Дина развернула свое кресло так, чтобы видеть происходящее снаружи и внутри.

Нина и Шелдон, судя по их спортивным костюмам, только что вернулись. Шелдон поинтересовался, где Роберт.

– Остался наверху, – вздохнула Дина и закатила глаза. – Сидит за компьютером, деньги зарабатывает.

В дальнем углу, среди душистых, сгибающихся под тяжестью плодов апельсиновых деревьев, принц Карл Хайнц рассеянно перелистывал альбом акварелей, который только что отыскал в домашней библиотеке. Но его мысли были далеко.

Принц незаметно оторвал взгляд от книги и посмотрел куда-то мимо Дины, туда, где сидела, лениво поигрывая гигантским, закрывающим почти все ее лицо тюльпаном, Зандра.

От одного ее вида у Карла Хайнца перехватило горло. «Ну что я сижу здесь, как болван, – уговаривал он себя, – надо подойти к ней, заговорить...»

Да вот только одно маленькое препятствие. Чуть дело доходило до Зандры, его знаменитое обаяние разом куда-то пропадало.

«Проклятие, – выругался про себя Карл Хайнц, – веду себя, как младенец!»

Но напрасно он клял себя. Совершенно напрасно.

«Я богат, знатен, уверен в себе, – словно заклинание, твердил про себя Карл Хайнц. – Ну что еще мне нужно?»

Так откуда же эта отвратительная слабость в желудке? Откуда этот гул в голове?

Зандре тоже было явно не по себе, хотя с утра она успела прогуляться и поплавать в бассейне. Беда в том, что она просто не привыкла к безделью. С тех самых пор, как Зандра оказалась в Нью-Йорке, каждый день у нее был расписан буквально по минутам.

Теперь появилась возможность отдохнуть – и что же?

Она уже скучала по городской суете, по той беспокойной жизни, к которой привыкла, более того – полюбила.

Поэтому здешний покой ей казался особенно раздражающим.

Слегка повернув голову, Зандра увидела за стеклом роскошную лису. Она остановилась, внимательно посмотрела на Зандру и не спеша побежала дальше.

Зандра рассеянно посмотрела ей вслед. Нет, нечего сидеть дома, подумала она.

Может быть, прогулка верхом поможет хоть немного встряхнуться. Все, что угодно, только не это тупое ничегонеделание!

– Словом, она завещала все свое состояние, – говорил лорд Розенкранц, – основанному им фонду, но потом выяснилось, что никакого фонда нет, понимаете? Он...

– Ш-ш-ш. – Бекки прижала палец к губам.

У нее была своя система раннего оповещения, которой позавидовал бы сам Пентагон. Выпрямившись, Бекки выглянула в окно.

Так она и думала. Зандра, оставившая их несколько минут назад, решительным шагом направлялась к конюшне.

Хорошо хоть Нина с Шелдоном вовремя поднялись наверх принять душ и переодеться.

– Прошу прощения, дорогой, мне надо сделать пару деловых звонков, – сказала Бекки.

– Точка, точка, запятая... – пропел лорд Розенкранц.

Не обращая на него внимания, Бекки пересекла комнату и подошла к Карлу Хайнцу, который, казалось, был целиком поглощен изучением книги, и негромко его окликнула.

Карл Хайнц поднял голову. Бекки вытянула руку, и, повернувшись в ту сторону, он увидел Зандру, уже полностью облаченную в костюм для верховой езды. Весь ее вид свидетельствовал о том, что не одежда красит женщину, а наоборот.

– Наша красавица собралась покататься. Чего ждете? Надо действовать.

Карл Хайнц кивнул, но не двинулся с места. Он словно прилип к креслу. Что-то его удерживало – что? Смущение? Соображения нравственности?

– Ну, чего вы ждете? – слегка нахмурилась Бекки. – Нельзя упускать такую отличную возможность, Хайнц. Вперед!

Видя, что он все еще колеблется, Бекки наклонилась, взяла у него альбом, закрыла, отложила в сторону и потянула его за обе руки.

Карл Хайнц незаметно вздохнул. Да, в настойчивости этой женщине не откажешь.

Тот, кто первым сказал, будто женщины – слабый пол, явно не был знаком с Бекки Пятой.

– Ну же, действуйте! И не забывайте, что поставлено на карту. Если все миллиарды достанутся Софье и ее Эгберту...

– Эрвину, – машинально поправил ее Карл Хайнц.

– Не важно, – отрезала Бекки. – А теперь отправляйтесь! И – удачи вам. – Она слегка подтолкнула его к двери.

На пороге Карл Хайнц оглянулся. Бекки стояла, облокотившись на ручку кресла, и не спускала с него глаз. Высокая, уверенная в себе, излучающая какую-то внутреннюю силу, она ассоциировалась у него с только что отлитым стальным клинком.

Карл Хайнц болезненно поморщился и пошел наверх переодеваться для конной прогулки.

– Для леди оседлали Аметистовую Мечту, – пояснил конюх, – это такая кобыла в яблоках. Далеко она еще не успела отъехать. На этом жеребце, – конюх щелкнул пальцами, – вы в два счета ее догоните.

Черный как смоль аравиец, раздувая ноздри и мотая головой, нервно перебирал ногами.

– Думаете, справитесь? – прищурился конюх.

– Попробую, – улыбнулся Карл Хайнц.

– А то миссис Бекки, знаете ли, не любит, когда с гостями что-нибудь случается.

– Все будет нормально, – успокоил его Карл Хайнц. Он намотал вожжи на руку и, потрепав Алидала – так звали жеребца – по холке, что-то шепнул ему на ухо.

Похоже, тот понял, во всяком случае, сразу успокоился и прижался мордой к щеке Карла Хайнца.

– Вижу, вы умеете с ними обращаться, – восхищенно сказал конюх. – Это уж точно.

Карл Хайнц улыбнулся, ловко вскочил в седло и, слегка хлестнув Алидала, выехал со двора.

Алидал оказался в своей стихии. Сразу стало ясно, что препятствий для него не существовало, преодолевал он их с легкостью необыкновенной.

День выдался – лучше не придумаешь: безоблачное небо, солнце, легкий морозец и ни малейшего ветерка. Заснеженные луга и огороженные пастбища незаметно перетекали в рощу.

Взлетев на вершину холма, Карл Хайнц натянул вожжи. Вот и Зандра, совсем далеко.

– Эй! – окликнул ее Карл Хайнц, приподнимаясь в стременах.

Зандра остановилась и посмотрела назад, прикрывая глаза от солнца.

Карл Хайнц помахал ей и, ослабив вожжи, пустил Алидала легким галопом.

Не прошло и минуты, как он поравнялся с Зандрой.

На морозе лицо у нее разгорелось, волосы, отливая бронзой, разлетелись по сторонам, и вся она сияла молодостью и красотой.

«Господи, – подумал Карл Хайнц, – да сегодня она еще прекраснее, чем обычно, если только такое вообще возможно».

– Ты не против, если я поеду рядом? – спросил он.

– Ничуть. С чего бы мне быть против? – Она широко улыбнулась. – Только я совсем не надолго. Холодает, да и темнеть начнет через час-другой.

Зандра отпустила вожжи, и Аметистовая Мечта послушно двинулась вперед. Карл Хайнц пристроился сбоку, удерживая Алидала, которому такая скорость была явно не по душе.

– Тысячу лет не садилась в седло, – сказала Зандра. – Наверное, потому мне и дали эту смирную лошадку. Может быть даже, чересчур смирную.

Карл Хайнц молча улыбнулся.

Они спускались по склону холма. Вокруг стояла полная тишина, которую нарушал лишь хруст только что выпавшего снега под копытами. Где-то впереди чернели голубоватые сосны.

Доехав до опушки, всадники остановились и обернулись назад.

– Смотри, Хайнц! – воскликнула Зандра. – Прямо как на рождественской открытке.

– Может, сойдем на землю, разомнемся? Да и лошади отдохнут, – предложил Карл Хайнц.

– Отличная мысль! – Зандра спешилась, привязала кобылу к ближайшему стволу и двинулась вперед прямо по целине.

– Смотри, ноги промочишь, – предупредил Карл Хайнц, привязывая Алидала.

– Ну и что? – обернулась Зандра.

– Так и воспаление легких запросто можно схватить.

– Скажи еще, что с мокрыми волосами нельзя выходить на улицу, – усмехнулась Зандра. – Старушечьи басни! Ничего со мной не сделается. Вернемся, переоденусь в сухое, только и всего...

Зандра наклонилась, набрала пригоршню снега и слепила снежок.

– Хайнц!

– Да?

Снежок угодил ему прямо в грудь.