть свобода сделать Таджи какое-нибудь красивое предложение. Скажем, давайте сдела-ем его специальным советником его величества Ибн Сауда по делам беженцев.

- Сколько надо?

- Насколько важно то, что мы их расколем?

- Сто тысяч? - Али Рахман рискнул начать снизу. - Долларов, - быстро добавил он.

- Сто тысяч... стерлингов, - ответил Кабир.

Принц спросил себя, сколько из этого Фавзи Кабир прикарманит. Но в конце концов это жалкие крохи, если уж делать инвестицию. Он кивнул Кабиру, чтобы тот продолжал.

- Теперь о тех двоих, - продолжал Кабир, - давайте дадим им мандаты.

- Вы с ума сошли!

- Пожалуйста, дайте мне закончить. Правила конференции таковы. Мелкие комите-ты, созданные из всех делегаций, должны будут работать на те требования и ту повестку дня, которую мы представим Международной арбитражной комиссии. Чарльз Маан и хаджи Ибрагим утонут в этих комитетах. И пусть спорят хоть целую вечность о том, сколько волос на шее у верблюда.

- Это может оказаться опасным. Они могут сговориться друг с другом.

- Ваше высочество, вы внук великого Ибн Сауда, кто всегда в моих молитвах, да благословит Аллах его бессмертное имя. В чем наши принципы? Никакого мира с еврея-ми. Никаких переговоров с евреями. Нет - возврату беженцев в сионистское существова-ние. Нет - переселению беженцев в арабские страны. Все остальные делегаты согласны с этим. Мы едины. Этого не изменить этим маленьким самозванцам. И пусть занимаются мартышкиным трудом. Мы говорим, говорим. Неделю, месяц, шесть месяцев. Они скоро выдохнутся.

Али Рахман принял позу статуэтки, размышляя с княжеской значительностью. Ка-бир знает этот странный Запад, тот мир, в котором сам он пока еще чужой. Расчетливое создание хаоса в комитетах, разумеется, позволит сохранить пять принципов, а это то са-мое, что дед велел ему сделать любой ценой.

- Что будем распределять по другим делегациям?

- Несколько тысяч здесь, несколько тысяч там, - ответил Кабир. - Ключевым гене-ралам и министрам - чуть побольше. Достаточно для того, чтобы наши пожелания были исполнены.

- А что насчет этого черномазого раба? - спросил Али Рахман.

Кабир прокашлялся.

- Пожалуйста, не употребляйте этого выражения на публике, мой принц. Доктор Ральф Банч - очень уважаемый человек, несмотря на несчастное происхождение.

- Можем мы добраться до него?

- Мы это тщательно исследовали. Он не берет подарков. Но в отношении наших ме-тодов он наивен. Мы его засосем в наше болото. - Кабир нервно облизнул губы и запустил пробный камень. - Наверно, ваш бессмертный дед, все хвалы ему, дал вам инструкции, которые я запрашивал...

- Относительно чего?

- О нашем дальнем плане запереться с Сирией и Египтом после конференции.

Али Рахман щелкнул своими длинными пальцами, погладил свою козлиную бородку и кивнул.

- Скажите египтянам и сирийцам, что они будут получать по миллиону долларов в день на оружие от Саудовской казны.

- Это именно то, что они хотят услышать, мой принц, - сказал Кабир, едва сдержи-вая возбуждение. - И еще одно дело...

- Что за дело?

- Как я вам говорил, пресса на Западе очень сильна. Запад покупает нашу нефть. Я имею в виду жест, оказывающий на них влияние, - пожертвование на помощь беженцам. Это будет ими очень хорошо принято.

- Нет! - прервал его Али Рахман. - Мы не станем вовлекаться в помощь. Беженцы сами создали себе это положение.

- Но ведь это Объединенные Нации создали сионистское чудовище, - настаивал Кабир.

- Вот именно! Значит, Объединенные Нации и отвечают за беженцев. Это дело всего мира, а не арабов. Суть в том, что если беженцам сделать жизнь слишком удобной, то они будут довольны тем, чтобы сидеть и гнить в лагерях. Их надо держать в жажде отмщения.

- Кажется, у меня есть одна идея, - сказал Кабир, притворяясь, что сделал открытие только что. - Не вскакивайте со своего места, мой принц, но предположим, что мы сооб-щим западной прессе, что есть планы переселить беженцев в арабские страны.

- Что!?

- Умоляю, дайте мне кончить. Не следует недооценивать важность завоевания сим-патий Запада. Скажем, Египет объявляет о плане забрать беженцев в Полосу Газы и по-степенно переселять их на Синай. Других возьмет Ливия. А теперь предположим, что Си-рия объявляет о переселении беженцев из Сирии и Ливана в долину Евфрата.

- Ваш язык готовит себя к ампутации, Кабир!

- Нет, нет, нет, мой принц. Пожалуйста, выслушайте меня. После этих заявлений ве-ликий королевский дом Саудов объявляет, что будет жертвовать по миллиону долларов в день для переселенцев.

Рахман покраснел, но вместе с тем почуял ловкость мышления Кабира.

- Все эти заявления - лишь для Запада. Мы тем самым доказываем, что мы вовсе не непримиримы, доказываем, что мы гуманны. Проходит время. Конференция закончена. Проходит еще время. Планы переселения бледнеют на горизонте, как закат в пустыне. Миллион в день ни разу не истрачен, но теперь уже сдвинут в закупку оружия. Все это обеспечит нам большую пропагандистскую победу здесь, в Цюрихе.

Чувство ярости уменьшилось, и становилась видна шелковая прелесть замысла. Пустынная хитрость принца Али Рахмана начала выделять соки интриг.

- Я поговорю об этом с моим дедом и принцем короны. Как люди пустыни, они смо-гут увидеть достоинства замысла.

- А я тем временем буду держать под контролем все делегации, поверьте. И давайте втянем в дело ливанцев, - сказал Кабир.

- Зачем? Они не более чем страна дешевых торговцев, в которой полно неверных.

- Ах, но они уступают лишь великому дому Саудов, когда он приходит к прогрес-сивному мышлению. Даже теперь принцы Кувейта и Омана открывают ... э-э... чудесные альтернативы Швейцарии. Бейрут становится Парижем, Меккой, все семь раев соединены в одном. И несмотря на присутствие большого числа христиан, это по-настоящему наши люди. Жест в сторону ливанцев.

- Делайте это аккуратно, Кабир.

- Сущие пустяки.

- Очень хорошо, но прежде чем я представлю это своему деду, мне надо собрать вместе здесь, в этой комнате, министров иностранных дел Египта, Сирии и... Ливана, что-бы убедиться в их полном понимании.

Фавзи Кабир испустил глубокий вздох, укусил губу и покачал головой.

- Вы хотите невозможного, мой принц.

- Мы платим по счетам! Они придут сюда!

- Я вас умоляю, ваше самое благородное высочество, позвольте мне переговорить с ними наедине.

- Почему мне нельзя говорить со всеми ними вместе?

- Разве я не был всегда честен с вами? - спросил Кабир.

- Я требую встречи с ними, в этот день, этот час, эту минуту!