– Ты не пожалеешь, – такими словами она всегда подавляла его возможное сопротивление.

Но сейчас Роберт ее даже не слушал. В предвкушении свидания с Бэмби он все оставшееся время завтрака только о нем и думал. Умей Дина читать мысли, ему бы явно не поздоровилось.

Но к счастью, она в данный момент размышляла совсем о другом. А именно о том, какую гостиницу лучше выбрать – «Пьер», «Шерри Недерланд», «Карлайл» – и сколько комнат им понадобится.

Само собой, ее представления о стоимости жизни в гостинице сильно отличались от мужниных. Хорошо, что он не ограничил ее в расходах. С его стороны это было большой ошибкой, но Дина, естественно, и не думала на нее указывать. Скоро и так все выяснится.

И тогда уже будет поздно что-то менять.

Кензи притащилась на работу с небольшим бумажным пакетом с двумя картонными стаканами кофе и бутербродами с сыром.

– Грабеж! – возопил Арнольд Ли.

– Что-то рано ты сегодня начал, – заметила Кензи.

– В таком случае большое спасибо. Да, кстати, я прослушал автоответчик. – Он подвинул Кензи распечатку звонков.

Она быстро просмотрела запись.

– А от Зандры ничего?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

Раздеваясь, Кензи торопливо рассказала Арнольду о внезапном отъезде Зандры и его причинах.

– Ну да ладно, за дело, – сказала Кензи. – Начнем со звонков.

– А-а, ерунда, – откликнулся Арнольд, – важный только один. Из Детройта. Точнее, из Гросс-Пойнта.

– Ясно.

– Самое главное, там лежит один из трупов.

– Ого-го!

«Лежит один из трупов» – на жаргоне, принятом в мире искусств, эта фраза означала, что какое-то выдающееся произведение вот-вот перейдет в другие руки.

Кензи мгновенно загорелась:

– Только не говори мне, что речь идет об эскизах Леонардо к «Поклонению волхвов».

– Именно о них. И это хорошая новость.

– Стало быть, есть и плохая?

– Увы. Адвокаты владельцев будут стараться натравить всех нас – «Бергли», «Кристи» и «Сотби» – друг на друга.

– Дальше.

– Видишь ли, у них особые требования, они хотят гарантированной оплаты, независимо от реальной стоимости эскизов.

– Вот черт!

– В точку. «Кристи»-то, наверное, отступится, а вот «Сотби» скорее всего нет. С ними уже такое случалось. В общем, я говорил с Фейри, и он срочно требует тебя к себе. – Арнольд крутанулся на стуле и поднял трубку. – Выясню-ка я на всякий случай, когда ближайший рейс на Детройт.

Но Кензи уже выскочила за дверь.

На сей раз, ради разнообразия, суровая мисс Боткин, секретарша Шелдона Д. Фейри, не ввела торжественно, а буквально втолкнула Кензи в кабинет шефа.

– А, мисс Тернер, прошу.

Фейри величественно восседал за своим необъятным столом черного дерева.

– Присаживайтесь.

– Спасибо, сэр.

Поддернув манжеты, Фейри уперся локтями в стол и приложил указательный палец к губам.

– Насколько я понимаю, вы знаете, зачем я вас вызвал.

– Да, сэр. – Кензи посмотрела ему прямо в глаза. – Речь идет об эскизах Леонардо.

– Совершенно верно. – Фейри кивнул и слегка сдвинул брови. – Скажите, мисс Паркер, во что бы вы их оценили?

Кензи изумленно воззрилась на него.

– Понятия не имею, сэр. Даже представить себе не могу. Если это на самом деле подлинники, то они... бесценны. В долларах их стоимость не выразишь.

– Вот именно. – Фейри позволил себе слегка улыбнуться. – И я так думаю.

Кензи молча ждала продолжения.

– Но увы, мы с вами аукционисты и, как ни печально признавать, вынуждены постоянно оценивать бесценные вещи. Согласны?

– Конечно, сэр, но что касается эскизов Леонардо... Прежде всего я видела их только на фотографиях, а фотографии, как вам прекрасно известно, часто лгут. Далее, многое зависит от того, в каком они состоянии. А вдруг краска полностью облупилась? Или они порвались? Или все в пятнах? И наконец, надо учитывать, что вещь-то редчайшая. Эскизы Леонардо – это не эскизы Пикассо. Часто вы видите их на аукционах? Я лично в последний раз наблюдала, когда Басиа Джонсон...

– Знаю, знаю, – раздраженно прервал ее Фейри. – Ну же, мисс Тернер, – продолжал он со вздохом, – постарайтесь сказать мне что-нибудь приятное.

Кензи подняла руки.

– Так в том-то и дело, сэр. Не могу. Надо подумать, а для начала – посмотреть собственными глазами.

– Насколько я понимаю, мистер Ли уже сказал вам, что адвокаты стараются стравить нас с конкурентами?

– Так точно, сэр.

– От нас требуют немедленного решения. – Фейри поднял руки ладонями вверх, словно отметая любые возражения. – Знаю, знаю, это не по правилам. Но ведь речь идет о Леонардо... Словом, надо быть гибче.

Кензи промолчала.

– Как вам известно, от нас – впрочем, как и от конкурентов – требуют также гарантий определенной минимальной оплаты. Само собой, выиграет тот, у кого этот минимум окажется выше.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, сэр, но, по-моему, всего этюдов – двадцать четыре.

– Кажется, да, – кивнул Фейри. – Точно, двадцать четыре.

– Ничего себе! А ведь каждый стоит миллионы долларов!

– Вот потому я вас и вызвал, мисс Тернер. Я рассчитываю на вас. Мы просто не имеем права упустить такую возможность. Я прошу вас немедленно вылететь в Детройт, и если этюды окажутся подлинниками...

– Немедленно заказываю номер в гостинице, – прервала его Кензи. – Сколько у меня времени? Неделя? Две?

– Боюсь, всего несколько часов, – печально улыбнулся Фейри.

– Что-о? Надеюсь, вы шутите, сэр?

– Да уж какие там шутки.

– Но это же безумие! Одно только выяснение подлинности...

– Все это я прекрасно понимаю, мисс Тернер, поверьте. Но никуда не денешься, если мы хотим заполучить эти вещи, надо платить, и как можно быстрее.

Кензи пристально посмотрела на него.

– Говоря «мы», вы, надо полагать, имеете в виду меня? Иными словами, решение за мной?

– Именно так, мисс Тернер, – у вас есть все полномочия принимать окончательное решение...

«И стать козлом отпущения, если что-нибудь пойдет не так», – договорила про себя Кензи.

Фейри побарабанил пальцами по столу.

– Короче, если выяснится, что это подлинники и что находятся они в приличном состоянии, надо прикинуть, сколько мы можем заплатить. И должны заплатить, памятуя о конкуренции.

«Легко сказать – прикинуть, – подумала Кензи. – Я ведь еще и в глаза этих проклятых этюдов не видела. А вдруг это просто подделка?»

– Десять миллионов? – наугад предложила она. – Двадцать? Больше?

«Я и денег таких в жизни в руках не держала! – ужаснулась она. – Сколько же это будет пачек в двадцатидолларовых купюрах? Десятки чемоданов. Сотни килограммов веса».

– Мне надо обсудить это с мистером Голдсмитом. – Фейри потянулся к трубке и набрал номер мобильного телефона Роберта. – Только бы найти его. А то, глядишь, в Тимбукту улетел.

Никуда из Нью-Йорка Роберт А. Голдсмит не улетал. Более того, он был в пределах близкой досягаемости, пребывая в этот момент прямо над головой у Кензи и Фейри.

На двадцать седьмом этаже Башни, у Бэмби Паркер. Цветущая, стройная от постоянных занятий аэробикой, Бэмби занималась привычным делом.

Глаза и уши у нее были закрыты. Глаза – чтобы не видеть амебообразной фигуры Роберта; уши – чтобы не слышать его идиотских причитаний:

– Вот так, малыш... так... хорошо... скушай папочку... молодец...

Бэмби трудилась не покладая рук, а вернее, губ, и сохраняла при этом полную ясность мыслей.

«На сегодня я назначена к Жоржетте Клингер. Надо попросить ее не только заняться лицом, но и сделать массаж».

Дыхание у Роберта участилось, послышались протяжные стоны.

«А потом заскочу к Бенделу, подыщу себе какое-нибудь колечко...»

Затренькал мобильник Роберта.

Бэмби, которой не терпелось поскорее покончить с делом, заработала губами еще энергичнее, но он оттолкнул ее.