Последовали еще три щелчка, и дверь распахнулась.

– Не двигаться! – заорал Чарли, сжимая пистолет в руке.

Кензи вскочила на ноги.

– Зандра!

Это действительно была ее соседка. Швырнув чемодан на пол и ни на кого не обращая внимания, Зандра захлопнула входную дверь и стремительно прошла к себе в комнату. По щекам у нее струились слезы.

– Это еще как понять? – Чарли сунул пистолет за пояс и с упреком посмотрел на Кензи. – По-моему, ты сама мне говорила...

– Да замолчи ты! Похоже, что-то стряслось. Видишь, в каком она состоянии?

Кензи постучала и вошла к Зандре. Прошло какое-то время. Чарли допил шампанское. Открылась дверь, и Кензи вернулась в гостиную.

– Ну, что там?

– Бедняга совершенно не в себе. Знаешь что, Чарли...

– Нет, нет! – Он поднял руки и замотал головой. – Даже и слушать не желаю.

– Помолчи. За мной не заржавеет, слово даю. – Кензи легонько подтолкнула его к двери. – Ей плохо. По-настоящему плохо, и нельзя оставлять ее одну. Ну, уйдешь ты наконец? У нас сегодня девичник.

– Выходит, ризотто откладывается? – вздохнул он.

– Ничего не поделаешь. – Кензи открыла шкаф и бросила ему пальто.

– На улицу выставляешь?

– Не мели чепухи. И не топчись в коридоре, двигай. Я же ясно сказала – билет действителен на следующее представление.

– И ризотто будет?

– Да.

– Только про грибы не забудь.

– Не забуду, не забуду. Пока!

И она буквально вытолкала его на лестницу.

– Принцесса, натуральная принцесса... прямо как из сказки...

Кензи мечтательно вздохнула. К этому времени она уже приканчивала третий бокал водки со льдом. Вообще-то водка – не ее напиток, но что же поделаешь, если с шампанским они уже давно справились.

– ...вроде Ди, или Каролины, или Стефани, – продолжала она. – Да, Зандра, надо отдать тебе должное, ты знаешь, как оглоушить бедную девушку. Подумать только, моя лучшая подруга чуть не стала принцессой!

– Знаешь что, – фыркнула Зандра, – если тебя чуть было не спарили с лягушонком, который называет себя принцем, а вместо подружек на свадьбе – две ведьмы, это оглоушивает еще сильнее. Надо же быть такой дурой! Доверилась старой приятельнице – и что же? Оказывается, все это время она плела у меня за спиной целую интригу...

– Да не переживай ты так!

Кензи налила по пятой.

– Такое со всеми случается. Людям свойственно ошибаться, – философски заметила она.

– Да, но я-то хороша, угодила в ловушку с открытыми глазами...

– Ну успокойся же...

Кензи подняла руку ладонью кверху, уподобившись уличному регулировщику.

– Не терзай себя. Что случилось, то случилось. Плюнь ты на всю эту историю, вот тебе добрый совет.

– Легко сказать – плюнь! Ладно, черт с ними, с Диной и Бекки. Но как мог так поступить со мной кровный родственник, которого я чуть ли не с пеленок знаю?

– Не терзай себя, – повторила Кензи, – лучше выпей.

Но Зандра словно ее не слышала.

– Да, это самое гнусное, – продолжала она. – Правда, мы давно не виделись, и все равно Карл Хайнц всегда оставался самым любимым из родственников. Теперь-то все, конечно, изменилось.

– Это понятно, – сочувственно сказала Кензи. – Я тоже от него такого не ожидала. Сам принц Карл Хайнц... такой красавец... такой богач... Прямо-таки его королевское высочество...

– Просто «его высочество», – поправила подругу Зандра. – Его королевское высочество – это принц Чарлз. А Карл Хайнц – вроде Ренье, князя Монако, – его высочество.

– Высочество, – мечтательно повторила Кензи. – Красиво звучит.

– Тебе так не показалось бы, если бы пришлось выйти за этого шакала, – угрюмо сказала Зандра.

– Замки в Баварии... – тянула свое Кензи. – Охотничьи домики в Швабии...

– Толстые стены... сырые погреба... допотопная мебель, – мрачно подхватила Зандра, – бесконечные анфилады комнат...

– Тициан... Тинторетто... – снова вступила Кензи, – земляные валы... пивоварни... древние имена... голубая кровь...

– Инцест... Эти жуткие уши без мочек...

– Личные самолеты... вертолеты... целый штат слуг...

– Довольно! – раздраженно прикрикнула на нее Зандра.

– Ч-что? – пробормотала Кензи, с трудом возращаясь к действительности.

– Довольно, говорю, что-то слишком тебя занесло. Можно подумать, что тебе нравится этот тип!

– Что-что? Вот черт. – Кензи заставила себя встряхнуться. – Не обращай внимания, это не я, это господин Смирнов выступает. Сорок градусов.

– В таком случае пусть эти сорок градусов заткнутся, иначе я рассержусь, а это может тебе не понравиться.

– Рассердишься? На меня? – захихикала Кензи.

– На тебя и, между прочим, ничего смешного в этом нет. Крутой нрав Хобург-Уилленлоу вошел в легенду, так что лучше тебе не будить зверя.

– Ты хочешь сказать, что его унаследовала...

– Вот именно, вместе с габсбургскими скулами и энгельвейзеновскими ушами, – подтвердила Зандра.

– А еще что?

– А еще Альбрехт фон Хобург-Уилленлоу лет сто назад в приступе гнева отхватил себе кончик носа. Или это был его брат Лукас? Что-то у меня все в голове смешалось.

– Ни-и-и-чего себе! – завороженно прошептала Кензи, в очередной раз прикладываясь к рюмке.

Зандра отодвинула недопитый бокал и шумно вздохнула.

– В общем, доложу тебе, невелика радость принадлежать к семье с такой длинной и запутанной историей. И ведь всех надо помнить, кто, с кем и по какой линии связан. С ума можно сойти!

Ее глаза внезапно расширились.

– Вот черт!

– Что такое?

– Только сейчас вспомнила! Я унаследовала не только нрав Хобург-Уилленлоу!

– А что еще? – со страхом спросила Кензи. – Гемофилию?

– Хуже, – буркнула Зандра. – Неумение пить. Это от Ядвиги Саксонской.

– Не болтай глупостей! Ты всего на рюмку от меня отстала...

– И еще, – задумчиво продолжала Зандра.

– Да?

– Бедная Ядвига слишком доверяла мужчинам. Наверное, и это у меня от нее.

– Слушай, Зандра, одно гнилое яблоко еще не означает, что всю корзину надо выбрасывать.

– Тебе легко говорить. – Зандра на секунду замолчала. – Да! Наверное, надо мне примириться с собственными недостатками и вообще забыть про мужчин. Как думаешь?

– Думаю, – захохотала Кензи, – что лесбиянка из тебя не получится.

– Да я не о том, – нетерпеливо прервала ее Зандра. – У меня совсем другое на уме. Скажем, монастырь.

– Ты – монашенка?!

– Ну и что? У матери Терезы появится еще одна преданная сестра. Буду одевать нищих, кормить калек, ухаживать за прокаженными.

– Ты что – всерьез? – У Кензи от ужаса округлились глаза.

– А почему бы и нет? Признай, что эта благородная, чистая работа вполне подходит девушке с голубой кровью.

– Только не тебе!

– Пожалуй, подземелья Калькутты действительно не для меня. В таком случае, – вздохнула Зандра, – мне некуда податься.

– Вот и прекрасно, – с облегчением сказала Кензи. – Пей. В конце концов, жизнь со всеми ее радостями и печалями не такая уж плохая штука. Да и мужчины, пусть и подлецы, конечно, но все же лучшее создание Бога. По крайней мере пока им не найдется замены.

– Да что-то не предвидится.

– Вот именно. Так что радуйся тому, что есть! Ты на редкость красива. Язык хорошо подвешен. Соблазнительна. Молода...

– В следующем месяце мне двадцать девять. И часы тикают.

– Ну и что? Карл Хайнц не единственный холостяк на свете. Только свистни.

Кензи сдвинула брови и неожиданно посерьезнела.

– Слушай, Зандра, не мне, конечно, тебя учить. Представляешь себе – два романа одновременно, и оба с легавыми.

– Ах ты, негодница, – погрозила ей пальцем Зандра, – стыдись!

– Нечего смеяться, – поерзала на месте Кензи. – Все знают, что полицейские-напарники ближе друг другу, чем муж и жена. Думаешь, мне легко?

– Может, и не легко, но хотя бы весело. Разве не так?

– Положим, но что, если Чарли с Ханнесом хвастают друг перед другом своими любовными подвигами?